Марина Цветаева - Том 3. Книга 2. Драматические произведения

Кто и откуда,
Милое чудо?

Я — Розанэтта,
Дочка привратника.

Видно взаправду
В вашем переднике,
Дама Фортуна,
Розы — бесчисленны!
— Что тебе, крошка?

Болен привратник.
Я за последней
Волею прислана.

Может, письмо вам угодно оставить родным?
Может быть, локон угодно отрезать на память?
Все, что хотите — просите,
Такой уже день:
Все вам позволено нынче!

Руки замерзли писать,
Всей же моей головы
По одному волосочку — на память — не хватит!
Брр!.. Что за стужа!

Что же вам нужно?

Я закажу вам — утренний ужин!
Дюжину устриц и стакан вина!

Дюжину?

Устриц.

Их едят без вилки
И без ножа?

Всегда себе верна
Малютка Ева! — Да, дитя.

Вина
Я принесу вам целую бутылку!

И зеркало еще!

Ну-ну, дружок!

И новую свечу…

Уж скоро утро!

И щетку для волос…

Вот гребешок
Вам мой покамест.

И еще платок…

И что еще, дружок?

Немножко пудры…
Ну, все теперь. Прости, что задержал.

Я принесу Вам свежие манжеты. —

Вы будете красивым, как на бал!
До скорого свиданья!

РОЗАНЭТТА!

Что вам угодно, гражданин?

Не льстец
Я и не лжец, — я буду ждать вас страстно!
— Зачем ты раньше не пришла?

Отец
Мне не сказал, что вы такой прекрасный!

Юные жены,
Юные девы,
Все вы — богини,
Все — королевы!
В юные лета
Разницы нету:
Антуанэтта —
Иль Розанэтта!
Так, в королевстве
Бога Амура
— Странное дело! —
Все — наизнанку:
Все поселянки
В нем — королевы,
Все королевы
В нем — поселянки…
Где-то бьет пять часов.
Ну-с, подведем итоги. Пять часов.
А ровно в шесть за мной придут, и будет
На Грэвской площади — всеславно, всенародно,
Перед лицом Парижа и вселенной
В лице Лозэна обезглавлен — Век.
Что скажем в назидание потомкам,
Лозэн — и Век?
Я не поклонник монологов. Быть
Сумел без слова. За меня на славу
Витийствовали шпага и глаза.
И все творенья славного Вольтера
Скуднее говорили сердцу женщин,
Чем мой безмолвный рот — одним смешком.
Да, не одна грядущей ночью скажет:
Сегодня в шесть утра — рукой Самсона —
С Лозэном обезглавлена — Любовь!
Да, много слез прольется этой ночью
Прекрасными очами… — Как любил
Я слезы юных жен! Сперва на дне
Темнейшем — ока, а потом у корня
И на краю ресниц, потом росой
Серебряной вдоль округленной щечки, —
Серебряным ручьем в долине роз!
О, соль слезы сцелованной!.. О частый
Повторный стук слезинок об атлас
Камзола… О последняя слеза,
— Уж туча пронеслась, уж всюду солнце, —
Нам на руку спадающая вдруг
Последним перлом…

Неужели ж руки
И у меня потрескаются? — Черт
Побрал бы эту стужу! — Жаль вас, руки…
Да, господа аристократы, все
Простить могли бы вам друзья народа, —
Но ваших рук они вам не простят!

И я, Лозэн, рукой, белей чем снег,
Я подымал за чернь бокал заздравный!
И я, Лозэн, вещал, что полноправны
Под солнцем — дворянин и дровосек!
Чем я рожден? — Усладой королев,
Опорой королей. — Цветком лилеи
Играл ребенком. — Что ж, мой юный лев,
За что умрешь сегодня? — За Вандею? —
— Нет, я останусь в Луврской галерее:
Против Вандеи генерал-аншеф.
Да, старый мир, мы на одном коне
Влетели в пропасть, и одной веревкой
Нам руки скрутят, и на сей стене
Нам приговор один — тебе и мне:
Что, взвешен быв, был найден слишком легким…

А где-то голуби воркуют,
А где-то день хорош…
— Да, жалко голову такую
Под гильотинный нож!

Хорошо б отложить
На годочек один…

Господин гражданин, —
Помогите открыть!

Благодарю вас. На окно — поднос.
Розу — на грудь…

Вот пудреница, свечка,
Рукавчики… Вот щетка для волос…
Вот зеркало… В фартуке — ни местечка!
Мне розу в зубы взять пришлось.
— Что, хороша?

Нежней сего цветка
Лишь ротик твой!

Что это тут?

Росинка.

Вы плачете? — Ах, память коротка!
Забыла я платок! Взамен платка
Хотите, гражданин, косынку?

Росинку снимем так…

— Еще свежей
Цветок, росой небесной пулит!
Три вниз, три вверх, — бегом — шесть этажей!
Ох, голова кругом и сердце колет!

Как бьется, — слышите? На целый дом!
Нет, так не слышно! Приложитесь ухом!
Нет, так, теснее… Ну?!

Гремит, как гром!

Шесть этажей единым духом!
— Забыла я спросить: как вас зовут?

Арман-Луи Бирон-Гонто Лозэн.