Григорий Петров - Рассказы

- А Дося где? - спрашивает Никиша. - Кто его знает? Вышли вместе. Потом он потерялся. Никиша все переживал за брата, а Серафим его успокаивал: - Да жив твой Дося. Не суждено ему раньше срока пропасть... На другой день рано утром приезжает грузовая машина. Из кабины офицер выходит, младший лейтенант. Совсем молоденький, кажется, что одних лет с Никишей. Оглядел всех и пальцем в Никишу тычет: - Поедете со мной в город... Оружие получать... Ну, ехать, так ехать, делать нечего. Серафим простился с Никишей, будто на долгую разлуку. - Ты что? - даже удивился Никиша.- Вечером же увидимся. Забрался он в кузов, тронулись. Только из леса выехали, село какое-то. На улице тишина, куры в пыли копошатся, поросенок бродит. В огороде старушка возится, дети тут же. На пороге одного из домов стоит женщина, молодая, красивая, глаз не оторвать. Шофер остановил возле нее машину. - Ахнешь, дядя, на тетку глядя... В город по какой дороге, тетя? Женщина махнула вперед рукой и ушла в дом. Покатили дальше. Как село кончилось, впереди - развилка. Стали гадать, по какой дороге ехать. Вышло так, что лучше прямо, как ехали. Хотели уже трогаться, а из кустов красноармейцы выскакивают. - Куда вас черт несет? Там немцы! Сворачивай в сторону! Свернули на другую дорогу, поехали. Вокруг ни души, тишина. Вдруг шофер резко тормозит машину и тут же начинает разворачиваться, да не справился - и под откос. Никиша чуть из кузова не вылетел. Головой так о кабину стукнулся, что разбил лоб, все лицо в крови. Выбрался на землю, поднял голову, а на дороге немцы стоят. Рукава мундиров засучены, на поясах каски круглые. Офицер немецкий что-то говорит, а солдаты смеются. Один из них направил на Никишу автомат и губами так сделал: "Пуф! Пуф!" Два солдата спустились к машине, вытащили из кабины шофера и младшего лейтенанта, повели наверх, на дорогу. Другой солдат повел за ними следом Никишу. Вот идут они обратно в село, из которого только что выехали. А на главной улице уже большая толпа пленных. Привели всех в большой колхозный сарай, заперли, выставили охрану. Есть в этот день ничего не дали, только ведро воды поставили. На следующее утро, рано еще, возле сарая машины тарахтят. Открыли двери, стали пленных по очереди выводить. А во дворе грузовики, крытые брезентом, солдаты немецкие в два ряда с винтовками. Привезли в город, на железнодорожную станцию, там уже состав на путях. Распихали всех по вагонам. Окна закрыты, воздух тяжелый, теснота. Посреди железный чан, накрытый фанерой, у дверей бочонок с водой. Поезд шел весь день и всю ночь. Утром долго где-то стояли. Наконец двери открыли, велели вылезать. Построили в колонну, повели по городу. На улицах ни одного жителя, одни солдаты немецкие. Никиша держался рядом с шофером Редькиным и младшим лейтенантом Коноплевым, с которыми вместе и попал в плен. Редькин все оглядывался по сторонам. - Ехала кума неведомо куда... А Коноплев прочитал вывеску над магазином и говорит: - Польша... Колонну провели через весь город на самую окраину. Там, на краю поля,бараки за колючей проволокой. По углам вышки с пулеметами и прожекторами. Коноплева сразу же отделили и увели куда-то вместе с другими офицерами, сказали - в другой лагерь, офицерский. А Никишу с Редькиным определили в барак, где было уже полно народу, все нары заняты. Вот лежат они вечером на самом верху, сосед их, бывший летчик Подтягин, рассказывает: - Немцы здесь только так, для порядка. Всем заправляют русские... Гусев, полковник, начальник полиции... Юрка Полевой, лейтенант, танкист... Капитан Степков из артиллерии, усатый такой... Другие еще... С этими беда,продолжает Подтягин.- Свирепствуют почем зря. Грабят, чуть что - дубинкой... На кухне командуют. Захотят - без обеда останешься... Рядом на нарах лежал какой-то совсем мальчишка по виду. Он как услышал про полицаев, голову поднял. - Какие же это полицаи? Это и не полицаи вовсе. Я однажды заглянул к ним в комнату, они там в карты играли. Только смотрю - ноги у них мохнатые, а за ушами рога, маленькие такие, их и не видно. - Тарас это, Тасик,- кивает Подтягин на мальчишку. А Тасик поднялся на локте и пристально так на Никишу смотрит. - Тебя как зовут?- спрашивает.- Может, Никифор? - Точно - Никифор! - удивился Никиша.- Как ты узнал? Тасик лег на спину, в потолок уставился. - Ночью женщина какая-то сюда приходила. Ходит по бараку, будто ищет кого. Я спрашиваю: кто вам нужен? А она мне: сын здесь у меня, Никифор... Я ему сказать должна, что убили меня бомбой... Нет меня в живых... Четыре года как уже нету. А я думаю: как же четырегода? Войне-то год всего... Выходит, думаю, мертвые тоже могут ошибаться... Каждое утро, как поднимали пленных, из бараков вытаскивали умерших ночью и складывали у входа. Прикроют тряпками, они так и лежат, пока подвода не приедет. Сваливали мертвых в общую могилу - большую яму недалеко от лагеря. Яма эта все время наполнялась, и надо было рыть ее дальше. И вот как-то осенью, холодно уже было, Никишу вместе с другими отправили копать эту яму. Пленные копали, поодаль стояли два немецких солдата с винтовками, разговаривали. А усатый полицай Степков ходил вдоль ямы и стегал плеткой работающих, просто так, для развлечения. Проходил мимо Никиши и хлестнул его по спине. Редькин не выдержал и сказал что-то. Тогда Степков повернулся к нему и ударил сапогом. Редькин так и повалился в яму. Тут один из немецких солдат, пожилой уже, подошел к Степкову и сильно толкнул прикладом в спину. Степков полетел в яму, рядом с Редькиным. Немец лопату ему кинул. - Работа... Работа... Второй солдат засмеялся. "ЧудноЂ,- думал Никиша.- Немец защищает пленного от русского". Вечером в бараке Редькин жаловался: - Что за люди эти полицаи? Откуда такая ненависть? К своим же землякам! - Я так полагаю, что это агенты НКВД,- сказал Подтягин.- Специально в лагерь заброшены. Чтобы жизнь здесь была страшнее смерти в бою. Тут Тасик поднял голову. - Вы не беспокойтесь... Я все рассказал фюреру... - Какому фюреру? - удивляется Редькин. - Гитлеру. Ко мне ночью Гитлер приходил. Фуражка, усики. Я ему все рассказал - о наших мучениях, о полицаях. Вы не волнуйтесь. Он порядок наведет. А когда зима прошла, весной уже, повели Никишу как-то вместе с другими на ферму. Работа не тяжелая - сараи почистить, на скотном дворе убраться. Кормил фермер хорошо - суп со свининой, хлеб свежий. Никиша быстро управился с работой в свинарнике, потом заглянул на конюшню. Смотрит и глазам не верит. Даже не узнал сразу: неужто Серафим? Точно - стоит Серафим, лошадей чистит. Все та же гимнастерка на нем большая, висит, как на вешалке. А Серафим подошел к Никише и достает из-за пазухи платок с крупными красными цветами. Никиша сразу узнал его. - Мамин платок... Откуда он у тебя? - Дом ваш разбомбило,- отвечает Серафим.- Матушка там под обломками... И схоронить было некому.Читать дальше