Марина Цветаева - Том 3. Книга 1. Поэмы. Поэмы-сказки

— И юнкер с краешку присел —
Хозяина — на дом:
На ворох казначейских дел — [79] По свидетельству добровольца, с которого мой Перекоп писался, единственное чтение их все те сто дней было ворох казначейских дел. У моего добровольца — но это к делу не относится, а только так, к слову — была еще моя детская книжка стихов «Волшебный фонарь», с которой в кармане проделал все добровольчество — от первых дней Новочеркасска до последних Крыма. (прим. автора)
В одном, мешки — в другом.

(Досóчку в полку обратя —
Вот радовались-то!)
Пустую полку для бритья, —
Осколки жития
Солдатского…
  А дальше — ночь,
А дальше — дичь, а дальше — степь.
А дальше — сметь! А дальше — мочь!
Последняя вязанка в печь…

Тьма тьмущая. Точно сшиты
Глаза. Веселей — закрыв.
Подводы, шаги, копыта —
Вал слухом жив, звуком жив.

Приказ не курить, не шаркать,
Не чиркать: ушами — видь!
Не ржать — лошадям, не харкать — [80] Простонародное. (прим. автора)
Людям: не дышать, не быть.

Вал. Выпаливший кофейник —
Вал! Кипь через все краи. [81] Ударение на и, вместо края. (прим. автора)
Разбуженный муравейник —
Вал: белые муравьи!

И шагом — сплошной незримой
Шинелью, железной в швах,
Недвижных двуколок мимо —
Вперед — батальоны в тьмах. —

В тьму — тьмы нас! — Ужель не слышишь,
Русь? Топ как бы стад. (Враг — глух!)
На слух — полтораста тысяч,
(Каб свет — не начли б и двух!)

И шагом — таким за гробом
Идут, да за возом дров — [82] То есть так же тихо, бесшумно. (прим. автора)
За каждой двуколкой — с Богом! —
Шесть призрачных нумеров.

Не курить и нé
Шаркать. Ибо в тайне —
Дело. В тишине
Крайней — крайней — крайней.

Не — не — не —
(Плыл ли? спал ли? шел ли?)
В ти — ши — не
Полной, полной, полной.

Бока, чтобы не дышали,
Втянув, как флейтист — щекý…
— Каб с нашими! С латышами —
Бой! Славь в Сиваше Чеку!

Сердцá, чтобы не шалели,
Угнав далекó за Kypск…
Тьмой тьмущею как шинелью
Накрытые… Пост ли? куст?

Круп? торс? (Илиона тени —
В бой!) Вдруг, не примяв травы,
В обскок на рысях… — Кто? — Темень —
Тьме: «Конная сотня. — Вы?»

И — лошадь захохотала!
Ржет — кожу дерут! Продаст,
Тварь! Задранного оскала —
Кость. Всадного ругань. Пласт

Кнута. Заглотнула сотню
Тьма. — Всё. — И опять как в трюм.
Хорош ветерочек шлет нам
Русь: встречный — относит шум.

А шумно — шаги, колеса…
А томно — уж слух побёг,
Что — шумно! хоть мы — не босы:
Две тысячи пар сапог.

Чай пьем — в Харькове,
В Курске — к завтраку.
То-то марка-то
Марковская!

Шш… Не шаркайте!
Схватка — с картой всей!
И — не — харьковцы —
Марковцы мы!

Вперед, вперед, и — здравствуй,
Кремль! Мстить? Поклоны класть!
Сдает — сдается — сдастся
Ночь. Стоп. Колонны часть.

И чай, и чай внакладку, —
А? сколько не пивал?
Последняя оглядка
На вал — пропал — провал.

Веди, веди, Егорка —
Свет — карты поперек
Родной! У Школьной Горки
Пока что — фонарек

Горит. — В чернильной, смольнoй
Ночи — мечты игра:
— Эх кабы вместо Школьной —
Поклонная Гора!

Но до Горы Поклонной —
— Эх! — Вдруг, в двух шагах, как слон
Колышащийся… Колонна —
Стоп. Прибыли. Батальон.

В луче фонаря, под самым
Курганом — как маг — как мист —
К каким-то богам незнамым
Взывает телефонист.

Шип — и сызнова…
Сап — и сызнова…
Храп — и сызнова…

— Штаб дивизии!
— Штаб дивизии!
— Штаб дивизии!

(Последнего могикана —
Зов!) Вдоль телеграфных свай —
Безлицые великаны
С тенями по самый край

Земли.
  Всю, всю покроем
Телами — вслед теням! [83] Надеюсь, понятно, что — своими! (прим. автора)
Делами! Полк — покоем. [84] То есть буквой П. (прим. автора)
На середину (сам —

Храм!) к сапогам и к поту
Привычный — полевой —
— Та ж пахота — пехота! —
Священник полковой.

— Братья, вот она
Ставка крайняя!
Третий год уже
Авель с Каином
Бьется. Пройдено
Сколько сот
Верст? А родина
Третий — ждет.

Вспомним: «наш Елец!»
Вспомним в Кромы тот
Въезд! Но тяжкие
Были промахи,
И, дорогу окровеня,
Золотого взамен Кремля —

Крым. Зовет же вас
Вся Русь богова —
Добровольцами!
Волю ж добрую,
Братья! [85] Подразумевается: — творите. (прим. автора) В вечный град —

Вербный въезд!
Крепко меч держа,
Крепче — крест,
Ветвь…
  Не вóроном
В белом кителе,
Божьим воином,
А не мстителем —
В бой! — Так радуга гонит грусть. —
Да возрадуется вам Русь!

Белый пó черну в тьмах
Взлет: фуражечный взмах.
Всего множества вздох.

— Да поможет вам Бог!

Дико? После постигнете!
Рядом с спящим противником
(Завтра — долг того требовал —
Что бы ни было…)
  — не было
Кротче нас.

Отче
Наш!

Но — второго естества,
Дела речь и мира речь —
В речь духовного отца—
Отца-командира речь,
Пол — ковника седá:

— Всей родины судьба,
Чтó — наша! Миллионов
Не-красных, не-зеленых,
Чтó — наша! Поколений —
В у — даче боевой!

Командиры батальонов!
Разводите батальоны
Приготовьтесь к выполненью
За — дачи боевой!

А первые в битве бьются —
Сердца. До ушного звону!
Вполголоса подаются
Команды, и батальоны
Расходятся. [86] Мною дословно, без малейшего изменения, взяты из записок моего добровольца, просто — списаны. Могу сказать почти то же о всем моем Перекопе, который писался так: слева — его тетрадь (крохотная, даже не тетрадь, а стопочка бумаги), справа моя — черновая, синяя, вчетверо большая. Если в моем Перекопе есть физические (фактические) ошибки — то виноваты стихи, из-за которых приходилось вводить посторонние делу понятия. И еще — моя безнадежная неизлечимая военная слепость. Писала вслепую, зная только чувства и ближайшие предметы. Писала как те — шли. (прим. автора) — Тихо. — Выход,
Ты?! — Что? — Да не может! — Есть.
Бр’т! Огненная шутиха —

Вверх! Раз! Ну и два-с! И несть
Им счету. Твоя палитра,
Ад! Вдруг — не в ушах — в груди —
Звук: — Проволока проби — и —
та! Проволока проби —
та проволока! Кто не был —
Тот нé жил.
До мига, когда все небо
Мигало, а мы так не
Сморгнули, до звезд — столь ярких,
Что — свет или слезы льешь?
Эх, млад-командир-свет-Марков —
хват — ты-то не дожил что ж?!