Александр Исаев - Теория игр

Виктория берет с полки книгу Марины Влади "Владимир, или Прерванный Полет" (я купил ее во время последней командировки в Москву) и садится на диван.

Я открываю шампанское (разумеется, без выстрела); наполняю бокалы...

И как бы спохватившись (что там у нас по программе?), при помощи пульта включаю "видик".

Во весь экран появляется... не буду говорить что.

"Пардон!"

Я нажимаю на "stop" и включаю перемотку кассеты назад - к началу фильма. Если эту видеопродукцию можно назвать фильмом!

Пока кассета перематывается, я предлагаю выпить.

"Сейчас Виктория сделает глоток и спросит: "Полусладкое?"- мысленно говорю себе я. - А я отвечу: "Другого не держим".

Виктория (делает глоток):

- Полусладкое?

- Р а з у м е е т с я, - не без удовольствия щелкаю я по носу своего внутреннего редактора (чтоб не сильно гоношился).

Раздается щелчок. Это кассета, перемотавшись до конца, сейчас пускается в новый путь в режиме "play".

На этом под официальной частью можно подводить черту: более благодарного зрителя "порнухи", чем Виктория, найти трудно.

Я допиваю шампанское и какое-то время смотрю в окно. Там, ей богу, интересней! В освещенных окнах соседней девятиэтажки видны фигурки людей...

К тому же содержание фильма я могу воспроизвести по кадрам, не говоря уже о диалогах, состоящих из двух реплик: "Fuck me!" и "Oh-h-h!"

Так и есть. С экрана доносится:

- Fuck me!

- Oh-h-h!

Я наклоняюсь к Виктории и прикасаюсь губами к ее щеке...

Виктория настолько погружена в происходящее на экране, что даже не замечает этого.

Мне не остается ничего другого как действовать более активно...

Года два назад в институт завезли импортный ширпотреб. (Мне тогда еще достался индийский пуловер.) Дефицит распределяли в лучших традициях военного коммунизма. Причем, в два этапа. Сначала жеребьевку проводили между отделами, а затем - внутри каждого.

Особой популярностью среди женской половины института пользовались японские бикини, в комплекте из семи предметов, на каждом из которых был указан день недели. Так называемая "неделька". Ну а поскольку на всех "неделек" не хватало (на то он и дефицит!), наши женщины приняли единственно верное решение: взять и поделить трусы поштучно. Не взирая на дни и недели!

Виктории, судя по всему, достались "понедельник", "среда" и "суббота". Во всяком случае, мне другие дни не попадались.

"Итак, что тут у нас сегодня? "Saturday" - суббота. Ура! Завтра воскресенье! На работу можно не идти!"

... Виктория сатанеет на глазах. Никогда бы не подумал, что свальный грех - даже: его иллюзия! - способен на такое. Из флегматичной жеманницы, с филологическим образованием, она превращается в пантеру...

- Fuck me!

- Oh-h-h!

Я прикладываю немало усилий, чтобы удержать ее в рамках контролируемой мной амплитуды...

- Fuck me!

- Oh-h-h!

"Свинья Вольдемар! Прохлаждается, понимаешь, черт знает где, а ты тут отдувайся за него..."

- Fuck me!

- Oh-h-h!

Наконец мы выходим на финишную прямую и, описав "петлю Нестерова", валимся без сил.

Кажется, я даже засыпаю.

В чувство меня приводит знакомое:

- Fuck me!

- Oh-h-h!

Я протягиваю руку, чтобы обнять Викторию, но она холодно отстраняется.

- Мне пора.

Виктория поднимается и начинает одеваться...

Свою порцию непристойностей она, надо полагать, на сегодня уже получила и теперь возвращается в свое обычное амплуа - заботливой матери, верной жены, всеми уважаемого сотрудника информационного отдела.

Но я без претензий!

2.

Итак, у нас появился первый - в смысле очередности - кандидат на роль директора. Им стал коллега Виктории, с говорящей фамилией Панюхов. Майор-штабист в отставке. Болван, на мой взгляд, редкий.

Об этом мне сообщает все та же вездесущая Галина Ивановна, едва ли не вибрируя от возмущения.

(По-моему, все наши тетки, особенно те, кому за пятьдесят, помешаны на Вольдемаре. Ну, как же! Он такой импозантный, такой куртуазный и такой благородный-благородный...

Как ИМ кажется!)

- Представляете? - негодует Галина Ивановна.

Конечно, представляю!

... На насесте, распушив хвост, сидит павлин с головой Вольдемара. И вдруг откуда-то сверху на него сваливается какой-то урод. Гибрид вороны и селезня. С утиным рылом Панюхова. Благоухающий всеми соцветиями гарнизонной парикмахерской.

Чего ж тут не представлять?

Но это не все.

... Диалог в курилке. Накануне выборов.

- Вы за кого? За СВИРСКОГО или за ПАНЮХОВА?

(Одна постановка вопроса чего стоит!)

И наконец.

Оглашаются итоги выборов директора. Разумеется, с трибуны.

- ... большинством голосов директором института избран Вольдемар Свирский!

(Аплодисменты.)

- Борьба была нелегкой,- продолжает оратор.- Соперники были достойные (надо полагать, друг друга). Но тем ценней победа...

Класс! Легким росчерком пера Панюхов оказывается рядом со Свирским. На ТОЙ САМОЙ лестнице.

Учитесь, Галина Ивановна!

- Он что не понимает? - все еще негодует наша "сестра-хозяйка". - У него же нет никаких шансов!

С Галиной Ивановной трудно не согласиться, но сегодня у меня игривое настроение.

- Я бы так не сказал, - покачиваю я головой.

- В смысле? - сразу теряется Галина Ивановна.

- Насколько я знаю, Панюхов пользуется большим уважением, - вхожу я в роль, - и у него в институте немало сторонников.

(Одним из которых, судя по всему, являюсь я сам.)

- Но он же... дурак! - почему-то шепотом говорит Галина Ивановна.

- Ну что значит "дурак"? - с недовольным видом спрашиваю я. - Знаете, кем он был в армии?

- Ну, кем? Штабистом, - вяло реагирует Галина Ивановна.

Я покачиваю головой:

- Ана-ли-ти-ком! И потом, с чего вы взяли, что выбирают самых умных? Демократия - это, я вам доложу, не фунт изюма!

(Тут я, кажется, переборщил.)

- Вы шутите! - осеняет Галину Ивановну.

Шучу! Конечно, шучу...

- Ну, Игорь Александрович!..

Едва ли не в припрыжку Галина Ивановна в ы п а р х и в а е т из кабинета.

Да, как мало надо, чтобы сделать человека счастливым. Сначала отнять, а потом вернуть.

Я переворачиваю листок календаря и натыкаюсь на запись: "Позвонить УБОН. Назаровой."

Черт, совсем забыл!

Я снимаю трубку и набираю номер...

Я сижу в приемной Назаровой. Как ошибаются те, кто считают приемную местом, где коротает время посетитель в ожидании того счастливого часа, когда он будет удостоен чести быть принятым столоначальником. На самом же деле приемная - не место. Это средство! В арсенале бюрократических штучек-дрючек у нее особая роль. Главная функция приемной - довести просителя (да-да, именно: просителя, непросители здесь не сидят) до кондиции перед встречей с Должностным Лицом. Раздавить морально! Дать понять, кто есть ты и кто есть Он, как далеко простирается твоя зависимость от Него.

(Наверное поэтому вы никогда не встретите приемной, свободной от посетителей.)