Сергей Семенов - Страшное дело

– - Неужели все это правда! -- хрипел он. -- Да как это? Что они выдумали-то? У-у, проклятые! Окаянные!.. Убить их мало!

Глаза его налились кровью, лицо исказилось, дыханье в груди шибко сперлось. Он грохнулся головой на стол и пуще прежнего затрясся и зарыдал, как малый ребенок.

Земляк испугался и стал его уговаривать.

– - Что ты, бог с тобой! Чего так убиваешься? Слезами горю не поможешь.

Андрей все плакал.

Выплакался Андрей, сделался поспокойней, отер он лицо и проговорил:

– - Да что же это они сделали-то? Ждал ли я от них этого? Ведь он-то, он-то -- отец родной! О-о!!!

Опять лицо его исказилось, крепко сжал он кулаки и встряхнул ими.

Земляк, увидав, какое действие произвели слова его, жалел уж о том, что и рассказал-то. Он долго сидел понурив голову, потом встал и начал собираться. Андрей, заметив это, проговорил:

– - Вот что, брат, скажи ты там, дома, чтобы жена ко мне беспременно на троицу приехала, я с ней тут поговорю.

– - Что ж, пожалуй, мне все равно, -- промолвил земляк.

– - Потрудись, пожалуйста.

– - Ладно, будь спокоен.

И земляк ушел, оставив. Андрея с горькими, тяжелыми думами.

Больше недели Андрей ждал жену. Первый раз в жизни пришлось ему переживать такие мучительные дни и ночи; то ненависть, то ревность и отчаяние охватывали его и терзали без пощады и жалости. "Как это могло случиться? Неужто добровольно баба пошла на это? -- задавал он себе вопросы и ничего не мог на них ответить. -- Если добровольно, -- думал Андрей, -- то что мне с ней делать тогда? Смерти мало ей за это, ведь это что: на первом году после свадьбы мужа на старика променяла! Чем я ей насолил очень? я ей слова грубого не говорил за все время, не то что… А любил-то как! О, проклятая, что она со мной только сделала!"

И Андрей придумывал, как бы ему проучить жену за измену. Но только он придумает какое-нибудь наказанье и представит его себе, как сейчас же ему сделается жаль и жены, и того счастья, которое ждало его без этого дела. И он невольно начинал находить извинения ей. "Может, она невиновата, -- размышлял он, -- может, он ее насильно заставил. Беспременно это так. Он все это, злодей! И что он только со мной сделал. Я ли ему не покорный сын был, я ли не старатель? А он…"

И вся злоба Андрея переносилась на отца и еще страшней его мучила.

Накануне троицына дня приехала Ольга. Увидал ее Андрей, и застучало в нем сердце. И радость, и гнев сразу поднялись в нем.

– - Здравствуй, Андрей Филиппыч, -- сказала Ольга и подошла к мужу.

– - Здорово, -- сквозь зубы тихо процедил Андрей и впустил жену в каморку. -- Отпустил тебя свекор-то? -- вдруг злобно и ядовито спросил он, весь дрожа от волнения и в упор глядя ей в лицо.

– - Чего ж ему не пустить? Слова не сказал, -- ответила Ольга, стараясь не встречаться с ним взглядом.

– - Как это он расстался? А я уж и не надеялся, -- допрашивал Андрей с усмешкой, злобно перекашивая губы.

– - Чего ж ему не расстаться? Я, чай, ему не очень приболела, -- отшучивалась Ольга, между тем внутри у ней холодело.

– - Толкуй, не очень, словно я не знаю, -- прохрипел Андрей и затрясся весь.

Уставилась Ольга на мужа и побледнела вся. "Узнал все, мелькнуло у ней в голове. -- Теперь уж не жди милости. Царица небесная, пособи!"

И она решилась во что бы то ни стало, а отклонить беду. "Отопрусь, что ни будет", -- подумала она и как можно спокойнее спросила:

– - Что ты знаешь-то? -- при этом она взглянула мужу в глаза как ни в чем не бывало.

– - Все знаю! -- воскликнул он. -- Ты думаешь, шило в мешке утаишь? Нет, матушка, не утаишь.

– - Какое шило? Что ты? Бог с тобой!

– - А такое, что я все знаю про твое дело со свекром… Полюбовницей его стала!..

– - Что ты? С чего это ты взял-то? Да очнись…

– - Что очнись-то? я не пьяный! нечего дуру-то строить! Признавайся!

И он, рассвирепев, замахал руками, застучал кулаками по столу, еле сдерживаясь, чтобы не наброситься на нее и не истоптать ногами.

Ольга догадалась, что беда собирается над ее головой, и не то от страха, не то от обиды затряслась, заплакала и, закрыв лицо руками, припала головой к столу.

– - Что нюни-то распустила? У! у!., проклятая! -- проворчал Андрей и дернул жену за руку. -- Скажешь, неправда это?

– - Ей-богу же, неправда, -- сквозь слезы, с отчаянием проговорила Ольга. -- Из чего это ты взял? Если бы я знала, что ты обо мне думаешь, я бы не поехала, -- продолжала она, всхлипывая. -- Думала, на радость приеду, а ты вот как меня принял.

– - А разве неправда? -- уж не так уверенно допрашивал Андрей.

– - Знамо нет. И как это у тебя язык поворотился сказать, -- уж совсем смело заговорила Ольга. -- Кто ж за меня заступится, бедную? -- И она заголосила еще громче.

Андрей стоял как ошеломленный, гнев его спал; слезы жены растрогали его? "А что, как неправду земляк сказал? Позавидовали, может, люди, что хорошо живем, и наплели на нее, чтобы расстроить нас".

– - Ну, будет, не реви, -- проговорил Андрей более мягко. -- А вот коли неправда, побожись на икону, тогда поверю.

Ольга, утирая слезы и всхлипывая, уставилась на икону, перекрестилась и сказала:

– - Вот, не слезть мне с этого места, не дожить до завтрашнего дня…

Голос ее прервался от волнения, но Андрей этого не заметил, ему хотелось верить, что она говорит правду, лицо его просветлело, он улыбнулся и сказал:

– - Ну, уж так и быть, давай помиримся, -- и подошел к жене.

Ольга бросилась к нему на шею и снова зарыдала, ей и стыдно было, и жаль Андрея, и рада она была, что пронеслась туча над ее головой…

На другой день Андрей повел жену Москву показывать, побывали они и на гуляньях в Сокольниках, слушали музыку, глазели на народ, угощались в трактире с машиной. Показал ей также все замечательные места. А на прощанье повел ее в ряды и накупил ей наряду и гостинцев.

Целую неделю прожила Ольга у мужа и так нежно увивалась круг него и ласкалась к нему, что Андрей так и таял от счастья. "Ишь ведь, как она меня любит, и где же это видано, чтобы такая жена да неверна была!"

Наконец пришло время и расставаться. Дал Андрей денег Ольге для передачи отцу и проводил ее до заставы. Но как только Ольга выехала из Москвы, так охватила ее тоска, защемило сердце, и расплакалась баба, на этот раз искренними, горькими слезами…

Почти всю дорогу Ольга не осушала глаз, и совесть ее мучила, и жаль было мужа оставить. С ужасом думала она, что свекор опять будет приставать к ней. Измучилась баба, придумывая, как бы избавиться от старика и как бы так концы схоронить, чтобы муж не узнал. А как это сделать?.. "Ох, быть беде, погубила я свою голову… -- плакалась баба. -- Вернется Андрей в деревню, все равно узнает, что тогда будет делать? И нечистый меня дернул отпереться! Что бы лучше сразу покаяться, в ногах прощенья попросить, может быть, взмиловался бы, простил; а не простил бы, тоже все одно: двух смертей не бывать, а одной не миновать, по крайней мере, не мучилась бы так".