Василий Митин - Последний патрон

- Любил он рассказывать, как жить будем. Такой выдумщик! Скоро, говорит, мама, и в Заболотье будем пахать тракторами, электричество проведем, радио...

Из-под припухших покрасневших век Анны Макаровны тихо струились горькие слезы.

Киреев, стараясь говорить спокойно, попросил бумаги и записи Ильи.

- Забрал Андрейкин. Книжки и газеты в кладовке. У нас есть такая кладовочка с окошечком. Зимой в ней стоят кадушки с грибами и ягодами, а весной там ничего нет. Я кладовочку приберу, вымою, Илюша принесет лиственницы - от нее дух хороший. Летом, бывало, дождик стучит по крыше, и так хорошо спится там после работы. В этом году я рано прибралась в кладовке, и накануне того дня Илюша перетащил туда все свои книжки и газеты. Поди посмотри!

На самодельном столике у маленького оконца - аккуратная стопка книг и газет. Киреев, перебирая эту стопку, наткнулся на исписанный лист бумаги.

"В "Крестьянскую газету". У нас в Заболотье орудует классовый враг Попов Григорий - кладовщик колхоза... Хлеб ворует, самогонку варит, семена колхозные погноил. Председатель доверился этому вредителю и сам попался, как кур в ощип... Попов прибрал к рукам беспризорника Дмитрия Свинцова, у которого родители померли от голода в двадцатом году, и так его разлагает, что даже писать неудобно... Пора положить конец проискам врагов колхозной деревни".

Взволнованный находкой, Киреев еще раз прочитал черновик корреспонденции и засунул его в карман.

Вернувшись в избу, он спросил Анну Макаровну, с кем встречался Илья накануне своей гибели, кто знал, что он пойдет в село Перевал.

- В тот день у нас в избе, кроме Митьки, никто не был. Парень такой есть в деревне. Сирота. Я его иногда обстирывала и подкармливала, а потом бессовестные мужики приохотили парня к самогонке, и к нам он стал редко заходить. Прижился у кладовщика Григория. Но на Митьку я не думаю. Илья ему поперек дороги не стоял. Да ведь и Василий Алексеевич тоже не был ему супостатом.

III

В село Перевал Киреев съездил в тот же день и в сум.ерки вернулся обратно. У старого почтаря узнал, что за последние два месяца через почтовое агентство в "Крестьянскую газету" не было ни одного письма.

Никакой ошибки! Уж он-то за двадцать лет работы на одном месте знает, кто кому пишет, а в газету письма редкие, и он такого забыть не может.

На квартире Киреева ждал Симочкин. Он услал куда-то бабку Арину и стал докладывать.

- Осмотрел я кладовую, сам лично на крышу лазил. Кровля-то плотная, а в двух местах пробита, как бы с умыслом продырявлена, но и доказать невозможно: мало ли как случается! А Герасимов мог и не знать, а то бы не оставил без последствий. Беспокойный мужик. В народе, товарищ Киреев, происходит какое-то волнение. Не верят, что Герасимов виноват, и ждут, когда я преступника найду. Был у меня до этого кошмарного преступления сильный авторитет, а теперь вот пошатнулся.

- Ну а кладовщик Попов как? Надежный?

- Вредный элемент. И скользкий, как налим.

Ведь семена он погноил, а обвинить трудно: что теперь докажешь против бумажки? Но с Беловым он никак не сталкивался, у них отношений никаких не было.

Перед уходом Симочкин сказал:

- Встретил меня сегодня наш деревенский портной. Турка по прозвищу. Трепач, одним словом, а знает много, только не разберешь, где врет, где правду сказывает. Подъезжал он ко мне с разными вопросамиразговорами. Он что-то пронюхал, однако мне не говорит. Потолковали бы с ним - может, путное что скажет.

К Турке Иван Петрович зашел под предлогом заказать кепку. В шапке стало неловко ходить, не по сезону. Чернобородый, небольшого роста крепыш со смешливыми черными глазами, Турка отказался от заказа: не мастер, не шапочник, нет материала.

И спросил:

- Долго у нас гостить будете?

- Как справлюсь с делом, так и уеду.

- Ну что ж, оставайтесь, - милостиво разрешил Турка. - Посмотрите, как мы живем-можем.

Он отложил работу и пригласил на улицу подышать свежим воздухом. Уселись на крылечке. Турка достал из кармана трубку, набил самосадом и задымил. Во влажном воздухе ранней весны, напоенном запахами тающего снега и навоза, махорочный дым был "приятно-раздражающим. Киреев тоже взялся за кисет.

- Видали, какая у меня баба широкая? - издалека начал Турка. - Пятерых принесла, и все парни.

Трое в Красной Армии, а двое в училище бегают. А вот соседу моему, Гришке Попову, не повезло: одна дочь и та дура - от рождения полоумная. Хлопот с ней!

Девке двадцать с лишним годов, здоровенная, замуж захотела, а кто на дуре женится? В старое время, может, на хорошее приданое кто ни то позарился бы, а ныне-шалишь, женихи не те! Вот. Гришка и приспособил к ней парня еще несовершенных лет, Митькой звать, а Пелагея - Гришкина баба укладывает парня спать в одной горнице с Манькой. Вконец испортили парня. И так-то был невоспитанный, а теперь-ни стыда, ни совести. На днях позвала меня Пелагея и дает почти новые Гришкины штаны переделать для Митьки, укоротить. Исполнил я заказ и приношу. Хозяина дома нет. Ладно. Митька пьяный над Пелагеей куражится: то подай, другое принеси, а та, на что занозистая баба, слушается. Мне Митька, словно хозяин, подносит стопочку. Только Пелагея из избы, я ему и говорю: "Фартовое житье у тебя, парень, знать, ко двору пришелся?" А он бахвалится: "Я их еще не так плясать заставлю - слово знаю". Какое такое слово знает щенок против матерого волка?

IV

Киреев остановился у старой дуплистой ветлы.

Сквозь тонкие облака пробивалась луна и скупо освещала конец деревенской улицы, стирая очертания приземистых строений. Из полумрака надвигалась высокая фигура с огромной дубиной: Сжимая в кармане рукоятку нагана, Киреев вышел навстречу и узнал кладовщика Попова.

- Григорий Федулович! Что это вам не спится?

- Товарищ Киреев? Вот не ожидал, что вы по ночам бродите, а то спал бы спокойно за таким сторожем.

- Служба. Ничего не поделаешь: враги-то в потемках орудуют.

- А я за склад беспокоюсь, как бы чего не вышло: время тревожное.

- Вам нечего беспокоиться. Симочкин обо всем позаботился. Он где-то вычитал, что как начнется ревизия, так склады поджигают, если, конечно, кладовщик на руку нечист. Вот и. проявил бдительность: из комсомольцев посты организовал и у вашего склада двух здоровенных парней поставил. Можете спать спокойно.

Иван Петрович говорил простодушным, шутливодоверительным тоном, будто^бы не разделял опасений Симочкина. И потянул носом, принюхиваясь.

- При вашем деле без этого, без бдительности, нельзя. - Попов пристроился рядом, прилаживаясь к шагу. Киреева, усмехнулся: - Ну и нюх же у вас, не меня ли в поджигатели определили? И ведь верно, керосином от меня воняет. Хотел с фонарем идти, заправил, руки вымарал, а тут, гляжу, месяц... Ну бывайте здоровы, в таком разе домой пойду спать.