Владимир Кожевников - Забытый - Москва

Алексий отрицательно качнул головой.

- Тогда кто?!

- Кто их знает... - Алексий подчеркнуто равнодушно пожал плечами, они все ребятишки вострые, шустрые... Может, Федька Свибл... вечно что-нибудь придумывает. А может, хвастаться кто начал, что, мол, сам башню построю, а Митя смекнул...

- Ты, святой отец, сам-то веришь в то, что молвишь? - Василий Василич попытался заглянуть митрополиту в глаза и не смог. - Нам ли с тобой Митю не знать? А не этот ли вот, что из Литвы приперся и сразу одесную князя сел, нашептал ему? И наслышан я, и увидел уже, как Митя к нему прилип.

- Если б такое князю почаще нашептывали, я бы только радовался. Сколько пользы Москве! И ты, боярин, - Алексий приналег на слово "боярин", - не ревнуй. Он князь и Мите нашему зять, и не сам он сел, а посадили его. По чину и по званию, по обычаям дедовским.

- Понимаю, не маленький. И обычаи дедовские помню, и порядки знаю. А сказал это, чтобы твое мнение узнать. Не подумал ли ты о том, мудрейший отец наш, что если мои догадки верны и князь с радостью прислушался к новому голосу, не перестанет ли он в результате слушать голоса старых своих бояр, как это уже случилось сегодня? Больше того: не перестанет ли он слушать и самого митрополита? Что тогда?

- Тогда... катастрофа, - очень тихо, но твердо, с нажимом, с решимостью не допустить проговорил Алексий. И Василий Василич - куда девались его сдержанность и невозмутимость - приоткрыл рот и струсил, уразумев ход мыслей и настроение митрополита.

* * *

Скажи мне, кудесник, любимец богов,

Что сбудется в жизни со мною?

А. С. Пушкин.

"Служба информации", немедленно начавшая формироваться стараниями княгини Любы на следующий же день после ее возвращения из Коломны, выдала первый результат уже через месяц. Информация была обескураживающей, хотя в достоверности можно было почти не сомневаться, так как исходила она из ближайшего окружения митрополита: князя Волынского прочили в помощь тестю великокняжескому, воеводой в Нижний Новгород.

Дмитрий, когда услышал об этом от Любани, не только не поверил, но даже рассердился:

- Ань, ты хоть сама-то подумала над тем, что говоришь?! Причем тут Нижний?! Зачем? Каким боком?!

Любаня обиделась:

- Мить, зачем мне над этим думать? Ты мне что наказал? Узнавать! Я и узнаю. А думать должен ты. У тебя отношения с митрополитом, у тебя отношения с князем, у тебя куча других завязок, планов, задумок, о которых я могу и не подозревать. Так зачем мне, половину обстоятельств не зная, думать? Я узнала, а ты теперь думай.

Дмитрий, сраженный неотразимой логикой ее слов, растерянно замолчал и только какое-то время спустя, словно оправдываясь (или действительно оправдываясь?), сказал:

- Мне ведь действовать, решения принимать придется. К Дмитрию обращаться. А вдруг неправда это?!

- Не знаю, Митя, сам решай. О таких вестях разве наверняка скажешь? Только идет это от личного дьяка митрополита, Фрола. Будто слышал разговор митрополита с тысяцким.

- Вот как?!

- А что, это тебе что-то говорит?

- Пожалуй. Пожалуй, потому что... И тот и другой боятся, что я князя увлеку не туда. Ну что ж...

Любаня кинулась к мужу, обняла, ткнулась носом в шею ниже уха:

- Ой, Мить! Неужели такие-то люди - и против тебя?! Сразу! Неужели все как в Литве повторится?

- Не бойся, маленькая,- Дмитрий погладил жену по голове, - если даже они против, как в Литве не повторится.

- Думаешь? А почему?

- Потому что сам князь - за. И пока он жив и здоров - тьфу! тьфу! тьфу! - нас с тобой здесь не обидят. Так что молись о здравии брата.

- Да это уж само собой. Только таких-то супртивников не хотелось бы.

- А кто тебе сказал, что я полезу к ним в супротивники? Нет. Научен. Олгердом, отцом, братом Федором. Только дураков дважды учат, а мы с тобой ведь вроде не из таких. А?

- Да кабы только в уме дело! Ведь и удача подсобить должна. Шутка только появился, а уж и митрополит, и дядя Вася сплавить хотят!

- Сама говорила: здесь сложней. Так что все правильно. Ничего! Поговорим с шурином. Только смотри! Вдруг наврала, - Дмитрий хватает Любу за плечи, делает страшные глаза, чмокает ее в нос, - все на тебя свалю! Разбирайтесь по-братски!

- Ладно уж, - Люба улыбается почти сквозь слезы, - разберусь...

* * *

- Приветствую тебя, Великий князь! - Бобер шагнул шаг от порога, остановился резко, склонил голову, тоже резко, как кивнул, и выпрямился, замер. Все это вышло как-то очень по-польски, по-петушиному, он сам над собой усмехнулся, но так уж получалось, так он настроил себя перед разговором, что резкость перла наружу, и в голосе, и в движениях.

- Здравствуй, князь Волынский, - Дмитрий приподнял брови, не отрывая взгляда от вошедшего, склонил голову к сидевшему рядом за столом и писавшему дьяку, шепнул ему на ухо (тот сразу встал и вышел в боковую дверь), сделал знак стоявшим у входа стражникам (отмахнул двумя пальцами, как пыль с кафтана стряхивал - брысь, мол), подождал, пока они выкатились из палаты и прикрыли за собой дверь, и приглашающе махнул рукой, - проходи, садись. Чего это ты сегодня такой... надутый.

Бобер мигом смекнул и подыграл:

- Так ведь не шутка - должность получать.

- Должность?!

- А разве нет? Я прослышал, ты место мне приискал, вот и пришел заранее, из первых рук узнать, а то вдруг - зря болтают...

- И что же болтают? - князь посмотрел по-обычному, напористо-весело-вопрошающе, и Бобер сразу увидел и понял - не знает!

- Болтают много всякого, но мне в Нижний к спеху, или время терпит?

- В Нижний?!! - Дмитрий не успел опустить глаза прежде, чем из них исчезло веселье, и это Бобер тоже заметил. Он пропустил мимо ушей возглас князя, стоял и смотрел выжидающе.

Юный князь долго, очень долго смотрел себе под ноги, потом, опомнившись, сверкнул глазами:

- Да садись ты, чего колом торчишь! Ведь договорились - без титулов...

- Тут дело малость другое, - Бобер подсел "на уголок" и придвинулся к князю уже вполне дружески и по-родственному, - официально получается, а я ни сном, ни духом...

- Ты ни сном, ни духом!! А я?!!

- Ты?!! - Бобер постарался вложить в свой возглас крайнюю степень изумления.

- Б..дь!!! - Дмитрий стебанул кулаком по столу и вскочил, навис над собеседником тяжелой глыбой. - Кто тебе сказал про Нижний?!

Бобер оторопел. Никак не ожидал он столь резких движений от мальчика, еще не утвердившегося на своем месте, не обвыкшегося, оглядывавшегося на старших в ожидании совета. Но мальчик-то оказался крутенек!

- Не горячись, тезка. Может, и переврали... Но из митрополичьих палат весточка.

- Из митрополичьих?!! - Дмитрий так и сел, будто подрубили его, еще раз, но уже тише, хватил кулаком по столу и сдавил виски руками, - а я думал - из дядиных.

- Не из дядиных...

- Значит, и он, что ли?! - Дмитрий сейчас был похож на бычка, стукнувшегося лбом в крепкий забор. - Почему?! Чем ты им не угодил?!