Сергей Неудачин - Моя жизнь на Марсе

Сергей Неудачин

Моя жизнь на Марсе

Марсианские хроники

Ведь если можно с кем-то жизнь делить,

То кто же с нами нашу смерть разделит?

И.Бродский

Я проживаю в избушке посреди великого моря, избушка на колесах, а не на курьих ножках. Она движется вслед движенью Земли, поперек движенью истории. Я сижу на крылечке обычно, когда закат, дымлю свои папироски, табак из сушеных водорослей, и думаю, и гляжу, как солнце уходит в воду, и угли свои рассыпав, погружается, охнув, во тьму. И сразу восходят звезды, ковшами в небе сверкая, так близко, достать руками, почти на печную трубу. Труба дымит понемногу, хоть дров я в нее не бросаю, - откуда дрова в чистом море и далеко от земли? Но что-то живет, искрится, тужится в каменных недрах, как будто рожает чудо, но нет на свете чудес. Избушка бежит по кругу, летит, как корабль-призрак, и шлейфом из звезд укрыты прошедшие мили от нас. Марс прожигает в небе очередную дыру сита, и смотрит багровым глазом на море и на меня...

Когда-то я стану вечным, когда-то я стану сильным, и слабым и быстротечным, призрачным молоком в реке. На черных, на белых крыльях я оторвусь от дома, и на маяк чудесный я полечу легко. Долгий мой путь сквозь версты камней оледенелых, лучей убийственно-желтых, пустейшую пустоту, будет когда-то закончен в красной пустыне Марса, и, пески обнимая, замертво упаду со счастливой улыбкой на белом лице, на черном, сложатся крылья в кокон и похоронят меня. И никто о том не узнает, Марс сохранит молчанье, только лишь ангел красный вместе с ангелом желтым, с ангелом бело-синим в путь проводят меня. В новый мой путь бесконечный.................

Телефонный звонок.

- Сергея, пожалуйста...

- А его нет. Он умер. Что ему передать на тот свет?

- Т-н, т-н-н, т-н-н-нь...

Вот так я закончил свои дни. Вернее, не закончил.

Марс! Марс! Земля обетованная! Пески твои целую я, гребу руками, загребаю под себя. Свое холодное нутро - в твои холодные пески. Мы оба мертвые собаки, и хорошо нам выть с тоски. Под этот лед, что под ногами, под эту землю, что над нами, под этот странный страшный стон, что прозывается Безмолвием, и видеть странный страшный сон про то, как мы с тобой воскреснем. Проснемся - за окном зима. Тут полюс, снег, глаза слезятся. Ты Бог, а я - твой человек, нам друг от друга некуда деваться. Пора оставить нам кресты на глине-прахе, но пески-и-и. А-у! А-у-у! А-у-у-у-у! Где ты!

Ни целую неделю, ни века мне не хотелось быть закоченевшим. Я не желал, чтоб дергалась рука, я не хотел быть заживо сгоревшим. Сгореть-то ладно, тьфу, не просто так, хотя б за что-то, за живую цену, не оставляя тихо полумрак, а выходя на "бис" на авансцену. Хотел бы я все прозою сказать, но не могу, душе бывает жутко. Я улетаю... таю... мать-мать-ма-а-ать... То не ругательство, то - прибаутка. Я помню мать, запомню и отца, и двух отцов небесного, земного. Небесного, - звездою надо мной мерцал - я ощутил пока что бестолково. Ну пусть, со мною все и всё, я не жалею, плачу, плачу, плачу; мое остановилось колесо, душа летит, поет: "Прощай, Неудачи-и-н", "Прощай!" - в ответ лишь прошепчу я ей. Она меня услышит, знаю, верю. Меня ты мягко, лодочка, качай, пока я жизнь свою по полочкам измерю...

Был друг у меня. Ветер, Северный Ветер.

* * *

Я изменился. Кричу. Молчу. Лежу в темноте и слушаю звезды. Сам как звезда в пустыне торчу. Безветрие. Незнакомый запах вокруг. И поздно. Напрасно поздно...

И тишина. И холод - жуть. Я помню это. Я чувствую это. Эй, кто-нибудь! Эй, кто-нибудь! По ту сторону этого света!

Мертвый ужель я? Ужель я живой? Кто там брошен и кем в пустыне красной? Волей песчинки мировой черные сны легли атласным мягким густым покрывалом ночи, звук прилетевший из прошлого - стон, тени длиннее, руки короче, тело вибрирует в море волн вечно застывших, здесь нету ветра, сердце мое, услышь, очнись! Запах могилы, как запах кедра, въелся грязью в линии мысслль... Гаснет огонь в избушке продрогшей оледеневшего тела. Тряс сопровождает движенье ковшей. Не сохранил, но быть может спас... Глаза видят, но что смотреть? Нечем, нечем! Северный Ветер, взбей мою шерсть! Помоги мне вдохнуть по плечи твой холодный огонь, твой горячий мороз, лапы тщетно трут сухой песий нос.

"Ветер!"

"Меня здесь нет".

"Где ты?"

"На краю души... В вихрях спиралей, в памяти - клетях счастливых лет..."

"Ветер! Я слышу звуки!"

"Это поют мои голоса..."

"Не избежать разлуки. Ты - с небес, я - в небеса. Постой! Напомни еще раз мне о себе... "

"О тебе?"

"Обо мне, если хочешь..."

"Ты умер... Устал в судьбе. Впереди - лишь ночи, ночи, ночи..."

"Последнее. Что случилось? Что перевернуло мир вверх дном?"

"Сердце твое отлучилось... от жизни. Ушло за сном... Нарушилось равновесие. Явь стала слишком легка; Земля превратилась в месиво, божья душа обернулась бесьей, стала Земля далека..."

"Еще..."

"Нет, прощай. Забудь что в силах. И что не в силах забудь..."

"И все же... Она любила? Любила ль когда-нибудь?!"

Все смолкло и нет ответа. На вопросы ответов нет. Что на дворе - зима, лето? Что внутри - полусон, полубред?

Сколько сейчас на золотых часах? Время есть, оно будет всегда, в созвездье Псах. Без него ничего нет. Должно быть... Но если не будет?

Ветер, Северный Ветер, и ты покинул меня! Я один в целом свете. Никого, кроме меня...

* * *

Огня, дайте огня! Рассеем мрак и бездну!.. Горячая плоть коня. Горячая плоть железа! Пар ото всех пор. Поры дышат теплом и светом. Значит, жив до сих пор. Значит, не разлучен с ответом.

Был друг у меня, Ветер, Северный Ветер. Он часто врывался в мой дом и всегда невпопад. Но не было гостя приятней на свете, и не было ветра, которому был бы так рад.

Он мне распевал свои вольные песни, про царство снегов, где владычица Тьма.

Про то, что земля там слилась с поднебесьем. И в звездах купается Вечность сама...

И что - тишина... Тишина... Тишина.

* * *

"ПОДОБНО ГЛЫБЕ-ВЕЛИКАНУ НО ЛЕГКИЙ СЛОВНО НЕБА ПУХ ЛЕЖАЛ ОН В МИРЕ БЕЗДЫХАННЫЙ И СЛЕП И НЕМ И ГЛУХ ЛИШЬ ДУХ В ГРУДИ МОГУЧЕЙ ПОДНИМАЛСЯ ВЗДЫХАЛ И ПАДАЛ ВНОВЬ ВЗЛЕТАЛ ТАК СМЕРТИ ОН СОПРОТИВЛЯЛСЯ НЕ ПОБОРОЛ ЕЕ УСТАЛ..."

"Ты давно здесь?" - спросил он меня.

"Не знаю, наверно, давно".

Я помнил, конечно, недавно. Но кажется, здесь я уже сто лет.

Ведь это не важно, а главное, главное... Я здесь, а вот там меня нет...

Он спросил еще: "Нравится?"

"Нравится? Да разве есть слово такое?"

"Есть".

Для меня здесь нет нра-не-нравится... Как нет для меня слов - жалость, месть.

"Месть? - он рассмеялся, - Кому? За что? За то, что не умер, не пропал? За то, что не можешь ни пить, ни есть, ни трахаться, ни извергать свой кал?"

"А что же осталось мне в итоге, коль я ничего не могу??"

"Дурашка, ведь мы же почти что боги..."

"Я криком кричу - молчу..."

"Привыкнешь, смотри, вокруг как красиво. Вон Солнце, а вон - гора. И тени дрожат на песках. И, диво, не холодно и не жара. Ты можешь лететь, можешь просто шляться, ты можешь смотреть, можешь не смотреть, ты можешь любить, можешь не влюбляться, ты можешь стареть, можешь не стареть.