Максим Горький - Том 6. Пьесы 1901-1906

(Монахов молча кивает головой. Цыганов насвистывает что-то.)

Монахов (тихо) . А я… за ней…

Цыганов (улыбаясь) . Позвать?

Монахов. Нет… не надо… Я лучше еще выпью…

Цыганов (улыбаясь) . Разве это лучше?

Монахов. Не смейтесь… что уж!

Цыганов. А помните — пари?

Монахов. Что ж… вы проиграли…

Цыганов. Вас однако не радует это? Э, что это вы? Не надо!..

Монахов (плачет) . Тоска… как я теперь буду, а? Подумайте… как? Ведь, кроме ее, ничего нет! Ничего!

Цыганов (скрывая брезгливость) . Ну, пойдемте… ко мне… или на воздух… Идите, пожалуйста! Страдайте, если это необходимо, но никогда не нужно быть смешным и некрасивым, мой друг…

(Идут в прихожую. В комнате тихо. Из гостиной раздается мурлыкающий, пониженный голос Надежды.)

Надежда. Настоящая любовь ничего не жалеет, ничего не боится…

Черкун (смеясь) . Ну, оставим это… вы сегодня так говорите… (Является в дверях гостиной, взволнован.)

Надежда (сзади его) . О любви ничего нельзя сказать… Это я вам о том говорила, как разные герои объясняются. А любить нужно молча…

Черкун (бормочет) . Молча?.. Ну… давайте чай пить… что ли…

Надежда (негромко) . Боитесь?

Черкун. Я? Чего?

Надежда. Меня. Вот уж не думала я…

Черкун. Довольно однако…

Надежда. Не думала, что вы бояться можете…

Черкун (близко к ней) . Смотрите… берегитесь!

Надежда. Чего же мне беречься?

Черкун (кладет ей на плечи руки свои) . Ты любишь меня… да? Ну, говори… любишь?

Надежда (тихо, твердо) . Да. Как увидела… сразу… Мой — Жорж! Ты мой Жорж… (Обнимает его. Он делает движение, чтобы освободить себя. Анна выходит, лицо у нее заплакано, в руках платок. Увидала мужа и Надежду, выпрямилась, вся натянулась, как струна.)

Анна (негромко) . Это… мерзко!

Черкун (с пьяной улыбкой) . Не спеши, Анна… хотя — все равно!

Надежда. Да. Уж теперь — все равно!

Анна (с отвращением) . О… вы — зверь! Вы — гадкий зверь…

Надежда (спокойно) . Это потому, что полюбила?

Черкун (точно проснулся) . Подожди, Анна, молчи…

Анна. Молчать? Как низко ты упал… Я поняла бы… если б не эта… если б — другая… но — эта! Это животное…

Надежда (Черкуну) . Уйдем, Жорж…

Черкун. Надежда Поликарповна, послушайте…

(Шум в прихожей. Быстро вбегает Цыганов, за ним бежит доктор и Монахов.)

Цыганов. Уймите этого болвана!

Доктор (в руках у него большой старый револьвер. Держась рукой за косяк, он целит в Цыганова.) Я тебя убью… убью… (Спускает курок. Осечка.)

Цыганов. Осел! Стрелять не умеешь!

Черкун (бросаясь к доктору) . Брось!

Аннаи Надежда (вместе) . Уйди! Убьет!

Доктор (вертит пальцами барабан) . Будь проклят!. черт…

Надежда (вырывая револьвер) . Ах ты… глупый!

Черкун. Вы с ума сошли?

Монахов. Надя… Брось пистолет!

Лидия (вбегает) . Что случилось?

Цыганов (возбужденно) . У меня достаточно своих грехов… я не хочу платиться за чужие… дикарь!

Анна (Лидии) . Он целовал ее… ее! (Монахову.) Уберите отсюда эту… (Лидии.) Он целовался с ней…

Лидия (ведет ее прочь, к ней) . Степа! Позовите тетю сюда…

Доктор (глухо, Черкуну) . С ним? С вами?

Черкун. Ступайте вон…

Цыганов (обертывая руку платком) . Проснулся… идиот!

Доктор (тоскливо) . Надежда! Кого ты выбрала?

Надежда (все время смотрела на него с довольной улыбкой) . Я вам не ты…

Доктор. Кого ты выбрала?

Надежда (указывая на Черкуна, гордо) . Его!

Монахов (стонет) . Надя… Надя! За что?.. Надюша!

Богаевская (идет) . Что, скандал? Дожили! (Проходит в комнату Анны.)

Доктор (Цыганову) . Вы… барин! Я — виноват… оказывается, надо было его… а впрочем, это все равно! Вы оба — хищники… мне жаль, что я не убил вас… мне жаль…

Надежда (сожалея) . Что вы можете… эх вы!

Доктор. Да, ничего не могу! Все сгорело в душе моей…

Черкун. Ну… довольно, я говорю!

Монахов. Надя, уйдем домой!

Надежда (твердо) . Мой дом — там, где он… там мой дом!

Доктор. Четыре долгих года горело сердце… что я теперь?

Цыганов. Егор! Чего он разглагольствует? Сорвал мне ноготь…

Черкун (доктору) . Вы дешево отделались за вашу выходку… Ступайте! Будет…

Доктор (пришел в себя, просто) . Прощай, Надежда! Я тебя люблю… Прости меня… за все! Прощай… Ты погибнешь с ними… погибнешь! Прощай!.. Прощайте… воронье… (Идет.)

Цыганов (Надежде) . Ну, вы довольны, наконец? Всё — как в романе: любовь счастливая, штуки три несчастных… попытка выпалить из револьвера… кровь (показывает завернутый платком палец) — хорошо?

Надежда (тупо) . Что ж он теперь… тоже убьет себя?

Цыганов. Я бы застрелился… от стыда…

Монахов (Черкуну, тихо) . Отдайте мне… жену! Отдайте… Больше ничего не имею… всё в ней! Всю жизнь ей отдал… воровал — для нее…

Черкун (резко) . Пожалуйста… возьмите!

Надежда (изумленно, Черкуну) . Что ты сказал? Возьмите? да?

Черкун (твердо) . Да. Вот что, Надежда Поликарповна, я вас прошу: простите меня…

Надежда. За что?

Черкун. Не придавайте значения моему поступку… Минутная вспышка… вызванная вами же… это не любовь…

Надежда (глухо) . Говори проще… чтобы я поняла скорее.

Черкун. Я не люблю вас… нет!

Надежда (не верит) . Да… нет же! Ты — поцеловал меня… Меня никто не целовал… только ты!

Монахов (кротко) . А я… а я, Надя?

Надежда (тяжело) . Молчи, покойник!

Черкун. Кончим все это! Вы поняли меня?.. Простите… если можете! (Хочет уйти.)

Надежда (странно, печально) . Да нет же! Я вот сяду… Жорж, сядьте рядом, а? Егор Петрович…

Черкун. Я не люблю вас… не люблю! (Уходит к себе. Надежда тихо опускается на диван. Остолбенела.

Цыгановрадостно изумлен. Усы у него двигаются. Монахов стоит у двери, весь какой-то кривой, изломанный.)

Цыганов (весело) . Вот идиотский город! Всё вверх ногами в нем: доктор должен лечить, а он — наносит раны…