Якуб Колас - На росстанях

- А, браточки мои! А, страдальцы вы наши! Заходите, заходите! Раздевайтесь! Давненько я не видел вас, а как хотелось повидаться, поговорить! - шумно выражал он свою радость, крепко пожимая руки гостям. - И как же я рад, что вижу вас, голубчики, соколики мои! - сыпал, как из мешка, Тарас Иванович.

- Но не боитесь ли вы, Тарас Иванович, принимать нас, отщепенцев, крамольников, да еще с таким энтузиазмом? - снимая пальто, спросил Лобанович.

В глазах Тараса Ивановича мелькнули на мгновение испуг, неуверенность, но он тотчас же превозмог их.

- Кто запретит мне принимать в моем доме лучших из лучших учителей? Преступники вы, что ли? Казнокрады или конокрады? Да такой отщепенец и крамольник я сам и сотни тысяч таких же крамольников.

Не давая остыть чувству дружбы и солидарности, он громко крикнул:

- Ольга! Женка, стань передо мной, как лист перед травой! Иди встречать моих приятелей!

Не успела показаться в комнате Ольга Степановна, как Тарас Иванович скомандовал:

- Жарь яичницу!

- Дай же поздороваться с людьми! - весело проговорила Ольга Степановна.

На ее лице светились подлинная радость и дружелюбие. Она помнила, как Лобанович забавлял ее маленького сына Леню и рассказывал ему такие интересные сказки, что мальчик часто вспоминал и спрашивал про дядю Андрея.

- Ну, как вы живете? - спрашивала она гостей. В ее голосе слышались искреннее сочувствие и тревога.

- Да живем так, что дай боже: то скоком, то боком, часом с квасом, а порой с водой, - ответил Лобанович.

Янка добавил:

- Мы люди беззаботные, для добрых дел пригодные, хлопцы веселые, хоть пятки наши голые. Ни о чем не тужим и царю не служим.

Тарас Иванович замахал руками: так говорить небезопасно, - но громко засмеялся.

- Раешник, настоящий раешник! - похвалил он Янку, а тот признался:

- Мы с Андреем поделили роли, он начинает, а я подбрехиваю, и у нас выходит складно.

- То, что вы веселые и ни о чем не тужите, очень хорошо, но всего говорить вслух не стоит, - добродушно заметила Ольга Степановна.

- Иди, иди, жена, возле сковороды да возле буфета походи, - повторил свою команду Тарас Иванович.

Ольга Степановна вышла. Хозяин и гости перешли в кабинет.

- Ах, голубчики мои! Так вот оно как! - продолжал бурно выражать свою радость Тарас Иванович, однако заметно было, что он чувствовал себя как бы связанным и настоящей бури, свойственной его характеру, но получалось.

- А скажите, Тарас Иванович, что говорят про нас в вашей среде, как расценивают самый факт нашего неудачного собрания? - спросил Лобанович.

- Какая тут среда! - возмутился Тарас Иванович. - Умные люди сочувствуют вам, дураки, прохвосты охаивают, а более хитрые и подлые молчат. Да знаете ли вы... - вдруг перешел он на новую позицию. - Только, хлопцы, молчок! - понизил он голос. - На вас донес наш гад, волостной старшина Язеп Брыль! Сам лично ходил к становому приставу с доносом! А как он узнал? Многие из молодых учителей, участников собрания, не считали нужным держать язык за зубами... Только, братцы, ша! Никому ни гугу, ни звука о том, что я вам сказал!

Друзья переглянулись.

- Тарас Иванович, мы - могила! - заверил Широкого Лобанович.

В кабинет просунула голову Ольга Степановна.

- Прошу к столу! - проговорила она.

- Пойдем!

Тарас Иванович торжественно повел гостей в столовую. На аккуратно накрытом столе лежали приборы, стояли чарки, бутылка наливки, ветчина и объемистая сковорода с яичницей и крупными сочными шкварками.

- Да не оскудевает рука дающего! - проговорил Янка.

Выпили по чарке, по другой, повеселели. Завязался разговор о Панямони, о панямонских людях, о новостях. Выяснилось, что Тамара Алексеевна вышла замуж за Найдуса, и таким образом на горизонте "неба Италии" погасла одна звезда. Зато появились три новые. В местечко приехал ветеринарный фельдшер Адам Игнатьевич, а с ним две взрослые дочери. За старшей увивается Базыль Трайчанский. Есть и третья, Аксана. Ничего девушка, хоть и дочь урядника. Выяснилось также, что сегодня у Адама Игнатьевича день рождения и что Тарас Иванович с Ольгой Степановной приглашены на ужин. Тарас Иванович в предчувствии "банчка" после наливки пришел в экстаз.

- Пойдем к Адаму Игнатьевичу! - загорелся он, обращаясь к гостям. - Там будут не только рады вам, вас на руках носить будут!

В доказательство этих слов на пороге появился Есель с письмом - Адам Игнатьевич приглашал еще раз Тараса Ивановича с женой и с гостями.

XII

По малолюдной улице Панямони степенно шествовали Тарас Иванович с Ольгой Степановной и наши приятели. Запорошенная свежим снегом улица была уже утоптана и укатана ногами пешеходов, полозьями саней и конскими копытами. Окна вдоль улицы были плотно закрыты ставнями.

Компания шла не торопясь, изредка перебрасываясь короткими фразами. Лобанович молчал и думал свою думу. Много уплыло дней с той весенней поры, когда он с Садовичем заходил в Панямонь. Не так давно пришло от него письмо из Балтиморы. Как он там живет, Садович не пишет; видно, не очень сладко. Об одном только сообщает - ходят вместе с Ничыпаром на какие-то курсы, чтобы изучить английский язык.

Мало что изменилось в Панямони за это время. Тот же шумный и еще более толстый Тарас Иванович, те же вечера местечковой так называемой интеллигенции с бесконечной картежной игрой, тот же Есель с его прежними обязанностями. Чем живут здесь люди? О чем они мечтают?

Глядя на еле заметные пучки света, проникавшие сквозь щели ставней, Лобанович думал, как тускло и скупо пробиваются на свет из непроглядного мрака мысли здешних людей. В чем же их радость и счастье? В затхлой тишине, в неподвижном покое, напоминающем стоячую воду тихих заводей, покрытую тоненькой пленкой плесени. Какие же нужны грозы и громы, чтобы всколыхнуть эту тишину и пробудить человеческие мысли, чувства, стремления! Пытался пробудить местечковых обывателей доморощенный редактор Бухберг, но его запрятали в сумасшедший дом, хотя он сумасшедшим, может, и не был. А вот шкурники, паразиты, доносчики вроде этого Язепа Брыля процветают. Вспомнились Лобановичу такие же пустые вечеринки в Хатовичах, в Верхани. Как же они похожи одна на другую! Старая знакомая песня на тот же заплесневелый лад. Противна вся эта музыка!..

Появление гостей во главе с Тарасом Ивановичем в доме Адама Игнатьевича особого впечатления не произвело. Правда, некоторые из присутствующих с удивлением и даже недоумением окинули взглядом бывших учителей, словно они пришли с того света, но тут же принялись за свои дела, как очень занятые люди: одни играли в преферанс, другие - в "шестьдесят шесть", а третьи просто сидели и болтали. Среди игравших в преферанс Лобанович увидел и того старого, длинного, как жердь, урядника, который схватил протокол со стола во время неожиданного налета на школу в Микутичах. Урядник сделал вид, что не заметил учителей.