Григорий Козинцев - Наш современник Вильям Шекспир

Когда Шекспир переходит к наиболее возвышенным для него понятиям, в образах появляется музыка, гармония. У благородного человека - музыка в душе, а тот, кто холоден к гармонии, не может пользоваться доверием ("Венецианский купец"). Кассий не любит музыки, подобные люди очень опасны ("Юлий Цезарь").

Музыка звучит неведомо откуда. Лир открывает глаза. Начинается выздоровление. Все, что видит и слышит возвращающийся к жизни человек, непривычно для него. Его перенесли в неведомый край, где все непохоже на то, что он до сих пор знал. Он думает, что это сон и все видимое не существует, лишь приснилось ему. В чем же необычность того, что происходит с ним? Почему простые слова дочери кажутся ему доносящимися из какого-то диковинного сна?

Перед ним - человечность. Все происходящее определимо именно этим понятием. Король знал поддельный мир лести, звериную злобу и алчность, но он не знал человечности. Теперь перед ним человеческие лица и глаза, полные добрых слез. Все это казалось старому королю невозможным, несуществующим в жизни. И Лир думал, что он продолжает спать.

Стихия лиризма наполняет поэзию сцены. Это лиризм особый, и характер его следует определить. Образ Корделии лишен изнеженной мягкости или бесплотной мечтательности. Корделия живет в палатке, грудь младшей дочери Лира защищает кольчуга - французская королева на войне, она воюет. Поэзия ее характера близка напряженному чувству народных баллад, ритм которых суров, краски неярки, образы нередко жестоки. Лиричность Корделии неотделима от звучания стиха, энергии выражения, чувства внутренней твердости. Все это непохоже на пение ангелов, с которыми нередко сравнивают младшую наследницу.

Тема Корделии выражает не только любовь дочери к отцу, но и нечто гораздо большее: борьбу человека с бесчеловечностью. Младшая дочь Лира наследница не только короны (этот символ власти не казался Шекспиру привлекательным),- она наследница неизмеримо большего сокровища. Она хранит ценности, добытые человечеством для человека.

Герцог Альбанский объясняет Гонерилье, что дочь, отрекшаяся от отца, подобна сухой ветке, лишенной животворящих соков. Ветка отломилась от ствола - ей суждена гибель. Ничто не может существовать, оторвавшись от своих корней.

Человек обязан знать свои корни. Они уходят далеко в глубь веков, становятся все более могучими, растут вместе с развитием всего лучшего в истории. Для Шекспира путь человечества не бесцельный круговорот, но благородный труд, а слово человечность не пустой звук. Это понятие добыто трудом, страданием и мужеством поколений.

Шекспир сравнивает строй, при котором будет достигнуто торжество человечности, со щедрым изобилием цветущей природы. Как прообраз мечты возникают на мгновение мельчайшие частицы гармонии. Два благородных человека находят друг друга, высокая человечность выражается тогда отношениями Ромео и Джульетты, Отелло и Дездемоны, Лира и Корделии.

Их любовь - не только страсть влюбленных или привязанность дочери и отца, но и пример мудрости. Любовь в поэзии Шекспира - воинственный образ, вызов идеям железного века.

Миг гармонии настолько прекрасен, что рядом с ним кромешной тьмой кажется остальная жизнь. Оптимизм "Короля Лира" не только в том, что злые люди в финале пьесы наказаны или убивают друг друга, но прежде всего в ощущении победы достойных над недостойными, даже если эта моральная победа является одновременно и реальным поражением.

Такова последняя сцена Лира и Корделии. Эдмунд, Гонерилья и Регана пришли к цели: французские войска разбиты, Лир и младшая дочь в плену. Казалось бы, врагами их одержана полная победа. Противников осталось только двое: бессильный старик и женщина. Безоружные, лишенные свободы, они одни среди вражеской армии. Достаточно небольшого усилия любого из окружающих их отлично вооруженных солдат - и люди, неспособные к защите, будут уничтожены. Но эти бессильные люди - победители.

Они взяли верх, потому что они счастливы.

Они нашли друг друга, и миг гармонии сильнее железа. Сколько бы ни осталось жить, этот короткий промежуток Лир проживет мудрецом. Он понял, что подделка и что подлинная ценность. Теперь он знает стоимость нарядного платья, лакомства и соли. Все завоеванное Гонерильей и Реганой - лишь блестящие черепки, а Лир нашел в конце жизни истинное богатство.

Но нравственная победа не может стать реальным завоеванием. Гармония может существовать только мгновение.

Она существует для Лира до тех пор, пока он слышит, как бьется сердце Корделии. Когда оно затихает, замолкает мир, и кажется, что вся земля становится мертвой.

Старый король дошел до конца своей дороги. Он узнал человеческое несчастье, и чужое горе слилось с его собственным, стало своим. Он узнал общность человечества, понял ответственность одного за всех.

Он выдержал напор бури и не сдался.

Таким он остается в нашей памяти, озаряемый вспышками молний, седой мятежник, обличающий несправедливость, требующий, чтобы мир переменился или погиб.

ГАМЛЕТ,

ПРИНЦ ДАТСКИЙ.

"ГАМЛЕТ" И ГАМЛЕТИЗМ

Даже когда мы возвращаемся к произведениям прошлого (причем никогда разные эпохи не выбирают одно и то же в великих Складах прошлого: вчера это были Бетховен и Вагнер, сегодня - Бах и Моцарт), - то это не прошлое воскресает в нас; это мы сами отбрасываем в прошлое свою тень - наши желания, наши вопросы, наш порядок и наше смятение. Ромен Роллан. "Гете и Бетховен".

Достоевский писал, что даже самые робкие женихи, испугавшись свадьбы, вряд ли выпрыгивают из окошка - в обыденной жизни так не случается, - но стоило только Гоголю сочинить "Женитьбу", как люди стали узнавать друг в друге Подколесина. Робость и неуверенность, боязнь каких-либо перемен - эти нередко встречающиеся человеческие свойства получили свое наименование. Все то, что, по словам Достоевского, в действительности будто разбавляется водой и существует "как бы несколько в разжиженном состоянии", вдруг уплотнилось, сжалось до наглядности, облеклось в наиболее выразительную форму - стало нарицательным.

Искусству удалось отразить самую суть жизненного явления.

Образ стал типом.

Явление, свойственное определенной эпохе, оказалось живучим: надворный советник Подколесин пережил свой век и стал представителем множества новых поколений лежебок и мямлей, характеры которых были определены уже совсем иной действительностью.

Добролюбов радовался появлению слова-прозвища, способного объединить и объяснить множество явлений в русской дореформенной жизни.

"Слово это - обломовщина.

Если я вижу теперь помещика, толкующего о правах человечества и о необходимости развития личности, - я уже с первых слов его знаю, что это Обломов.