Владимир Кожевников - Забытый - Москва

- Погоди! Почему Еремея, а не Василия? Не по старшинству?

- Нету Василия, потому и не по старшинству. Помер Василий.

- О Господи!

- Ну так вот... Потом стал перечислять Еремеевы права на отцовский удел (а их много!), он послушал, послушал, да и говорит (митрополита перебил, сволочь!): это я уже знаю, а по десять раз выслушивать одно и то же мне недосуг, дел много. Встал и вышел (поклонился еле-еле! так, кивнул!), и кликнул бояр - домой собираться. Ну и что тут делать? Так и отпустить, когда он, почитай, самому митрополиту в лицо плюнул?! Василь Василич хотел ему вообще башку снести, так оскорбился. Я и сам, честно говоря, осатанел. Да и остальные... Даже Алексий осерчал. Ну и... Оттерли его от бояр, отвезли к Гавше на по-дворье, это далеко, за Кучковым полем. Заборище высоченный. И узнаешь - не достанешь. Начали вразумлять. Нам уж не до Еремеевых претензий, хотя бы митрополиту должное уважение оказал. Так нет! Тут уж он совсем как баран уперся: только и трастил, что заманили, предали, ну и прочее. А тут как на грех (ну все одно к одному !) татары эти.

- Может, не случайное совпаденьице-то? Может, оттого он и обнаглел так?

- Хм, вряд ли. Они ведь даже не от Мамая, который с Литвой перешептывается. Но тут уж не важно - откуда. Им только повод дай, оглянуться не успеешь - и тебя, и противника обдерут. Что делать? Тут уж не до тонкой дипломатии, "толстая" в ход пошла.

- Это как же?

- Василь Василич поговорил с ним с глазу на глаз, вышел (красные пятна по всей морде!), плюнул, ни слова не сказал и ушел. Я к князю, гляжу - он аж зеленый сидит, икает. Кружку с квасом в клешнях зажал и прикладывается то и дело. "Что надумал, князь?" - спрашиваю. "Надумал, - говорит, - ведите к митрополиту. Уступлю Еремею удел, пусть подавится!" Не уступит, конечно, назад отберет. Но хоть какие-то нормы соблюли, расстались законно. Да и припугнули, такое нелишне, может, когда и поостережется.

- Непохоже. Если он на самого митрополита плюет. Только это хоть и важно, но уже другое. А вот то, что ты мне все это выкладываешь, выдает ваши с Алексием опаски насчет Литвы. Думаешь, опять туда убежит, если прижмем? Или уже?

- Нет еще. Но побежит, куда ж ему деваться. На Орду у него денег не хватит, а в Литве - зять.

- Так чего ты от меня хочешь?

- Квалифицированного совета. Я должен знать...

- Когда Олгерд попрет на Москву?

- Да! И при каких обстоятельствах.

- Я же говорил Алексию! И тебе повторю: дело прежде всего в Ордене. Если там уладит - жди! И эти его обстоятельства ты лучше меня должен знать. Это же твоя епархия. Одно могу посоветовать, причем настоятельно: усильте охрану рубежей со Смоленском и, если можно, организуйте в ту сторону дальнюю разведку. До самой границы с Литвой. Василь Василичу внуши. Пусть ответственного назначит и следит. А то Олгерд очень сторожко ходит. И быстро! Не успеешь рта раскрыть.

- Ох-хо-хо, тяжки слова твои, Дмитрий Михалыч, но делать нечего. Надо свои меры брать. Да на Орден надеяться.

- На Орден надейся, а сам не плошай.

* * *

Пока Москва встречала и провожала татарских послов, князь Михаил, как и предполагал Данило Феофаныч, нарушил договор и выгнал Еремея с его надела. Московское правительство при самом активном участии Василь Василича и полной поддержке митрополита, к удивлению Бобра, очень быстро собрало внушительное войско (в самой Москве, ближайших окрестностях и северных уделах) и двинуло его на Тверь под руководством опытного воеводы Дмитрия Минина. Великий князь рванулся было с войском, но политическая обстановка была нехороша (все в связи с татарским посольством), намерениям его воспротивился не только митрополит, но даже Василь Василич, и Дмитрию пришлось остаться в Москве, как он ни дергался и ни психовал.

Михаил, опять не сумевший приготовиться к самостоятельному отпору, бросил все и убежал к зятю в Литву. Жестоко пограбив южные и восточные уделы Тверского княжества, Минин вновь посадил Еремея в Городке и, пожалев людей на штурм хорошо укрепленной Твери, вернулся к концу августа в Москву.

К тому времени Великого князя уже не было в столице. Увидев, что на Тверь ему пойти не дадут, он навалился на Бобра, выпытывая все подробности его поездки по северным владениям князя Владимира и с таким жаром интересуясь новым устройством войска, что Бобер лишний раз уверился в успехе своей деятельности. В конце же концов все разговоры пришли к естественному (главному для Великого князя) моменту: надо бы где-нибудь подраться! Самому! Возразить Бобер не мог. Да и не хотел. Действительно надо. Пора! Где? Тут и думать особенно не приходилось. И повез Бобер шурина на Окский рубеж.

* * *

- Почти от Каширы свистят, - Филя напряженно вслушивался в утренние звуки над Окой. Бобер, Дмитрий, Владимир и Миша Бренк вторую неделю встречали рассвет pядoм c Филeй, нaдeяcь услышaть что-нибудь о приближении татар. Свист сейчас ясно слышали и они, только не понимали, что он означает.

- Хоть от Рязани, да толку что? - сонно проворчал Дмитрий. - Каждое утро свистят, а...

Филя резко взмахнул рукой - тише, мол! - и князь прикусил язык, а все остальные в дозоре встряхнулись и замерли. Филя слушал, коротко отсвистывался, снова слушал, снова отсвистывался, лицо же его выказывало все больше и больше возбуждения. Когда пересвист закончился, глаза его, широко открытые, круглые, как у кота, горели огнем. Он стукнул кулаком о землю:

- Татары! Четвертая застава отсюда. Пока за рекой. Много!

- Много - это как?! - вскинулся князь. Филя беспомощно пожал плечами:

- Много.

- Да как же так! - Дмитрий рывком приподнялся и сел на пятки.

- Свистом не передашь,- виновато понурился Филя.

- Так гонца надо! Скорей! - князь возмущенно оглянулся на Бобра. Тот тоже приподнялся на колени, но смотрел спокойно:

- Не горячись, князь. Гонец уже в пути. Через час, а то, гляди, и раньше будет здесь. Только его перехватить надо, - он глянул на разведчиков, те зашевелились подниматься, -а то промчит мимо, в Лопасню. Тогда все и узнаем. А ты, Филя, свисти в Лопасню: в городе - тревогу, а всю дружину на конь - и сюда.

* * *

Дмитрий в ожидании гонца извелся. Ему казалось, что надо скорей что-то делать, но и глупым мальчиком показаться не хотелось.Тем более,что не только Бобер, но и брат, вели себя слишком, на его взгляд, спокойно, посматривали как будто даже и сочувственно.

"Этот-то сопляк чего важничает?! Вот что значит - в деле побывал! Уже свысока смотрит. Не-ет! Мне без драки дальше никак!" - он примечал в окружающих чего и не было и уж тем более не мог догадаться, что спокойствие Владимира проистекает лишь от абсолютного доверия к Бобру, от неколебимой уверенности,что тот всегда все сделает как надо и когда надо, и нечего над этим зря голову ломать.

Хорошо - гонец примчал скоро, и часа не прошло. Он рассказал, что вчерашний разъезд, посланный за Оку, когда расположился на ночевку (верстах в 30-ти от реки), заметил на горизонте огоньки. Поехали, узнали. Татары, человек 300-400. Никаких кибиток, все налегке, по-боевому. Ну, разъезд назад рванул, к утру вернулись и вот...