Борис Поюровский - Былое без дум

- Так, теперь займемся с вами. Что вы хотите смотреть?

Не успел я и рта открыть, как снова зазвонил телефон.

- Извините, это по вопросу сегодняшнего вечера, - объяснила мне Адриенна Сергеевна. Разговор оказался не очень приятный: кто-то неожиданно заболел, а до начала оставались считанные часы.

- Хорошо, вы позвоните ему сами, а уж потом решим, что делать, сказала Адриенна Сергеевна.

- Так что вы хотите посмотреть?

И снова звонок. И так почти до самого вечера.

- Знаете что: оставайтесь, а потом приходите сюда, и мы обо всем спокойно поговорим.

Вечер был сказочный. Мастера старшего поколения выступали с личными воспоминаниями о Николае Мариусовиче Радине, о котором я знал прежде очень немного. Ведь книга о нем вышла спустя несколько лет. Театральная Москва двадцатых-тридцатых предстала во всем великолепии. Это был один из тех вечеров, которые запоминаются на всю жизнь. В ту пору я не мог и предположить, что сочинила, поставила, организовала и провела его Адриенна Сергеевна. И что каждый месяц ей нужно было по меньшей мере сделать еще несколько вечеров, один не похожий на другой, пять-шесть премьер в месяц. И каждая - на одно представление. Иногда она придумывала и тему. Чаще тему ей предлагали. В первом случае все проще. Во втором - бывали сложности.

Как сейчас помню, вызывает ее Александр Моисеевич Эскин, директор-распорядитель Дома актера, и сообщает, что ему по секрету сказали, кто получает в нынешнем году Ленинские премии. Официально объявление будет сделано через неделю, но вечер надо готовить немедленно. С кем-то из будущих лауреатов Эскин уже сам договорился, Адриенне Сергеевне нужно лишь получить фрагменты фильмов, оформить сцену, заказать угощение, сговориться о машинах. Посмотрела Адриенна Сергеевна список и сказала, что она все сделает, но вот один фильм ей не нравится и она заказывать его не станет.

- В таком случае я все сделаю сам, - сказал Эскин.

И она ушла. Не то чтобы с обидой. В конце концов, Эскин мог ведь и приказать ей или перепоручить этот вечер Галине Викторовне Борисовой, еще одному его верному оруженосцу. Но он не стал этого делать. (В скобках замечу, что в данном случае Шеер была абсолютно неправа: решения Комитета по Ленинским премиям не подлежали обсуждению, тем более что речь шла о замечательном фильме.)

Адриенна Сергеевна обычно ревностно относилась к чужому замыслу. Нет, она не была завистлива, упаси Бог! И умела восторгаться и плакать от счастья. Но в первый момент, когда вы что-то предлагали ей, требовалась некоторая осторожность. До того, как вы по-настоящему не увлечете ее своей идеей, пока она сама не прочувствует ее, рассчитывать на поддержку не приходится. Но после этого Адриенна Сергеевна способна горы своротить. Ну что там Геракл в сравнении с этой маленькой, хрупкой, всегда изящной женщиной? Она и его могла бы заставить сделать все, что считала нужным. А как же! Так что к ней нужен был особый подход. Или особые обстоятельства.

У нее был хороший вкус. Она всегда чувствовала стиль вечера. Конечно, человек Адриенна Сергеевна была нелегкий, но настоящий. Почти ровесница века, она родилась в Москве, в буржуазной семье. Обратите внимание: не в семье мещан или служащих, а в буржуазной. Двенадцатилетняя девочка-гимназистка - в Милютинском переулке находилась французская гимназия Святой Екатерины при французском костеле, руководимая французскими монашенками, - вдруг объявила, что Бога нет. В 1917-м, после революции, она уходит из родительского дома, снимает комнату, дает уроки французского и тут же поступает на курсы машинописи. Затем работает в Госбанке, ВСПХ, издательстве Всеобуча, в журналах "Драматургия и театр" и "Интернациональный театр". Должности не самые главные: машинистка, секретарь, метранпаж. Но зато с какими людьми она общается!

В 1933 году уговаривает мужа уехать строить Комсомольск-на-Амуре. Ну кто из людей, близко знавших ее много лет, мог когда-нибудь предположить что-нибудь подобное в биографии Адриенны Сергеевны? А ведь она была известна не только в театральной Москве. Любой театр, гастролировавший в столице, любой актер, побывавший здесь в творческой командировке, обязательно был ею обласкан.

Что же делала Адриенна Сергеевна в Комсомольске? Работала секретарем заместителя начальника строительства и главного экономиста, а еще вела большую общественную работу в культкомиссии фабкома. И учила малышей французскому, а их мамам делала, разумеется бесплатно, маникюр. Ведь все хотят быть привлекательными, вот и приходилось трудиться культкомиссии.

Вернувшись в 1936 году в Москву, она пошла работать в Клуб мастеров искусств в Старо-Пименовском переулке. Говорят, это был удивительный клуб, где запросто собирались самые знаменитые писатели, художники, композиторы, артисты. И никто не жаловался на тесноту: всем хватало места. А главное, все ходили сюда с удовольствием, чувствовали себя как дома, сами себя развлекали.

В 1938 году Клуб переехал на Пушечную улицу в двухэтажный особняк и стал именоваться Центральным Домом работников искусств - ЦДРИ. Адриенна Сергеевна, возможно, работала бы там до конца своих дней, если бы не война.

Проводив мужа в ополчение, она фактически переселилась в ЦДРИ, где с первых же дней был организован агитпункт для призывников, а затем и городской штаб по культурному обслуживанию армии и военных госпиталей. Часть сотрудников ЦДРИ и все руководство в октябре эвакуировались в Свердловск, а оставшийся персонал под руководством Адриенны Сергеевны дружно работал в штабе. Правда, приказа такого никто не издавал, но 16 октября 1941 года, обнаружив, что никого из дирекции не оказалось, она сама приняла на себя обязанности командира. Руководили ею только собственная совесть и чувство долга.

Четыре месяца продержалась она в таком положении, почти без сна, а затем отзывается на приглашение руководства Трудовых резервов и уходит работать туда. В последние месяцы войны она устраивает концерты художественной самодеятельности в Доме актера и с той поры трудится здесь. Впрочем, "трудится" - это не совсем точный глагол. Она здесь жила, творила, сочиняла, командовала, во все вмешивалась, требовала, чтобы и другие поступали точно так. Последние годы своей жизни она ко всему еще вела занятия Народного университета театраль-ной культуры. Если бы все завучи с такой серьезностью относились к своим обязанностям, представляю, насколько улучшился бы учебный процесс. И не только в народных университетах!..

За что бы ни бралась Адриенна Сергеевна, она не могла это делать кое-как. Сказать, что она переписывала на машинке рукопись, было бы нечестно. Потому что одновременно с этим она обязательно ее редактировала. И наставит на полях столько вопросительных знаков!