Лариса Матрос - Степью лазурною, цепью жемчужною

Лариса Матрос

"Степью лазурною, цепью жемчужною... "

Такси остановилось у одного из многоэтажных домов жилого массива Бруклина. У подъезда Марту уже ждала кузина Нелли и ее муж Сеня. Восторженные объятия, приветствия, поцелуи, перемешанные с вопросами, не прерывались до второго этажа, где располагалась квартира Нелли. С порога был виден стол, накрытый на большое количесво гостей.

-- Я тут обзвонила всех родственников, но не знаю, кто точно придет, -Нелли указала на стол. -- Это просто чудо какое-то! Я не предполагала, что когда-нибудь тебя еще увижу. Когда уезжала, мы ведь даже не попрощались по телелфону. Ты-то у нас всегда идейная была!. Как рада тебя видеть! Все такая же красавица и годы тебя не берут. Поделишья, наконец, секретом!.. -- Нелли засмеялась, обнимая кузину, и глянув на часы, добавила:

-- Уже вот-вот будет собираться публика.

-- Сеня предложил выпивку и мягкое кожанное кресло у окна, но Нелли с гостьей пошли на кухню.

-- Ну как вы тут при капитализме -- то живете? -- Марта спросила чуть иронически, между тем разглядывая располневшую, но выглядевшую свежо и жизнерадостно кузину.

-- Вначале было трудно: и депрессии, и разочарования, -- Нелли отвечала серьезно, не заметив иронии. -- Я почти год вообще не могла найти работу, хоть как-то приближенную к специальности. Потом... Алла! Я ей так благодарна!

-- Какая Алла? Это не моего ли подопечного Мишки жена?

-- Ну, конечно! Мы с ними здесь общаемся. Аллочка мне здорово помогла. Впрочем они скоро придут, и ты их увидишь. Они по-настоящему процветают. Алка- молодец! Но успех, как и убольшинства, пришел несразу. Она вначале ночами ухаживала за умирающими больными, а днем работала в госпитале.... словом, досталось... В госпитале завоевала такой авторитете, что по ее рекоменндации и меня туда приняли. Правда, с испытательным сроком, но это уже нетак важно... Я говорю об Алле.

-- В Одессе, по-моему, вы не очень-то были близки?

-- В том-то и дело! -- горячилась Нелии, -- тут иногда близкие родственники отворачиваются. А Мишка с Алкой всем помогают... Но мы еще поговорим. Тебе, наверное, надо привести себя в порядок.

Марта взяла дорожную сумку и вошла в ванную комнату. Вдруг ее охватило волнение перед предстоящей встречей с родственниками, особенно -- с Мишей и Аллой. Всякий раз воспоминания о них, с момента их отъезда, сопровожались угрызениями совести....

Поправляя прическу, она глядела в зеркало, а оно словно воспроизводило эпизоды ранней юности. Тогда после окончания школы, не поступив первый год в институт, она не знала куда себя девать. Планы были неопределнные. Где-то поздней осенью дальние родственники, с которыми она с детства встречалась на всяких семейных событиях, попросили ее позаниматься с их сыном русским языком, который ему трудно дввался. В свои одиннадцать лет мальчик зарекомендовал себя " неуправляемым ребенком", который дворовые игры предпочитал сидению над уроками и книжками.

Два раза в неделю той зимой Марта ездила учить Мишу на Пироговскую улицу, где жила его семья. Неожиданно " ученик" оказался эмоциональным ребенком, чем она решила воспользоваться в своих уроках. В одно из первых занятий, в пасмурную унылую погоду, не зная как настроить этого черноглазого, худющего непоседу на что-то серьезное, юная "учительница", ездившая к своему подопечному еще в школьном "форменном" платьи, вдруг нашла способ подобрать ключик к его душе.

Она поманила его к окну и призвала играть в отгадки- разгадки о том, что каждый их них видит, глядя на тучи, переполнявшие небо в тот день. Почувствовав эмоциональный настрой Миши, она проникновенно прочитала "Тучи" Лермонтова, а после чтения рассказала мальчику о судьбе поэта, о тоске и одиночестве, переживаемом им в период написания этого стихотворения. Мальчик попросил перечитать стих снова и вдруг, неожиданно, расплакался.

С тех пор он увлекся чтением литературы, особенно поэзии, а позднее даже стал сочинять сам.

После окончания школы Миша был призван в армию, где он продолжал сочинять стихи, которые даже были опубликованы в какой-то газете. После демобилизации, из выбранных вузов, ему удалось поступить на заочное отделение педагогического института. Он мечтал стать учителем литературы и при встречах с Мартой пересказывал содержание придуманных им пьес, в которых его будущие ученики ( по его замыслам), будут играть на школьной сцене. Но после окончания института парню удалось устроиться только в вечернюю школу рабочей молодежи, где уставшим после работы "учащимся" было не до литературы, не до поэзии. Потом он женился, обзавелся семьей, заботами, а их встречи происходили все реже и реже, даже до переезда Марты в Москву.

Она была в Одессе в то лето, когда узнала, что у Михаила готовы все документы " на выезд". Это ее крайне расстроило, она не пожелала с ним встречаться, а переданное через родственников приглашение на прощальный ужин, было отвергнуто.

Но за день до отъезда Мишиной семьи, она случайно оказалась в одном автобусе с его женой -- Аллой. Обе заметили друг друга, но не решались подойти. И, как бывает летом в Одессе, автобусная давка, свела их друг с другом нос к носу и усадила на одно сиденье.

Марте не могло не бросаться в глаза то, что Алла подавлена, растеряна и смотрит на пробегающие за окном улицы Одессы, с тоской. Видно было, что она настолько подавлена самодовольным и высокомерным видом родственницы мужа, что ей даже трудно о чем-либо говорить с ней. Марта же каждой репликой и жестом пыталась продемонмтрировать, как ей хорошо живется в этой стране, которую они покидают, и тем еще более жестоко ранила Аллау, обжигаемую страхом расставания со всем близким, знакомым и понятным... ... Сейчас к угрызениям совести добалось чувство стыда и Марта стала ощущать, что дрожь в теле все более охватывает ее.

-- Марта! Тут уже все пришли!, -- услышала она жизнерадостный голос кузины, слегка постуивающей в дверь ванной.

-- Сейчас, сейчас, -- извиняясь, произнесла она.

Через несколько минут гостья была уже в окружении родственников. Михаил восторженно заключил ее в свои объятия. Он, казалось, стал выше ростом, подтянулся и в черном костюме выглядел типичным американским джентельменом, какие проглядывают с обложек рекламных журналов. Вместе с ним подошла элегантная, изящная, ухоженная женщина. В ней трудно было узнать ту растерянную, подавленную и неухоженную Аллу, с которой она встретилась случайно в автобусе в Одессе накануне их отъезда. Красивые вечернее платье и туфли, уложенные волосы, пофессионально выполненный макияж, дорогие ювелирные украшения -- все придавало ее облику праздничность и торжественность. Несмотря на прошедшие годы, Аллла выглядела моложе и интересней.