Николай Некрасов - Том 6. Драматические произведения 1840-1859

Не только центральный образ водевиля «Феоклист Онуфрич Боб», но и сюжет произведения, несмотря на то что Некрасов в нем широко использовал общие места и привычные для публики водевильные ситуации, не типичен для рядовых водевилей. В его сюжете скорее обнаруживается зависимость от Гоголя, чем от непосредственных предшественников автора по водевильному творчеству. Главная коллизия, порождающая в водевиле Некрасова смешные положения, неожиданные qui pro quo, возникает вследствие сплетни, психоза недоверия и сыска, охватившего обывателей провинциального города, готовых принять участие в преследовании и задержании любого «подозрительного» лица. Воинствующая охранительная подозрительность — социально-психологическая черта, присущая этой среде. Боб — носитель такой подозрительности — сам становится ее жертвой. Сюжет произведения, ситуация невольного самозванства героя роднят водевиль Некрасова с «Ревизором» и «Мертвыми душами» Гоголя.

Замысел Некрасова был чрезвычайно плодотворен. Многими своими чертами этот образ предвосхищает Козьму Пруткова А. К. Толстого и А. М. и В. М. Жемчужниковых. Можно предположить, что литературная «жизнь» Козьмы Пруткова не случайно началась на страницах журнала Некрасова «Современник». Во всяком случае, редактор журнала явно сочувствовал сатирической идее сотрудников, создававших этот образ.

В критическом отзыве Л. Л. (В. С. Межевича) на водевиль «Феоклист Онуфрич Боб» в фельетоне «Александрийский театр» содержится намек на то, что водевиль Некрасова написан по заказу. «Горе ему, если он увлечется этим первым успехом <���речь идет об успехе водевиля Некрасова „Шила в мешке не утаишь…“ > и примет на себя роль заказного водевилиста… Мы пожалеем от души, если вы растратите свое молодое дарование на бенефисные водевили…», — наставлял Некрасова критик (СП, 1841, 23 мая, № 111). Очевидно, водевиль был написан Некрасовым по просьбе бенефицианта П. И. Григорьева (Григорьев 1-й по сцене) — актера-водевилиста. С просьбой к Некрасову мог обратиться и 11. И. Куликов — водевилист, артист и с 1838 г. режиссер Александрийского театра (подробнее о нем и его отношениях с Некрасовым см. ниже, с. 672–673).

Н. И. Куликов осуществил постановку «Феоклиста Онуфрича Боба». Очевидно, ему принадлежат режиссерские пометы, содержащиеся в ЦР, — указание на исполнителей и на предметы реквизита рядом со списком действующих лиц. Куликов же направил в цензуру рукопись водевиля, сопроводив ее соответствующим отношением за № 558, датированным 16 апреля 1841 г., и за своей подписью. 17 апреля 1841 г. рукопись была передана в III Отделение (ЦГИА, ф. 497, оп. 97/2121, № 8755, л. 26). Изложение содержания водевиля, составленное цензором М. Гедеоновым, гласит: «Полиция по ошибке преследует молодого человека. Сестра его упрашивает свою приятельницу принять его к себе и на несколько часов выдать за своего мужа. Приятельница согласна, но на эту пору настоящий муж приезжает. От этого происходя! разные забавные сцены, составляющие главную часть пиэсы» (ЦГИА, ф. 780, оп. 1, № 17, л. 33). Вверху рапорта цензора резолюция Дубельта: «Дозволяется. 25 апреля 1841 г.». Извещение 0 том, что пьеса одобрена III Отделением, также подписано Дубельтом (26 апреля 1841 г.) — ЦГИА, ф. 497, оп. 97/2121, № 8755, л. 37.

Н. И. Куликов составил и направил в Театральную контору монтировку-заявку на предметы, необходимые для постановки водевиля «Феоклист Онуфрич Боб», назначенного к представлению 2 мая 1841 г. в бенефис Григорьева 1-го (ЦГИА, ф. 497, оп. 2121, № 8786, л. 35–35 об.). Эта монтировка дает возможность представить себе оформление спектакля.

В протоколах III Отделения отмечены цензурные исключения, сделанные в водевиле «Феоклист Онуфрич Боб». Так, исключены слова Боба: «Изрядный городок… очень хорош <���…> Петербургские квартиры смотрел… Булгарина видел» (ЦГИА, ф. 780, оп. 1, № 46, л. 32; ср. выше, с. 82).

Первое представление состоялось 2 мая 1841 г. в бенефис Григорьева 1-го. Роли исполняли А. Е. Мартынов, О. В. Федорова, В. В. Прусаков, Е. И. Ширяева, Л. Л. Леонидов, Шелихова 2-я и др. Спектакль успеха не имел и был повторен единственный раз — 5 мая 1841 г. Критика разных направлений единодушно писала о неудаче молодого автора, и вместе с тем почти во всех отзывах отмечалось, что от него в дальнейшем ожидают литературных успехов и что куплеты в водевиле остроумны и обладают известными поэтическими достоинствами. Критик «Отечественных записок» (возможно, Белинский — ср.: Белинский, т. XIII, с. 96–97, 316–317) писал: «Пьеса пала, но в ней все-таки заметна способность автора» (ОЗ, 1841, № 6, отд. «Театральная летопись», с. 120). Ф. А. Кони в «Литературной газете» отмечал, что водевилю повредило то, что при постановке из него были изъяты некоторые куплеты: «В нем <���…> есть несколько удачных куплетов, которые в представлении были выпущены…» (ЛГ, 1841, 20 мая, № 54). Критик «Северной пчелы» Межевич, говоря о карикатурности, утрированности героев водевиля Некрасова и о банальности многих ситуаций, утверждал, что «молодое дарование» автора «Боба» могло бы быть использовано «на что-нибудь получше и поважнее» водевильных мелочей (СП, 1841, 23 мая, № 111).

Крайне отрицательный отзыв «Репертуара» все же содержал признание достоинств двух «довольно забавных куплетов» водевиля, которые журнал тут же и перепечатал целиком (Репертуар русского театра, 1841, кн. V, с. 25–26). При этом критик ставил под сомнение оригинальность водевиля Некрасова, утверждая, что он как две капли воды похож на историческую пьесу французского писателя Дюваля «Эдуард в Шотландии» (1802). Сличение пьес показывает необоснованность этого утверждения критика. Сходство некоторых частных ситуаций пьес объясняется пародированием штампов драматических положений в водевиле Некрасова.

Элементы литературной пародии занимают важное место в «Бобе» Некрасова. Обилие в речах героя пародийных откликов на произведения разных жанров, на романтическую драму и мелодраму, на драматические фантазии и переделки Шиллера и Шекспира имеет целью связать определенный круг явлений литературы и искусства с охранительно-бюрократической идеологией, представить романтизм стилем, соответствующим архаическим вкусам. Некрасов пародирует не отдельные произведения и жанры, а целые направления искусства и выработанные ими стереотипы образов и сюжетов.

Используя приемы и традиционные ситуации водевиля, Некрасов обогащал их элементами народного фарса; карикатурность образов его героев-масок была сродни стилю произведений народного театра. Отсюда и характер фамилий героев Сыромолотный и Боб, вместе составляющих название сорта табака, и нарочито условные коллизии, например: неузнавание родственниками друг друга или сомнение самого героя в том, кто он, его опасения, не ошибается ли он сам в том, кем является (подобные абсурдные ситуации распространены в юмористических фольклорных произведениях). Известно, что Гоголь не боялся использовать приемы народного фарса в комедии. Водевилисты же, юмор которых не отличался ни тонкостью, ни содержательностью, претендовали на салонность, на удовлетворение вкусов высшего общества и соблюдение правил «хорошего» топа.