Лев Овалов - Двадцатые годы

- А в шкапу у вас что? - полюбопытствовал Колька.

- Дела, - твердо сказал часовой. - Приговора.

- А какого же вы корпуса?

- Да что ты все допытываешься? Кто много знает, рано помирает. Сказано вам: пошли!

Мальчики огородами дошли до почты и двинулись к Народному дому.

Двери заперты и заколочены, но доски кое-где отодраны.

Славушка пальцем тронул замок.

- Пора открывать.

Колька кивнул:

- Давно пора.

Обошли дом, спустились к реке. Холодная вода неподвижно чернела в Озерне.

- Скоро станет.

- Где там скоро, - возразил Колька. - Не ране как к рождеству.

Берегом пошли домой, взобрались по круче, опять мимо исполкома.

На этот раз у здания какая-то суета.

Солдаты оживленно переговаривались.

- И как это подобрался?

- Обучен, известно!

- Полковник?

- Капитан генерального штаба, сам слышал.

- Не признается?

- Такой разве признается?

Часовой заметил их и неожиданно сказал:

- Шпиона, ребята, поймали, вот какие сегодня дела!

Колька удивился:

- Какого шпиона?

- Известно какого - деникинского!

- А его что, будут судить?

- А как же без суда?

- Что без суда?

- Без суда немыслимо расстрелять.

- А скоро будут судить?

- Вот пообедаем...

Вдруг со стороны, куда шли войска, появились четыре всадника.

Молодой, скакавший впереди, натянул поводья, и все четверо разом остановились.

- А ну-ка! Где ваш начальник?

Но тот уже торопился навстречу - во френче, в фуражке, в пенсне, строгий, немолодой, утиный нос, узкие бледные губы, такие узкие, точно ниточка, фиолетовые чернильные глаза.

- Начальник отдела Хромушин. Здравствуйте, товарищ комкор!

- Знаю, знаю. Что ж это вы застряли, товарищ Хромушин? - с упреком сказал комкор. - Штаб куда как далеко, а вы все тащитесь?

- Дела, товарищ комкор.

- Занимаем города, изменники ждут суда, а вы где?

- Задержали шпиона.

- Какого еще шпиона?

Хромушин махнул кому-то рукой.

- Выведите...

Это был Полеван!

Торбы на нем нет, но он в своем неизменном армяке, холстинных портах и грязной розовой рубахе.

Вышел меж двух конвоиров, шел охотно, чувствуя себя предметом внимания и, видимо, гордясь оказанной ему честью.

- Да это же Алешка! - воскликнул Славушка, обращаясь и к Кольке, и к часовому. - Здешний дурачок.

- Ну да! - недоверчиво возразил часовой. - А карты чего ж таскает и дис... дис... - Часовой запнулся. - и дис-ло-ка-цию записывает. Тетрадь у него нашли...

Полевана нашли на косогоре, он лежал на животе и рассматривал площадь. Его забрали, привели в штаб, обыскали. Нашли в торбе тетрадь, в ней цветными карандашами вычерчены какие-то планы, записаны цифры. Стали допрашивать, арестованный мычит: "Ны-ны-ны" да "гы-гы-гы", а потом вдруг заговорил: "Смотри, какая цаца, бултых, бултых, кому чего дать, антиресно, антиресно, антиресно..."

- Хотите допросить? - спросил Хромушин.

- Нет, нет... - Комкор отмахнулся от Хромушина, как от мухи. - Вы председатель...

- Задержали совсем неподалеку, - доложил Хромушин. - Следил за нашим передвижением.

- Это еще не доказательство, - заметил комкор. - Может, просто испугался?

- Но при нем обнаружены кроки, - внушительно сказал Хромушин. - И шифр...

- Какие там кроки?

- Убедитесь.

Принесли какую-то тетрадь. Продолжая сидеть в седле, комкор небрежно перелистал.

- Какие там кроки, - лениво повторил он. - Я бы его отпустил.

Хромушин насупился.

- Вы сами его допросите.

- Кто вы такой? - спросил комкор.

- Отвечайте, - сказал Хромушин Полевану. - Вас спрашивают.

Идиот ласково посмотрел на всадника.

- Миленький, миленький... - пробормотал он. - Лошадка. Прыг-скок!

- Я бы отпустил, - повторил комкор. - Впрочем, дело ваше.

- Нет, надо разобраться, - возразил Хромушин.

Комкору не хотелось спорить, он все посматривал в сторону Критова, голова его была занята более важными делами.

- Извините, нам некогда, - вежливо объяснил он. - Мне надо в расположение бригады Кропачева... - Он кинул укоризненный взгляд на бивак. И поторапливайтесь, пожалуйста. В Понырях полно дезертиров... - Он пошевелил поводьями. - Поехали?

Брызнуло грязью, всадники понеслись в Критово.

- Нет, так нельзя, - сказал Хромушин, указывая на Полевана. - Отведите его в школу, все надо по закону. - Подумал и добавил через плечо: - И оповестите близлежащих жителей, суд открытый, судим мы в воспитательных целях.

Полевана повели. Славушка и Колька тоже пошли.

В классе на задних партах сидели трое старичков и с десяток баб.

Посередине стол для судей, у стены табуретка для подсудимого.

Полевана посадили, два конвоира по бокам.

Быстрым шагом вошел командир комендантского взвода:

- Прошу встать, суд идет!

Старички встали, а бабы сидят.

Вошли судьи: председатель трибунала и двое помоложе, один в суконном шлеме, другой в фуражке.

- Прошу снять головные уборы, - сказал председатель, снял фуражку и сел. Двое заседателей тоже сняли и сели. Вошла девица в гимнастерке и в сапогах, приготовилась писать.

Суд начался.

- Заседание революционного военного трибунала объявляю открытым. Председатель Хромушин Игнатий Виссарионович, члены краском Коваленко Николай Павлович и краском Полотеевский Павел Николаевич при секретаре Спесивцевой. Отводов нет? - Но так как отводов быть не могло, он тут же продолжил: Слушается дело гражданина Полевана Алексея, отчество неизвестно, по обвинению в собирании сведений, составляющих государственную тайну, в целях ниспровержения строя рабочих и крестьян. Обстоятельства дела...

В поведении Хромушина чувствовалась увлеченность своим делом, судья тот, что в буденновке, скучая смотрел в окно, а другой хмуро слушал Хромушина, пытаясь разобраться в происходящем.

Председатель зачитал обвинительное заключение, можно было подивиться, когда он все успел написать.

В сенях громко хлопнула дверь.

Жалобно, на всю комнату, вздохнула какая-то баба:

- Ох-хо-хонюшки...

Председатель постучал по столу:

- Прошу соблюдать тишину!

Баба опять вздохнула.

- Товарищ Малафеев! - подозвал председатель командира комендантского взвода. - Примите меры...

Командир взвода тоже вздохнул и сел за парту.

- Признаете себя виновным? - обратился председатель к подсудимому.

Секретарша встала и подошла к Полевану:

- Говорите!

Полеван посмотрел ей в глаза и засмеялся.

- Бултых, бултых, - сказал он. - Помолимся, помолимся...

- Отлично, - холодно сказал председатель. - Продолжаете упорствовать? Переходим к допросу...

У Славушки зазвенело в ухе.

- В каком ухе звенит? - спросил Кольку шепотом.

- В левом, - немедленно отозвался тот. - Угадал?

- Ты всегда угадываешь...

Этот Хромушин зудит вроде комара. Что он делает? Ради чего? Ведь Алешка дурак, это все знают и почему-то молчат, а сам Алешка не способен ничего объяснить.