Сергей Литовкин - На флоте бабочек не ловят (Рассказы соучастника)

СЕРГЕЙ ЛИТОВКИН

НА ФЛОТЕ БАБОЧЕК НЕ ЛОВЯТ

РАССКАЗЫ СОУЧАСТНИКА

СОДЕРЖАНИЕ:

1. ВАЛЮТЧИК.

2. ЧЛЕНСКИЙ БИЛЕТ. (Валютчик-2).

3. НИКОМУ - НИ СЛОВА. (Валютчик-3).

4. ВОЕНМОРКОР

5. ДОБРО НА СХОД

6. СОБАКА НА ЛЮБИТЕЛЯ

7. МЕЧТА - вместо послесловия

ВАЛЮТЧИК

(Лица, события и обстоятельства изменены, но факты, несомненно, имели место быть)

Случилось мне в начале семидесятых годов уже ушедшего двадцатого века окончить военное училище и в звании лейтенанта прибыть на Черноморский флот. С распределением на конкретную должность вышла заминка. Все мои сокурсники уже зарабатывали "фитили" на кораблях, а я - еще затаптывал ворс ковровых дорожек штабных коридоров, общаясь с флотскими кадровиками. Особенно я не переживал, полагая, что подобрать достойную службу для реализации моих исключительных способностей - задача непростая. Значительно позже я понял, что при плановой системе заявок на выпускников, запрашиваемое количество всегда превышает необходимое. Заявку в тот год неожиданно удовлетворили в полном объеме, что и сказалось на моей судьбе самым парадоксальным образом.

Каждый будний день в течение полутора месяцев я просиживал в кабинете одного доброжелательного кадровика - капитана третьего ранга, списанного из плавсостава ввиду его несовместимости с качкой. То есть по болезни. Морской. Он называл себя моим шефом, гонял с мелкими поручениями по флотским частям и оставлял дежурить на своем телефоне, отлучаясь по служебным или иным надобностям. Обычно, после обеда шеф отпускал меня домой в арендованную в частном секторе халупу с дворянскими удобствами, но божественным видом на море. Я чувствовал себя полноценным курортником южного берега Крыма.

Как-то утром шеф встретил меня вопросом: - Ты какой язык, кроме русского, знаешь?

- Английский, - ответил я, забыв добавить стандартный анкетный шаблон: - читаю и перевожу со словарем, что не оставляет иллюзий у понимающего человека. Такая забывчивость вскоре вышла мне боком.

К вечеру я уже оказался прикомандирован в качестве переводчика на военное гидрографическое судно, уходящее через сутки в Средиземное море.

- Не психуй, - сказал шеф, когда я узнал, что приказ подписан и назад хода нет.

- Там и без тебя почти все переводчики. Тобой мы просто закрываем амбразуру. Нельзя корабль в море отправлять с дырками в штатном расписании. А пока будешь морячиться, я тебе толковое место подберу. Говори, чего хочешь? Мои крестники все в люди вышли.

Я снял полки потертый справочник по кораблям всех флотов и народов "Джейнс" и нашел свое судно. Информация была убийственной. Супостатский справочник утверждал, что это переоборудованный китобой.

По водоизмещению он незначительно превышал "Санту Марию" Колумба, а по скорости хода не оставлял надежды на реализацию проекта Жюля Верна: - Вокруг света за 80 дней. Он был моложе меня, но ненамного.

- Кранты, - произнес я вслух и повторил раза три без всякого выражения, хотя несколько крепких выражений построились в очередь, чтобы сорваться с языка при первой возможности. О такой ли службе я мечтал?!

* * *

-Ерунда, - заявил командир гидрографа - капитан - лейтенант небольшого роста, но с высокой уверенностью в себе, когда я представился и честно поведал историю своего прикомандирования.

-У нас половина специалистов в бригаде может только автономный паек на дерьмо переводить, и переводят. Не рассказывай больше никому эти глупости. Постарайся быть полезным, а если не справишься - отдам тебя замполиту для проведения политзанятий с матросами. Он давно просит еще одну жертву.

Я поблагодарил за доверие, щелкнул каблуками и направился в отведенную мне каюту. Она оказалась маленькой, как стенной шкаф, но зато одноместной.

Я побросал в угол вещички и задумчиво уселся на койку. По громкой связи прохрипело: - Корабль к бою и походу приготовить! - застучали башмаки, завибрировали агрегаты, койка начала подпрыгивать в такт вращению какого-то скрипучего вала. Я прижал койку своим телом и, почувствовав себя частью дребезжащего организма, решил постараться быть полезным.

***

Шел третий месяц похода. Я уже успел не только уяснить свое невежество, но и кое в чем поверхностно разобраться, считая, правда, свое понимание достаточно глубоким. Удалось подружиться с несколькими офицерами - ровесниками и не поссориться с остальными, что давалось нелегко, учитывая замкнутость пространства и сообщества. Отсутствие в подчинении личного состава позволяло иногда ощущать себя пассажиром круизного теплохода, что неизбежно разрушали звуки бурного потока ненормативной лексики, тоже отличающейся известной гармонией. Все шло нормально. И этот день тоже не предвещал ничего дурного. С утра побаливала голова после вчерашнего застолья. У доктора Олега был день рождения и он угостил резервным спиртом (в просторечии - шилом) своих земляков-ленинградцев. В этот круг вошли связист Саша, я и штурман. Все лейтенанты. К концу посиделок в амбулаторию, подделав условный стук, проник особист старлей Виктор. Пить он не стал, доел праздничную закуску и посоветовал не болтать лишнего. Никто не понял, что он имел в виду, но беседа скисла и все разошлись по каютам.

Слева по курсу в двух милях виднелся американский авианосец, за которым мы ползли уже несколько часов. Размеры плавучего аэродрома поражали, особенно в сравнении с нашим убогим челном. Мы выглядели как граненый стакан рядом с бочкой квашеной капусты.

- Боцманской команде приготовиться, - проорал в КГС старпом с мостика.

- Будет грандиозная операция, - услышал я за спиной и обернулся. Виктор показывал на огромный сачок, который не без труда волокли мичман и три матроса. Я вспомнил слова шефа о том, что частое явление особиста - одна из самых плохих примет, но тут же забыл, а, наверное, напрасно.

Мы замедлили ход и, как только авианосец скрылся из виду, боцмана начали вылавливать сачком из-за борта здоровенные пластиковые мешки. Казалось, что авианосец оставил за собой след из нескольких десятков поплавков. Мусор, догадался я, - на америкосе закончили приборку и повыбрасывали мусор в море в полимерной упаковке. Тогда это было в диковинку.

- Жду, не дождусь, когда нам с сачком выдадут премиальные за разоблачение козней противника, - устало, но гордо прогудел мичман, когда штук шесть мешков было выброшено на шкафут. Этим операция и завершилась. Мешки начали тонуть, а шестиметровое древко уникального инструмента уже перестало повиноваться опытным боцманским рукам.

Замполит, особист и еще несколько офицеров, в том числе и я в качестве официального переводчика, были допущены к вскрытию добычи.