Анатолий Клеменко - Маркитанты демократии

Мало того, выгнали в отпуск за свой счет, и на родной завод пробираешься, чтоб хотя бы на себя поработать, как шпион-диверсант. Охранники в конце концов найдут дыру, куда утекает добыча, и запрут вентиляционную камеру на замок или вообще заварят. Скоро все двери на заводе будут заперты от своих работяг на замки. А если он жить не может без работы? В прошлые годы в отпуск силком отправляли, с бесплатной путевкой в санаторий, в Ялту. Он ехал туда как на муки. Три дня терпел безделье, а потом отправлялся в мастерскую при гараже и точил, сверлил, лудил, паял. Тем и спасался от скуки. Правда, потом появилась медсестра Танюша. Была любовь, и неизвестно, чем бы кончилась, если бы не перестройка. С кем-то теперь смешливая медсестра? О море нынче можно лишь вспоминать, а купаться приходится в подзаборной луже.

Обедал Николай, не отрываясь от работы, торопился до сумерек сделать как можно больше, сегодня удалось на завод пробраться, а в следующий раз охранники либо засаду у лаза устроят, либо заделают его, либо собаку поменяют. За день смастерил пять мастерков и четыре "тяпки", на том и кончил. Знающий человек за инструмент из титана денег не пожалеет.

Закончил работу, сложил тяпки и мастерки в сумку, прибрал верстак, переоделся в непросохшую одежду. Выбрался из цеха через то же окно в туалете. Дождь стал мельче и спокойней. После такого дождя грибы попрут. И вообще для урожая дождь полезный, но за все виды на урожай муку ему принимать - снова лезть в лужу.

Если на территории завода за нарушителями запрета на работу охотится охрана, то за территорией - милиция. У нее свой интерес - тоже откупайся. Нечем - товар заберут, а то и в отделение отведут, а туда попадешь неизвестно, когда выйдешь. Поэтому и за заводской территорией следует быть осторожным. Выбравшись на волю, Николай замаскировал подкоп, выглянул из кустов, никого на аллее не обнаружил и раскрыл над собой зонт, посчитав, что он придает его облику если не невинность, то уж непричастность к нарушению запрета точно. Но...

Внезапно из-за кустов выломилась фигура в плащ-накидке. Был бы Николай помоложе, дал бы тягу, но с возрастом разучаешься убегать.

- Вот и третий! - радостно подытожил человек в накидке и, распахнув ее, чтоб Николай увидел милицейскую форму и кобуру с наганом, представился: старший сержант Пантюхин!

- И охота тебе, сержант, мокнуть? - зло спросил Николай.

- Ты разговоры прибереги для протокола.

- Протокол - это в отделение? - спросил Николай.

- Там сухо, стол, кэпэзэ, - описал милиционер прелести задержания.

- Может, штрафом обойдемся, у меня есть пять тысяч. - достал купюру из полиэтиленового пакета, показал, посетовал: - все, что есть.

- По тебе видать - не миллионер, - с сожалением заметил сержант. - чего намастерил-то?

- Тяпки, мастерки. - Николай достал одну тяпку и мастерок, подал Пантюхину.

- Титановые, - определил тот и вздохнул, пожалев себя за мягкость характера. - ладно, давай пять тысяч.

Николай тоже вздохнул, расставаясь с деньгами, он рассчитывал внести эти пять тысяч как пай в потребительский кооператив из трех учредителей.

Сержант, взяв пять тысяч, тяпку и мастерок, квитанции не выписал, но на прощанье козырнул и снова спрятался в засаду.

Николай шел и костерил почем зря тех двух неизвестных, воспользовавшихся его подкопом: он копал, собаку прикармливал, а они, паразиты,- на готовенькое. Само собой забылось, что сам почти два месяца пользовался чужими щелями, лазами, подкопами.

Наконец - свой дом, свой подъезд и безопасность. В подъезде "отдыхали" сосед Шурка Оглоблин с Толяном с Двадцать второй линии. На батарее парового отопления, на куске фанеры, застеленной газетой, - поллитровка, два стакана, порезанный крупно хлеб и мелко - сало. Шурка Оглоблин когда-то побывал по профсоюзной путевке в Германии и подсмотрел там, как немцы пьют шнапс.

- Это мы наливаем по стакану, до краев. Хлобысь раз, хлобысь другой и с копыт, а они потребляют помаленьку, культурно. И разговоры разговаривают.

Толяну такие дозы - издевательство над организмом, и он слушал Оглоблина невнимательно и зло.

Николай их своим видом напугал - трезвый, а в грязи.

- Откуда ты, Микола? - спросил Шурка и плеснул в стакан германскую дозу.

- Больше лей, германец! Вишь, промок человек! - потребовал Толян, отобрал у Шурки бутылку, опрокинул над стаканом.

Николай принял угощение, занюхал хлебом и объяснил:

- На заводе был. - и, длинно выматерившись, пожаловался: - подкоп вырыл, собаку прикормил, всего три раза слазил, а сегодня мусор - сержант Пантюхин.

- Много слупил? - поинтересовался Толян.

- Пять тысяч, тяпку и мастерок, считай, тысяч на тридцать-сорок.

- Во рэкетир, во мафиоза! Ничего, скоро и ментов в ментовку не будут пускать, как нас - на завод. И они в нее, родимую, через подкоп будут попадать. - Толян хрипло захохотал. - Не страна - Арбатские эмираты!

Николай поглядел на бутылку, отвел взгляд и сказал:

- Помыться мне надо. До завтрева!

- Где это ты шлялся? - спросила жена, встретив его на пороге, и потянула носом воздух - учуяла водочный запах.

Фактов набиралось для среднего скандала, но Николай швырнул на пол сумку, тяпки с мастерками прогремели, и жена, проглотив следующий ехидный вопрос о деньгах, "которые на пьянку находятся", пошла на кухню разогревать остатки борща.

Николай закрылся в ванной. Горячую воду отключили после Дня Победы, но он привык мыться холодной. После душа согревался горячим борщом и думал, что грамм двести были бы кстати, но сержант Пантюхин лишил его этой радости.

Ничего, завтра утром он отправится на толчок, продаст тяпки и мастерки и купит поллитровку, а то и две, и пригласит в компанию Толяна и Шурку Оглоблина.

Клейменый

Конечно, если бы кому-нибудь из вас стали гладить рубашку на вашей спине утюгом с отпаривателем, вы бы стерпели и не выдали бы не только государственную, но и личную тайну, даже если бы вас изгладили при этом в простынку. Но не такой Андрей Бусыгин, известный в своих кругах как Бусяга. После первого же прикосновения утюга он заорал: "Больно, падлы! Все скажу!" И раскололся - признался, что у него триста тысяч "зеленых" в Рижском банке, двести тысяч - в Вильнюсском, двести - в Венском. Про особняк и квартиру на проспекте мира "независимые эксперты" знали со слов заказчиков.

А началось с того, что Бусыга "кинул" своих подельщиков, то есть коллег-соучредителей, на триста тысяч "баксов", посчитав, что они, то есть подельщики, "мышей не ловят", а только эксплуатируют его финансовый гений. Подельщики, то есть соучредители, оказались людьми искушенными в бизнесе, наняли бандитов, то есть "независимых экспертов", и те включили "счетчик", о чем известили, как это принято, Бусыгу заранее. Он же, посчитав, что держит бога за бороду, послал их, куда посылают в таких случаях люди опрометчивые.

Читать дальше