Рустам Гусейнов - Ибо прежнее прошло (роман о ХХ веке и приключившемся с Россией апокалипсисе)

- Что вы предлагаете? - спокойно повторил Алексей.

Михаил Михайлович прикурил, пару раз затянулся в полные легкие, напустил вокруг скамейки облако дыма.

- Я предлагаю тебе, Алексей, поехать сегодня в Москву и поговорить с отцом начистоту - вот так, как я теперь с тобой. У меня у самого там таких связей нету, а с Баевым здесь один на один мне не справиться. Расскажи отцу про Малькова, про этот день рождения барский, и пусть решает он что-нибудь прямо сейчас, потому что потом будет поздно. Расскажи ему про меня все, что сам думаешь. Он, я знаю, человек решительный, справедливый, большевик настоящий; думаю, что и меня он по рабфаку хорошо помнит. Если расскажешь ему все, как есть, я уверен - он поймет, и так просто это не оставит. Только сказать нужно, чтобы действовал быстро. От Баева теперь уж и не знаешь, чего ждать можно.

Михаил Михайлович перевел дух.

- Что скажешь, Алексей?

- Дайте еще папиросу, - попросил Леонидов. - Ну, а кого вы на месте Баева представляете себе. Если, допустим, я соглашусь, и все это дело выгорит.

- Ну, тебе это, Алексей, сам понимаешь, пока что не по чину. Я думаю, можно было бы Тиграняна предложить.

- Да мне это и даром не нужно, - попыхивая папиросой, покачал головой Леонидов. - Вы же сами сказали - я как пришел сюда, так и уйду.

- Ну, положим, если это дело у нас получится, то совсем уж так ты не уйдешь. Кое чего ты тут добьешься - это я могу тебе обещать.

- Должности мне не нужны, Михал Михалыч. Я, по правде говоря, еще и не решил для себя окончательно, нужна ли мне вообще эта карьера.

- Ну, а что тебе нужно?

Леонидов не ответил, покурил, помолчал немного.

- А на Веру Андреевну вчера Баев просто глаз положил, сказал он вдруг. - Это я четко видел. От этого вся катавасия. Только глупо это, как всегда по любви. Вера Андреевна и не знает ничего, а узнает - так не согласится, - недокурив, Алексей щелчком отбросил окурок. - Я бы, пожалуй, Харитона предложил, Михал Михалыч. Парень он неглупый, честолюбивый, исполнительный. Если поговорить с ним правильно, вел бы себя хорошо.

- Но он ведь, по-моему, из баевской компании, - заметил Свист и внутренне перекрестился - похоже было, что он не ошибся насчет Алексея. - К тому же только лейтенант, как и ты.

- Старший лейтенант; это не проблема, получит капитана досрочно. А насчет "из баевской компании", Михал Михалыч, так все мы из этой компании. И я тоже, да и вы, если уж напрямки, до вчерашнего дня. Но на самом деле, все до поры до времени; когда прижмет, каждый сам за себя.

- Так ты поедешь, Алексей?

Леонидов чему-то усмехнулся про себя. Вид у него вообще становился все более довольный и хитрый.

- Дело это тонкое, Михал Михалыч; никаких гарантий, что выгорит. К тому же мы недоговорили еще, какая мне от этого польза будет.

- Говори прямо, что тебе нужно.

Свист чем дальше, тем большее чувствовал облегчение. Не зря он затеял эту игру - разговор у них получился тот, что нужно. Можно было считать - полдела сделано.

- Ладно, скажу. Вы со мною начистоту, и я тогда тоже только уж без обид, договорились?

- А чего мне обижаться? - пожал он плечами. - Говори все, что смогу, сделаю.

Леонидов еще хмыкнул пару раз, покачал головой.

- Я в Зольске, Михал Михалыч, собираюсь еще полгодика прокантоваться. Потом в Москву - либо на Лубянку, либо еще куда. Есть у меня мыслишка, при посольстве одном обосноваться, но это дело будущее. А пока что я тут на свободе, хочу немного повеселиться.

- Ну, насчет повеселиться, это ты с Зольском, пожалуй, промахнулся немного. Городишко для веселья не самый подходящий.

- А это как дело поставить, Михал Михалыч. Пока что действительно скучновато. Но это почему. Потому что живу я здесь в однокомнатной конуре, друзей своих из Москвы пригласить некуда. А вот если б на выходные они ко мне шайкой-лейкой сюда подвалить могли, мы бы тут на природе такое развернули - день рождения вчерашний и в подметки бы не встал.

- Так тебе квартира нужна?

- Не квартира, Михал Михалыч - дом.

- Какой дом?

- Баева, разумеется, - Леонидов, улыбаясь, встретился взглядом с секретарем. - На полгодика всего - на лето и осень. Если дельце наше выгорит, дом ведь освободится.

Свист замялся немного.

- Но ведь вообще-то он тогда Харитону полагаться будет.

- Харитон потерпит полгода. Он и квартиру-то свою только получил. С Харитоном я это сам улажу, не беспокойтесь.

- А что люди говорить станут? В райкоме, да и у вас тоже. В исполкоме я это как объясню.

- Ну, это уж ваши заботы, Михал Михалыч. Вы мне куда как сложнее задачу хотите поставить.

- Ладно, - кивнул он головой. - Считай, что договорились. Полгода будешь там жить - хоть со всей своей шайкой-лейкой.

- Но это еще не все.

Теперь уже Свист усмехнулся.

- А ты, я погляжу, парень не промах. Чего тебе еще? Машину?

- Машина мне сегодня понадобится, ежели мы с вами столкуемся - на поезд я назад не успею. А вообще мне она не нужна. Если что, так у вас одолжусь по-соседски. Мне другое кое-что нужно.

- Ну, ну.

- Одолжите-ка вы мне ненадолго жену бубенковскую.

Свист побледнел слегка.

- Ты чего это такое несешь, Алексей? Ты это у Бубенки попроси, я-то причем.

- Ну, ладно, ладно, Михал Михалыч, что вы, как маленький. Не знал бы, не просил ведь, правда. И это уж совсем на короткий срок - даже не на полгода - месяца на два всего. Больше она мне не нужна.

- Ну, это уже несерьезный разговор, Алексей. Во-первых, что она, по-твоему, вещь что ли - ее-то разве не надо спросить?

- Вот за это тоже не беспокойтесь. С ней-то я преотлично договорюсь.

- Да и к тому же... - замялся Свист.

- Беременна она, - договорил за него Леонидов. - Это тоже не проблема, Михал Михалыч, - даже проще. Я потому ведь и прошу всего на два месяца.

- Ты откуда знаешь? - прошептал он.

- Эва. Да кто ж об этом не знает? Она сама про это налево и направо болтает. Да не волнуйтесь, не волнуйтесь вы так - не про вас, разумеется. Она же замужняя женщина, почему бы ей не забеременеть?

Свист сидел, не шевелясь.

- Нехорошо это, Алексей, - сказал он, наконец. Некрасиво.

- Ну, ну, - произнес Леонидов гораздо суше. - Значит, чужой жене при своей во здравии живот надуть - это красиво. А оставить ее на сносях в покое на пару месяцев - некрасиво, нехорошо. Мне-то, собственно, что - я и без согласия вашего могу ее увести; и слова вы мне поперек не скажете. Хотелось просто, раз уж такие у нас дела пошли, все начистоту, по-мужски решать.

- Хорошо, - не глядя на него, кивнул Михаил Михайлович. Считай, что и это решили. Что-нибудь еще?

- Да, пожалуй, все, - снова улыбнулся Алексей. - Не обижайтесь, Михал Михалыч. Мы с вами отныне в одной лодке. Только у меня в отличие от вас спасательный жилет имеется. Так что обижаться нам друг на друга бессмысленно. Да и не на что вовсе. Вы, когда меня сюда пригласили, знали на что шли. Такие дела задаром не делаются, и вам еще, по-моему, очень со мной повезло. Я ведь, по правде, давно уже ожидал от вас чего-нибудь в этом роде. Баев, конечно, обнаглел последнее время - что правда, то правда - стал зарываться. Хотя по-человечески можно и его понять - вы у него тут уже четвертый. А перед вами так просто тряпки были.