Сергей Литовкин - На флоте бабочек не ловят (Рассказы соучастника)

***

Собираясь добывать себе очередное звание я хотел выглядеть достойно и, даже, решил надеть новую рубаху. Попросив жену разгрузить карманы и передав ей снятую с себя одежду, я рухнул в кресло. Удалось расслабиться, превозмогая боль в пояснице. Мне давно не приходилось общаться с дочкой, которой недавно исполнилось два с половиной годика. Только вчера я появился дома после восьмимесячного отсутствия. С громадным удовольствием полистал вместе с ней детские книжки и попытался поиграть в ладушки. Было уже часов десять вечера, когда я начал загружать карманы новой рубашки. Отложив в сторону пачку фотографий от Сан Саныча и засунув в правый карман удостоверение, я собирался положить в левый - партбилет, но его не оказалось. Поиски не увенчались успехом. Жена уверяла, что выложила на стол все содержимое карманов. Дочка охотно подтвердила, что взяла красную книжечку и, через каждые пять минут, показывала новое место, куда она ее спрятала. Дочурка воспринимала поиски как игру и очень веселилась. Вместе с ней я облазил всю квартиру, бродил под окнами и перешуровал мусорное ведро. Наконец интерес к игре она потеряла, и поиски приостановились. Я уже забыл о своем радикулите и ползал на четвереньках под столом и за диваном. Результат - нулевой. Ситуация была катастрофической. Утеря партбилета грозила мне суровым партийным взысканием - строгачом с прицепом. Со званием я, конечно, пролетал. О медали и речи быть не могло. Партийный "фитиль" в то время весил намного больше нескольких служебных. В будущем мне грозила убогая судьба бесперспективного младшего офицера на занюханном периферийном пункте базирования в местах, известных только комарам, крысам и тараканам. Такая возможность жену не обрадовала, и она тоже провела активные поиски. Безрезультатно.

Совершенно неожиданно в комнату с характерным гоготом и шуточками ввалился мой стародавний приятель-однокашник, уже старлей, Юрик Лужский, которого я не видел года полтора. Его подводная лодка осталась на ремонте в Египте в Александрии. А экипаж, отправленный на Север, задержался на несколько дней в Севастополе. Юра приволок в подарок для моей дочери огромного плюшевого медведя. Обняв игрушку с себя ростом, она, не удержавшись на ногах, упала, не пройдя и пары шагов. Это совместное падение стало залогом их дальнейшей многолетней дружбы.

Поиски были прерваны на время праздничного ужина, но пропажа документа отравила мне радость встречи. Гость, выпытав у меня причину тревоги, ужаснулся и посоветовал вернуться на эсминец, продолжить поиски там. Я собрал оставшиеся бумаги и документы и, с последней надеждой, в сопровождении соратника отправился на корабль.

***

Было уже около нуля на часах, однако Сан Саныч, Лом и Боря продолжали вести беседу за коньяком. Вчера вечером на эсминец передали портфель для начальника РТС с полудюжиной бутылок этого напитка. Ни письма, ни записки не было. Поэтому каждый третий тост был "За скромность!". Мне с большим трудом удалось привлечь их внимание криком: - Спасите, люди добрые! Дважды я четко изложил свою трагическую историю, после чего был усажен на койку, а мне в лицо нацелились два отражателя. Саныч сурово потребовал правдивых ответов на его вопросы. Минут десять спустя этот Пинкертон сделал первый обнадеживающий вывод. Осмотрев пачку фотографий и удостоверение, он сообщил, что места в карманах для партбилета в обложке уже не оставалось. Значит, домой я ушел без него. Ура! С дочки сняты страшные подозрения. Таким образом, билет исчез в период моего пребывания в дружественной каюте. Скорее всего, потеря произошла в то время, когда с меня сняли рубаху, а тело уложили на палубу. Мы облазали всю каюту, но ничего не нашли. Сан Саныч, видимо, из добрых побуждений, желая меня успокоить, произнес небольшую речь:

- Известно, в каком виде, и из какого места ты вывалился в этот мир. Партбилета при тебе тогда не было. Постоянно помни об этом, будь скромнее, но не унижайся - все окружающие ничем не лучше тебя. Даже если им удалось приобрести и сохранить нетронутыми свои интимные политические взгляды и документы.

Грубить в ответ я не стал, но посмотрел на него с укоризной.

Саныч строго допросил Толика и Борю, но те ни в чем не признались. О себе он заявил, что считает свою персону вне подозрений, если дело не касается женского пола. Коньяк, видимо, ударил ему в голову. Он забыл, что последние полгода видел женщин только на картинках. Его смена сойдет на берег только завтра, впервые после возвращения с БС.

Тут доктора осенило: - А за мной вы кого посылали?

- Приборщика! - дуэтом ответили Лом и Саныч.

- А кто у нас приборщик? - спросил Сан Саныч у Лома.

- Точилин из моей БЧ-2, второгодник, тихий такой.

- Тихий, говоришь? - Сан Саныч нахмурился.

Толя вскочил и заявил, что используя легкие подручные средства, сейчас же добудет и Точилина и истину. Однако, Саныч Лома остановил, а меня отправил за старшиной второй статьи Чекрыгой. Он был известен тем, что из-за задержки с возвратом корабля в базу переслуживал свой срок уже месяца на четыре и на днях готовился, наконец, к ДМБ. Саныч послал нас всех в амбулаторию к Боре, а сам задержался в каюте для разговора с Чекрыгой, после чего присоединился к нам.

- Подождем немного, - сказал он и начал склонять Борю к дегустации его свежевосполненных запасов медицинского шила. Боря не поддавался. Минут через восемь - десять появился Чекрыга и сообщил, что билет нашелся, якобы, за рундуком в каюте и вручил его Санычу. Тот открыл книжечку и достал боновый чек, номиналом в один рубль.

- Ты чего это, валюту в билете хранишь? - спросил он.

Я был страшно удивлен. Дело в том, что после уплаты партвзносов у меня оставался оторванным от чековой книжки всего один листок - одна копейка, который я и оставил в партбилете вроде закладки. Копейка реальной стоимости не имела. Рубль - же в боновом виде был суммой немалой. Это - бутылка армянского коньяка тамошнего разлива в экспортном исполнении или псевдофранцузские духи арабского изготовления - мечта соотечественницы. Правда, эти чеки по размерам и цветам почти не отличались. Сан Саныч выслушал меня и, передавая красную книжечку, заявил: - Не удивляйся. Этот бончик - результат многократного деления твоей одноклеточной копейки. Набежали, понимаешь, проценты на вложенный в партбилет капитал.

Всех очень интересовало, что Саныч сообщил Чекрыге такое, из-за чего мгновенно нашелся партбилет, да еще и с подорожавшим чеком. Однако, он ничего не хотел рассказывать, а требовал продолжения праздника. Добыть в тот период, очередной борьбы с алкоголизмом, ночью выпивку было весьма проблематично, но я справился, благодаря бонам Мортранса. Их тогда ценили гораздо выше, чем сейчас - баксы. Ближе к утру Саныч поведал, что "по секрету" предупредил Чекрыгу о пропаже из каюты партбилета нового образца, которая может быть результатом происков иностранных разведок. На весь экипаж падает опасное подозрение. Прежде всего, наверное, будут допрашивать в застенках особого отдела "годков" и "дембелей". Так что и Чекрыга мог подзадержаться еще месяцев на несколько до полного прояснения ситуации.