Максим Горький - Том 6. Пьесы 1901-1906

Дунькин муж (вдохновенно) . Позвольте вам сказать… я — отец!

Черкун. Чей отец?

Дунькин муж. Ее… которая у вас… горничная… Степанида… Она беглая… от меня. И я — требую… потому — отец! Что поделаете? Могу требовать…

Черкун (Лидии) . Вот почти таким был мой отец…

Лидия. Прогоните его, — он противен…

Черкун. Что вам нужно?

Дунькин муж. Жалованье… Дочь — чья? Моя. И жалованье — мое, оттого я и требую… А то — возьму ее, дочь свою… Павлин говорит: никто не может держать у себя чужую дочь… если она беглая… а отец всегда может требовать жалованье… Павлин говорит…

Черкун. Вы — не отец. Родить ребенка — это еще не значит быть его отцом… Отец — это человек, но разве человек — вы?

Лидия (усмехаясь) . Как вы молоды! Он не поймет; зачем вы говорите?

Черкун. Да, не поймет… Ну, вы… ступайте прочь!

Дунькин муж (отступая) . А… жалованье?

(Идет Анна, остановилась, смотрит.)

Черкун. Ступайте прочь!

Дунькин муж (испугался и несколько отрезвел) . Ну ничего… я уйду… только — дайте хоть полтинник!

Лидия (бросая монету) . Идите…

Черкун. Живее! Но?

(Дунькин муж, не оглядываясь, исчезает. Из кустов смотрит Анна.)

Лидия (улыбаясь) . Как просто! Вот он и променял свою дочь на маленький кусок плохого серебра. А нас хотят заставить жалеть, даже любить таких людей… вам это нравится? Разве им поможет жалость? И разве можно их любить? Вот… Анна Федоровна! Устали от гостей?

Анна (сухо) . Нет, ничего. Они играют в карты… Я вышла посмотреть…

Черкун (подозрительно) . Посмотреть — на что?

Анна. Я видела, как прошел в сад этот жалкий человек…

Лидия. Ну, я иду домой… Мы вечером увидимся, я не прощаюсь…

Черкун. Да… мы увидимся…

(Лидия уходит. Черкун смотрит вслед ей. Анна наблюдает за ним, кусая губы. К ней бросается Степа.)

Степа. Он за мной приходил… за мной?

Анна. Нет, Степа… это так… не бойся!

Степа. Христа ради… не отдавайте меня ему…

Анна. Да нет же! Ты успокойся… иди!

Степа. Я в монастырь уйду! Туда его не пустят… Туда ведь не пустят?

Черкун. Идите, Степа! Все это чепуха… Он ничего не может сделать с вами…

Анна. Мы не дадим вас ему…

Степа (уходя) . О господи…

Анна. Мне кажется, Егор, этого человека нужно как-нибудь:

Черкун (резко) . Ничего не нужно делать как-нибудь!

Анна (ласково) . Ты раздражен…

Черкун. Нет. Но я хочу тебе сказать — ты слишком ярко подчеркиваешь свою неприязнь к Лидии Павловне:

Анна. Позволь! С чего ты взял?

Черкун. Неправда — везде излишня, тем более меж нами, Анна… Она мне нравится, с ней — интересно; ты это видишь и боишься…

Анна (тревожно) . Чего боюсь? Я… не боюсь, нет!

Черкун. Я ведь вижу, Анна…

Анна. Что? Что ты видишь? Скажи… скажи… скорее… Нет, не говори… прошу тебя, — не надо!

Черкун (угрюмо) . Тише, Анна:

Анна. Молчи! Прошу тебя… Дай мне привыкнуть к мысли…

Черкун. Эта мысль давно уже с тобой, а ты все не привыкла…

Анна. Но если — не могу! Ведь я люблю тебя, люблю! Я все тебе прощаю…

Черкун. Прощенья мне не нужно…

Анна. Я скучный, я обыкновенный человек… я знаю это, да! Но я люблю тебя… И не могу я без тебя… я не могу. Разве за это можно презирать? Разве можно… так жестоко…

Черкун. Я тебя не презираю… Это неправда… Но я уже не люблю тебя. Вот правда…

Анна. Но ты любил меня… Нет… подожди! Ты ошибаешься.

Черкун. Это сгорело. А не любя живут с женами только развратники… или лгуны…

Анна. О, подожди! Подожди… Дай мне время… я попробую, быть может, я буду… другой! Быть может, я не буду такой неинтересной…

Черкун. Эх, Анна! Стыдись! Как можно отрекаться от себя?

Анна. Мой дорогой! Любимый мой… Я не могу жить без тебя…

Черкун (твердо) . А я — с тобой… (Идет к дому. Анна, подавленная, медленно садится к столу. Шум; кто-то перелез через забор, как слышно по звукам. Анна не слышит. Из-за деревьев выбегает Катя.)

Катя (обнимая Анну) . Милая, славная моя! Вы не плачьте… он подлец…

Анна (вскакивая) . Уйдите! Кто вы?

Катя. Он — дурак! Разве так можно говорить? Разве можно не любить вас?

Анна. Кто вы? Как вы…

Катя. Я — Катя, я Редозубова! Вы его бросьте… вы молодая, полюбите еще! Полюбите другого, хорошего, доброго… А ему… Я бы отхлестала его по щекам…

Анна. Зачем вы слушали? О боже мой!

Катя. Я все знаю, что у вас делается… я целые дни слежу за вами в щель… и так люблю вас, так люблю!

Анна (несколько оправляясь) . Это нехорошо… подслушивать…

Катя. А почему нехорошо? Надо все видеть, это интересно! Вот, если б я не пришла, вы бы сидели одна и плакали… А теперь я буду утешать вас…

(Идет Степан.)

Анна. Молчите… тише! Вы ничего не знаете, не слышали… прошу вас!

Катя (с важностью) . Я понимаю! Ах, это… этот!

Степан (снимая фуражку, кланяется) . Тот самый… Через забор изволили прибыть?

Катя. А вам какое дело? Вы думаете, если я через забор, так уж и дурочка? Я не глупее вас… убирайтесь!

Степан. Вот тебе и раз! Чем я прогневал…

Катя (топая ногой) . Молчите! С вами не разговаривают… Идемте! (Берет Анну за руку.)

Анна. Я: простите меня… не могу… мне некогда…

Катя. Я понимаю… Я буду с вами… Идемте! (Ведет ее в глубину сада. Степан недоумевает. Идут Редозубов и Павлин, Редозубов растрепан и взволнован.)

Редозубов. Будь свидетелем, Павлин… давеча сына сманили… напоили… теперь дочь… (Степану.) Ты кто?

Служащий? Зови господ… Гляди, Павлин…

Степан. Вы ошибаетесь, почтенный…

Редозубов. Мне все равно! Здесь — вертеп, да Ах, фармазоны, а? Зови их!

Степан. Не хочу…

Редозубов. Как? Я тебе говорю, а ты…

(Черкун идет.)

Павлин. Они — студент:

Редозубов. Aгa! Значит, одна шайка:

Черкун (спокойно) Что такое? В чем дело?

Редозубов. Где дочь?

Черкун. Не знаю…

Редозубов. Врешь, фармазон!..

Черкун (Степану) . Что такое — фармазон?

Степан. Первый раз слышу…