Салам Кадыр-заде - Зимняя ночь

- Ты прав, Боря, есть одна вещь, которую я от всех скрываю. И ты ничего не знаешь. Впрочем, какой тут секрет?.. Просто не хочется бередить старую рану. Когда ты произносил тост, ты, caм того не зная, затронул ее. Я вспомнил мать... Сейчас узнаешь...

И Адиль рассказал другу все: про смерть матери, о жизни с мачехой, о том, как он познакомился на карнавале с Джейран, как ему пришлось бросить любимую девушку и уехать из Баку.

- Теперь понимаешь, Боря, почему я не езжу в Баку, на каникулы, и не хочу чтобы вы с Наташей останавливались у нас? Конечно, я все наврал про дачу. - Адиль помолчал. - У нас, азербайджанцев, есть хорошая пословица: "Смотрит павлин на хвост - нарадоваться не может, а да ноги глянет - тоска берет". Все меня радует в жизни, Борис, но вспомню про дом и плакать хочется.

Как Борис ни ломал голову, помочь другу ничем не мог. Рассказ Адиля глубоко запал ему в сердце. Проводив Наташу и вернувшись в общежитие, он еще долго ворочался в постели, не мог заснуть.

Поезд Москва-Баку уходил вечером, но Борис и Наташа еще днем простились с Адилем в общежитии.

- Ну, не скучай! - Борис пожал товарищу руку. - Провожать нас не будешь. Мы поедем на вокзал от Наташи... Веши забираю сейчас. У нас еще дел по горло!

Они ушли.

Адиль загрустил, потом решил пойти куда-нибудь проветриться.

Вдруг в комнату вошел Рахман.

Адиль не очень обрадовался встрече с отцом. Рахман заявил, что хочет забрать его с собой в Баку.

- Ну, сынок, на этот раз ты не посмеешь меня ослушаться. Тебя ждут дома.

Адиль усмехнулся.

- Ждут? Кто же?

Рахман, как наказывала жена, повел разговор очень осторожно.

- Поедем - увидишь. Не стану же я обманывать в мои-то годы. Поднимайся, доставай чемодан. Будь умницей. Разве можно не слушаться отца?

Адиль наотрез отказался.

- Зря стараешься. Я никуда не поеду.

- Что ж, большое спасибо!..

Рахман нахмурился, встал и вышел из комнаты. Однако не прошло и двух минут, как он опять вернулся,

- Если нужны деньги, вот, возьми, - он протянул Адилю газетный сверток. - Можно ли так обращаться с родным отцом? Постарайся завтра же выехать! Мне не хотелось вмешиваться в твои дела, но раз ты сам ничего не понимаешь, я вынужден сказать открыто.

Адиль недоуменно посмотрел на отца. Рахман нарочно медлил. Затем тихо сказал:

- Мужчина должен отвечать за свои поступки. Нельзя заставлять мучиться девушку, которой давал обещание...

Рахман повернулся и вышел.

Поезд шел в Баку.

Была ночь. Пассажиры крепко спали. Рахман сидел у себя в купе и мысленно прикидывал, сколько он заработает, перепродав купленные в Москве вещи.

Неожиданно в дверь заглянул молодой парень лет двадцати трех в синей полосатой пижаме. В руках он держал стакан.

- Товарищ проводник, умираю от жажды... Вечером ели селедку. В бочке нет воды. Может, у вас найдется глоточек?..

- Нету, нету, - оборвал Рахман пассажира, - сам хочу пить. Скоро остановка, там напьешься.

Облизывая пересохшие губы, парень вернулся в свое купе.

Через полчаса поезд подошел к станции. Парень опять заглянул к проводнику:

- Где мы стоим?

- Минводы...

Юноша побежал в привокзальный ресторан и вскоре вернулся с двумя бутылками в руках и газетой под мышкой.

- Пожалуйста, товарищ проводник, он протянул Рахману одну из бутылок. Вы хотели пить.

- Спасибо, дорогой, - Рахман изобразил на лице улыбку, а в душе выругался: "Вот смола! Сбивает со счету!"

Поезд тронулся.

Рахман по-прежнему был занят коммерческими вычислениями. Он то и дело проводил рукой по лысине, глубоко вздыхал и шевелил губами. Наконец, встал, потянулся, медленно подняв вверх руки, словно штангист на арене цирка, зевнул во весь рот, так что скулы затрещали, и вышел из купе.

Его внимание привлекла странная картина: в коридоре у окна с газетой в руках стоял тот самый парень, который недавно угощал его водой. Он щелкал пальцами, улыбался и что-то бормотал себе под нос.

"Может, он с ума спятил? - подумал Рахман. - Постой, постой, кажется, я знаю, в чем дело. Наверно; этот прохвост купил в Минводах водку!"

Он подошел к нему.

- Эй, приятель, ты где находишься? - Рахман резким движением одернул рубаху и насупился. - Ты находишься в советском вагоне! В купированном вагоне! Здесь пьянствовать запрещено. Не стыдно тебе. Хочешь пить эту отраву, иди в ресторан и глуши, пока не лопнешь! Ну, что уставился? Разве я не прав?

Парень даже не взглянул на проводника. Это еще больше разозлило Рахмана. Он замахал руками, повысил голос:

- К, тебе обращаются, товарищ пассажир! Это не цирк... Чего поясничаешь? Не умеешь пить - не пей! Юноша весело посмотрел на Рахмана, тряхнул у него перед носом газетой, помахал записной книжкой, которую держал в левой руке, и зашептал, подавшись вперед:

- Да я не пьян, товарищ проводник...

Рахман отшатнулся.

- Проходи! Изо рта разит, как на бочки!

На шум из соседних купе начали высовываться головы заспанных пассажиров. Лицо парня вдруг посерьезнело.

- Что вы чушь городите, проводник? Зачем скандалите? Какой дурак пьет в это время водку?

- Пусть не водка, вино... - перевил Рахман. - Какая разница? Я не допущу в своем вагоне пьянства!

- Послушай, чудак-человек, наберись терпения, - юноша еще больше понизил голос: - Просто я рад. Только что проверил облигации... Ты понимаешь, я выиграл! Десять тысяч выиграл! Говори, чем тебя угостить ничего не пожалею!

Рахман поплелся в свое купе: "Везет же некоторым, черт возьми!" подумал он.

Прошло около часу. В голове у проводника созрел один план. Он заглянул в купе, где ехал счастливец, и тихо позвал:

- Эй, сынок, прошу тебя, выйди на минутку...

Юноша только что лег. Он недовольно поморщился, но поднялся, накинул поверх пижамы пиджак и пошел за проводником.

У служебного купе Рахман пропустил парня вперед.

- Проходи, садись прямо на постель. Наверху это мой напарник. Ишь, храпит как! Намаялся за смену. Не обращай внимания...

Юноша сел в угол у окна. Рахман примостился рядом.

- Мне очень неудобно за все, что я тебе наговорил. Извини, пожалуйста. Считай меня своим отцом. Клянусь, я не виноват. В вагоне полсотни пассажиров. Разве всех распознаешь?

- Ничего, бывает, - миролюбиво сказал парень. - Да и что случилось? Мы с вами не поругались, не поссорились...

- Ну, все-таки... Понимаешь, мне показалось, что ты в Минводах купил водку. Клянусь. Быть мне под этим поездом, если обманываю. Когда ты мне протянул одну из бутылок, я испытывал такое чувство, словно кто-то надругался над памятью моего покойного отца Азиза.

- Я не охотник до водки. А вот чай люблю. Пью в день не меньше пяти-шести стаканов.

- Может, сейчас выпьешь, а? У меня есть в термосе. Налить? Не стесняйся, сынок.

Юноша не стал отказываться. Рахман налил два стакана чаю.