С Крылатова - Короткая встреча

Отрадно было прочитать в апрельском номере "Комсомольской правды" за этот год сообщение о том, что 53 крупных американских ученых, среди которых немало нобелевских лауреатов в области физики, химии, биологии, опубликовали недавно книгу "Мы верим..", главный научно-обоснованный; вывод которой заключается в том, что Бог есть. Не поддающиеся объяснению упорядоченность и согласованность строения человека и Вселенной приводят ученых к вере в Создателя. Ученые считают, что мир слишком совершенен, чтобы случайно возникнуть из хаоса, что животные и человек всегда существовали в сегодняшнем виде, и мир возник однажды в законченном виде жизнь была кем-то спроектирована и сотворена. Знаменитый английский астроном Джеймс Джинс, заметил, что чем больше мы изучаем Космос, тем больше понимаем, что это не огромная машина, а огромная мысль. Мысль Бога. Венцом мироздания во Вселенной считается созданный Богом человек, наделенный душой, разумом, способностью мыслить и познавать себя и окружающий мир. Мне казалось бы более правильным вместо расхожего выражения: "человеческая душа - потёмки", употребить другое: "человеческая душа - непознанная Вселенная", и, по-моему, главные задачи человечества состоят именно в познании глубин человеческого духа. Из туманной дали веков древние философы Сократ и Платон возвестили нам о бессмертии человеческой души, о её будущей возвышенной жизни в союзе с благим Божеством, с той поры и поныне лучшие умы человечества верят в бессмертие души, мне же хочется рассказать о некоторых мистических мгновениях, как знамения ниспосланных лично мне, глубоко верующему в Бога человеку, для явственного осознания мною бессмертия души.

Мой младший брат Александр умер в августе 1988 года в возрасте 50 лет. После окончания Симферопольского медицинского института его распределили в Таджикистан, потом он перебрался на Север и сначала работал лечащим врачом в отдаленном поселке Магаданской области, трудолюбие и целеустремленность помогали ему в продвижении по работе, и спустя какое-то время он уже работал главным врачом районной больницы, а потом его назначили главным врачом большого района под Магаданом. За несколько лет до смерти ишемическая болезнь сердца уже давала знать о себе, но Александр, увлеченный работой и карьерой (он вступил в партию, был избран депутатом райсовета, строил новую больницу), не обращал внимания на проявления, не щадил себя, не уменьшал свои рабочие нагрузки. Во время очередного отпуска он умер ночью, во сне, в родном Симферополе, и мы похоронили его на Симферопольском кладбище.

В год его смерти Александра впервые заинтересовали вопросы о Боге, о христианском учении, о религиях, он рассказывал мне, как удивились в библиотеке, когда он попросил подобрать ему книги по этим вопросам. Сейчас можно свободно приобрести любую литературу религиозного содержания, но в 1988 году подобная литература была редкостью даже в Москве, не говоря о Магадане. Увы, мне не довелось увидеть, как разрешились сомнения и стремление к вере и религии Александра, не довелось увидеть его духовное прозрение, духовное совершенствование, но ниспосланное мне знамение позволяет думать, что Бог, даровавший Александру желание познать величие Божьих тайн, не оставил его в начале пути, посланная - ему скоропостижная смерть только лишила Александра грубой земной оболочки, и истинная жизнь его души продолжилась в ином - тонком, невидимом, неосязаемом мире.

В августе 1988 года мы с приятельницей отдыхали на южном побережье Крыма, в санатории "Украина", куда Александр привез нас из Симферополя на своем "Москвиче", и в последний раз я видела и запомнила его живым, жизнерадостным, улыбающимся. Помню, как дежурная по этажу медсестра вошла в нашу палату, назвала мою фамилиию, попросила подойти к телефону и просто, буднично добавила: "Умер брат Саша". Страшные, необратимые слова, внезапно вломившиеся в мое неподготовленное сознание, пульсировали в нем жуткой, незнакомой болью все время, пока я, омертвевшая от горя, добиралась до Симферополя, и в последующие годы ещё много раз резким, болезненным уколом эти слова возникали в моей памяти. Потеря родного человека - тяжкое горе, но мои страдания усугублялись отсутствием подлинной христианской кротости и смирения перед Божьим Промыслом. Вернувшись в Москву, я продолжала плакать и горевать, душевные муки от тяжелой потери не отпускали меня и облегчение не приходило в мою душу.

Однажды днем, когда в квартире никого не было, позвонил мой сын, не помню, что ему было нужно, помню только, что его самодурство не пожелало считаться с человеческим горем, горем матери, и после грубого разговора со мной он долго, упорно истязал меня непрекращающимися телефонными звонками, на которые я уже не могла ответить. Обида на бессмысленную жестокость и грубость сына доконала мою истерзанную горем душу, я легла на постель и плакала горько, безутешно, захлебывалась безудержными рыданиями и не могла остановиться, от обиды и горя моя духовная сущность обмякла, расползлась, разлезлась, как прогнившая ткань, стала неуправляемой и неконтролируемой. И вдруг я увидела, как в правом верхнем углу комнаты воздвигнулось нечто неземное, легкая, воздушная, похожая на облачко субстанция, и сразу поняла, что это душа Александра, растревоженная моими страданиями, пришла ко мне на помощь, я поднялась с подушки, простирала к ней руки, плакала, молила о прощении, говорила слова любви... Незаметно я утешилась, успокоилась и уснула, а проснувшись, почувствовала, что сошедшая на меня во время встречи с душой Александра небесная благодать остановила мои страдания, отрадное успокоение наконец-то просветлило мою измученную душу.

У меня нет сомнений, что разум, данный Богом человеку для познания себя и мира, когда-нибудь, в непросматриваемой дали тысячелетий откроет тайны непрерывной жизни человеческой души после смерти её земной, телесной оболочки. Но уже сейчас редчайшие, избранные Богом люди такие, как болгарская прорицательница Ванга, осознают в себе способности общения с душами умерших, от них получают сведения о прошлой и будущей жизни своих посетителей. Обычные способности человека предчувствовать что-либо в повседневной жизни мы называем интуицией, ещё мне кажется, что кроме интуиции, каждому человеку посылаются какие-то знаки, знамения, как проба, как проверка его внимательности, его готовности к иной жизни, Сомерсет Моэм в книге "Подводя итоги" описывает подобное знамение, случившееся с ним, когда он сидел в одной из заброшенных мечетей близ Каира, - он вдруг впал в экстаз и его всего поглотило ощущение огромности и величия Вселенной и пронизывающее чувство полной раст-воренности в ней, он почти мог сказать, что ощутил присутствие Бога. Мой брат Алемдар часто ссылался на свое личное общение с Богом, к сожалению, в то время его уверения я оставляла без должного внимания и ничего не могу вспомнить из его рассказов.