Виль Липатов - Сказание о директоре Прончатове

Где-то тоненько попискивала синица, с уханьем перелетел с дерева на дерево филин, на реке протяжно загудел буксирный пароход.

VI

Понедельник и вторник Олег Олегович провел на Ула-Юльском рейде, среду - на Коломенском, в четверг, за ночь проскочив двести километров Кети, утром шумно совещался со сплавщиками, вечером в заезжей шушукался с начальником участка стариком Яромой, а ночью встречал капитана Бориса Зиновьевича Валова. Прончатов почернел, похудел, довел до лихорадочного блеска глаза, опал щеками. Напряженный, словно с туго заведенной пружиной внутри, пышущий жаром плотбищ, просквоженный ветрами, истерзанный до крови комарами, пропахший дымом, Прончатов в пятницу утром вернулся в Тагар, бросив запыхавшуюся "Двоечку" у причала, пешком добрался до конторы, и ровно в девять часов его грязные кирзовые сапоги простучали по гулкому крыльцу.

Секундочку постояв на пороге, прислушавшись, Олег Олегович пошел по коридору - слева была черно-золотая табличка "Партком", справа серая "Начальник производственного отдела", затем и справа и слева шли густо: "Главный механик", "Плановый отдел", "Бухгалтерия", "Комитет ВЛКСМ", "Отдел капстроительства" и, наконец, просто-напросто "Секретарь". Возле этой двери Прончатов остановился, дав затихнуть эху от собственных сапог, опять прислушался. Кузнечиками потрескивали арифмометры, кастаньетами щелкали счеты, по-тараканьи шуршали бумаги, доносилось телефонное говоренье.

Шумел-шумел конторский коридор, и только за дверью с табличкой "Партком" стояла начальственная тишина, так как парторг товарищ Вишняков говорить по телефону не любил, считал, что руководитель обязан непосредственно общаться с массами. Поэтому за его дверью было тихо, и Прончатов, послушав эту тишину, с грустной усмешкой подумал: "Черт возьми, парторг, а чужой человек!" Непривычно было ему, что при слове "парторг" возникло чувство раздражения. Он зло выругался и рванул дверь с табличкой просто "Секретарь".

- Олег Олегович, а мы уж не ждали! - радостно вскричала уютная, ласковая секретарша Людмила Яковлевна. - Здравствуйте, Олег Олегович! Добрый день, Олег Олегович!

- День добрый, день добрый! - стремительно ответил Прончатов. - Почту, сводки, чай... Через десять минут - главного механика, начальника производственного отдела, бухгалтера, главного комсомольца и... товарища Вишнякова.

Дыша мазутом, пылью, речной влагой, оставляя на ковре глиняные следы, Прончатов прошел в кабинет с табличкой "Главный инженер", не мешкая, снял пропыленную куртку, рубашку, сапоги, брюки, оставшись в одних плавках, раздвинул занавеску в углу кабинета - открылась ниша с умывальником, встроенный в стену шкаф. Умывшись до пояса, Олег Олегович вынул из шкафа серый летний костюм, коричневые туфли-мокасины, тонкие носки, белую рубашку со светлым галстуком.

Через десять минут Прончатов сидел за столом - свежий, сдержанный; ни морщинки не было на его бронзовом лице, на отличном костюме, а в тот миг, когда он вопросительно постучал по циферблату часов пальцем, дверь открылась, и в кабинет быстро вошел главный механик Огурцов, за ним начальник производственного отдела Наталья Петровна Сорокина, бухгалтер Спиридонов и секретарь комсомольской организации Сергей Нехамов. Поздоровавшись, они деловито сели за стол. Все это заняло не больше минуты.

- Нет товарища Вишнякова, - сухо произнес Прончатов. - Подождем полминуты!

Он не успел договорить, как двери замедленно открылись, выстояв несколько неподвижных мгновений на пороге, в кабинет резким шагом вошел секретарь парткома Вишняков. Примерившись к обстановке, оглядев поочередно всех присутствующих, он сел на тот стул, который стоял точно посередине, меж Прончатовым и другими. Григорий Семенович Вишняков имел высокий лоб, внимательные, серьезные глаза и плотно сбитую, крутоплечую фигуру; в движениях он был нетороплив, плавен, держался прямо. Парторг вообще внешне производил приятное впечатление - несуетный, основательный, значительный такой человек...

- Итак, начали! - стремительно сказал Олег Олегович. - Обстановка на сегодня такова: контора на шесть процентов отстает от графика, в том числе по молевому сплаву- на тринадцать процентов, по сплотке - на восемь. Ваши мероприятия, товарищ Сорокина?

Начальник производственного отдела Сорокина сняла квадратные очки, взмахнула ими, но ничего не сказала, а только удивленно ойкнула:

- Как это получается, что контора отстает?

- На шесть процентов от графика, - подтвердил Олег Олегович и вяло помотал кистью поднятой руки. - На Ула-Юле забракован плот, на Черной речке заторило моль... Итак, ваши мероприятия!

Дневной безмолвный Тагар лежал за широким окном кабинета - стояли под солнцем тихие дома, дремал под светлым облаком колодезный журавель, на здании двухэтажной средней школы ветер и солнце выжигали красный флаг; пусто было в поселке, который исправно трудился на лесозаводе, в сплавной конторе, в колхозе "Ленинский путь".

- Несколько частных замечаний! - бесстрастно сказал Прончатов. - На Ула-Юльском рейде недостает такелажа, на Коломенском кончилась проволока, вчера в мехмастерских секретарь первичной партийной организации Исидор Нехамов при шлифовке запорол коленчатый вал бульдозера. Вам известно об этом, товарищ Вишняков?

- Нет!

- А вы знаете о коленчатом вале, Эдгар Иванович?

- Знаю! -ответил Огурцов и крепко затянулся папиросой. Он курил часто, жадно, прикуривая одну папиросу от другой, дым всегда обволакивал его крупную лохматую голову. - На бульдозер ставим сегодня вал с тридцатьчетверочки, а на нее получим...

- Отлично! - шлепнув по столу ладонью, отозвался Прончатов. - Я надеюсь, что партком разберется в случившемся! Если секретари первичных партийных организаций...

Не договорив, Олег Олегович пошевелил в воздухе пальцами, с непонятным выражением лица покачал головой. Глаза у него сухо поблескивали, кожа сурово обтягивала аскетические скулы, весь он был деловой, энергичный. Оглядывая присутствующих, Олег Олегович молчал, словно дожидаясь, когда тем, кто сидел в кабинете, передастся его энергия, деловитая стремительность, жажда действия. И он видел, как кипит негодованием начальник производственного отдела Сорокина, сурово сдвигает брови бухгалтер, переполняется жаждой действий комсомольский секретарь Сергей Нехамов. И только парторг Вишняков ничуть не менялся - был суров, сдержан, нетороплив.

- Прошу к трем часам дня сообщить план мероприятий и командировок, - в прежнем, стремительном темпе сказал Прончатов. - Все свободны! Григорий Семенович, прошу задержаться на минуточку.

Главный инженер и парторг остались одни. Они сидели друг против друга, были неподвижны, и теперь было хорошо видно, какие они разные, какие далекие друг от друга, хотя были одинакового возраста: Прончатову исполнилось недавно тридцать шесть лет, и Вишнякову исполнилось тридцать шесть. Однако все остальное было разным. Прончатов имел высшее образование, говорил на немецком и понимал английский, Вишняков только недавно окончил областную партийную школу; Прончатов, будучи командированным в Финляндию, на симпозиуме лесозаготовителей сделал часовой доклад, Вишняков среди шутников славился выражением: "Мы его неоднократно раз об этом предупреждали..."