Валерия Нарбикова - Шепот шума

- а потом она обещала позвонить, - сказала Снандулия.

- хорошо выглядишь, - сказал Н.-В.

Снандулия была не просто женщина, которая была хороша собой, ведь она была его жена. И он ее любил, но у них были очень веселые отношения. А сегодня сердце. Оно как-то не так стучит. Но это не сердечные муки. Оно болит не от любви. Оно побаливает. Оно ноет, как зуб. А после пива вдруг прошло. А вторую баночку она потом выпьет. Он бы и сегодня женился на ней. Как и десять лет назад он бы на ней женился. И когда он на ней женился десять лет назад, ей было двадцать лет, и сейчас, через десять лет, он бы на ней женился, как и тогда. Она задремала. И у нее были волосы, которые были почти розовыми, и это было от природы, и от природы она была несомненно красавицей, которой он пришел сказать одну вещь.

- Снандулия, - позвал Н.-В. - ты спишь?

Она пошевелилась

- я вчера встретил девушку моей мечты, - сказал Н.-В.

У нее был приоткрыт рот, когда она повернула к нему голову. Она что-то хотела сказать.

- в раю? - сказала она.

- нет, на самом деле.

- где? - сказала Снандулия, - дай подушку.

Н.-В. дал ей подушку и хотел сказать, где, и сказал.

- вчера на аэродроме.

- ну и как там?

- где? - спросил Н.-В.

- в раю, - сказала Снандулия. И отвернулась.

- я пошутил, Снандулия, ну-ка посмотри на меня, Снандулия. Прямо на глазах у одной девушки задавили человека, вот и все.

- принеси чаю.

- сейчас принесу, это была трагедия.

И Н.-В. пошел на кухню за чаем и услышал, как кто-то открывает дверь. И дверь открыла именно соседка, которая уехала на неделю, но внезапно вернулась. И он шел к входной двери и видел, как соседка открыла дверь, захлопнула ее, поставила сумку, села на пол и умерла. Когда Нижин-Вохов подошел к ней, она уже умерла. И когда он к ней подошел, ему показалось, что и вернулась она уже мертвая. То есть она уже мертвая открыла дверь, поставила сумку и села на пол. Она внезапно вернулась, уже будучи мертвой. И когда он вернулся к Снандулии, он сказал:

- ничего страшного, там вернулась мертвая соседка. Как Снандулия оказалась уже рядом с соседкой, было просто непонятно. Перепрыгнула? Она склонилась над соседкой, но соседка была уже абсолютно мертвой. В коридоре двери сидела какая-то нереальная соседка, т.е. пока она была живая, она была как раз реальной, но как только она умерла она стала как раз нереальной, даже было непонятно, сколько ей лет. Тридцать? Это была мертвая молодая соседка.

- у нее был кто-нибудь? - спросил Н.-В.

- надо вызвать врача, никого у нее не было.

- ты же помнишь, какая она была, очень некрасивая, - сказал Н.-В., посмотри на нее сейчас. Снандулия посмотрела прямо на соседку, прямо на ее лицо.

Перемена, которая произошла в лице соседки, была просто поразительной. Эта мертвая соседка просто стала хороша собой.

- поразительно, - сказал Н.-В. - как она изменилась.

Пока ехал врач, Н.-В. смотрел на мертвую соседку, как она сидит и не шевелится, как она сидит, как кукла.

- разве такое может быть, - сказал Н.-В. - чтобы вот так изменилось лицо? Снандулия, ты слышишь меня? Но Снандулии не было рядом. Н.-В. пошел в комнату, но и там не было Снандулии.

- Снандулия, - позвал он, - ты где?

Он дернул дверь в ванную, но дверь не открылась.

- открой, Снандулия, ты что? - сказал Н.-В.

Снандулия мылась под душем, и пока она мылась все время под душем, за это время похоронили соседку, и хоронить соседку помогала другая соседка по дому, и эта другая соседка по дому взяла вещи мертвой соседки и комнату опечатали, и вот те розочки, которые трепещут на ветру... Время, когда время стоит, и никаких дел. Кроме одного дела. Но это дело можно и не делать. Например, отдать пакет. И если этот пакет отдать, то это будет дело. И если его не отдать, то это тоже будет дело. Электричка покачивалась - мимо с одной стороны завода, - мимо, с другой стороны, реки, тоже отравленной.

Вот станция. Вот киоск. Вот варежки в киоске. Которые зимой можно носить, а летом покупать, чтобы до зимы потерять. Нижин-Вохов шел к даче, которая стояла в таком просторном лесочке. И дача была тоже просторная. И лесок тот рос с большим вкусом, в нем сочетались разные деревья, и полянка перед дачей тоже была с большим вкусом расположена перед дачей, и на полянке было три пенька, и один пенек был побольше, и он был как бы столик, а два пенька поменьше, как бы стульчики. И было солнце. И можно было загорать. И можно было все. И когда Н.-В. подошел к калитке, он увидел Василькису, которая одета была тоже с большим вкусом. На ней было такое простенькое платье, которое нарочно было так сложно сшито, чтобы выглядеть простым. И полянка и дача, и даже платье были куплены отцом Василькисы, который жил и работал в Европе. И получалось, что по отношению к Европе Василькиса живет и работает в Азии. Василькиса даже летом работала. У нее был ученик, и она учила его французскому языку. И этот ученик не шел. И когда скрипнула калитка, Василькиса увидела вместо своего ученика Нижина-Вохова. И она даже не сразу обрадовалась, то есть она конечно обрадовалась сразу, как только поняла, что это не ученик, а Н.-В. И они поцеловались. Скорее нежно, чем страстно. Скорее просто, чем сложно. Конечно, Н.-В. любил Василькису, то есть конечно он бы на ней женился, если бы не было Снандулии, но не мог же он на ней жениться раз он уже женился на Снандулии. И он ее обманывал. И она ему верила. Разве это не счастье? Н.-В. открыл бутылку вина, и первый глоток совершенно открыл глаза на невероятную красоту места в данный момент. Это место было прекрасно, как первый глоток, даже три сосны и домики вдалеке и абсолютно некрасивая дорога, но тоже красивая, потому что на ней не было ничего некрасивого в данный момент: ни собаки, ни человека, ни грузовика. Даже не шел ученик. Его тоже не было на дороге.

- с утра его жду, - сказала Василькиса.

- а я за тобой, - сказал Н.-В., - я раньше не мог.

И он рассказал про соседку. Как она внезапно умерла, и как Снандулию так потрясла ее смерть, что она не хотела, но он настоял, чтобы все неделю, пока соседку не похоронят, Снандулия жила у них с отцом. А теперь уже похоронили. И теперь уже Снандулия вышла на работу.

- значит, ты ей об этом ничего не говорил? - спросила Василькиса.

Об "этом" - и было как раз о том, что Н.-В. хочет жениться на Василькисе. То есть Василькиса хотела, чтобы Н.-В. хотел на ней жениться и чтобы он поговорил об этом со Снандулией. Но Н.-В. никогда об этом со Снандулией не говорил, а говорил об этом только с Василькисой. Со Снандулией он не хотел об этом говорить. И не мог. И не мог, и не хотел.

Они посидели еще чуть-чуть на полянке и перешли в дом, где все тоже было устроено с большим вкусом. Каждая вещь была на своем месте, и если окно выходило в сад, то сад радовал глаз, а если другое окно выходило в лес, то уже лес начинал радовать глаз. И так, переходя из одной комнаты в другую, все время можно было радоваться. А потом стало темнеть. И казалось, что все еще рано, но уже стемнело, и в Москву уже было возвращаться поздно. И Н.-В. с Василькисой устроились на веранде, и Василькиса его все время кормила, а он все время ел. И не потому, что он все время хотел есть, а просто это было такое занятие: она занималась тем, что она готовила, а он занимался тем, что ел. И она опять заговорила о своем ученике, что она боится, что он утонет на экзамене, что он все-таки слабенький ученик, нет, что если его, конечно, не топить он может быть и сдаст экзамен, "но ведь знаешь, язык такая вещь, легче всего утопить".