Борис Поюровский - Былое без дум

Не припомню случая, чтобы Адриенна Сергеевна дважды проводила отпуск в одном месте. Она справедливо считала, что жизнь так быстротечна: человек и по разу не всюду успевает побывать. Но удивительно другое. Я храню все ее письма, написанные с севера и юга, востока и запада, где она отдыхала последние двадцать лет, потому что по ним можно составить самое полное представление и об этих местах, и о людях, об их традициях, привычках, обрядах, гостеприимстве. Наконец, о самом авторе писем - человеке поистине талантливом.

И это не беда, что, отправляясь затем по маршрутам Адриенны Сергеевны, я не находил и половины тех достоинств, о которых она так ярко живописала образно, красочно, подробно. Я беру на всякий случай в эти - и другие путешествия ее письма и учусь смотреть на мир ее глазами - глазами поэта, влюбленного в жизнь, но не с юношеской горячностью, которая часто с юностью же и проходит, а вполне зрелого человека, несмотря ни на что твердо знающего, что земля все-таки вертится!..

Над Адриенной Сергеевной часто дружески подсмеивались за то, что она ради актеров готова поехать на другой конец города, кого-то проведать, кому-то помочь, хотя лет ей было немало. Но она иронически относилась к таким замечаниям и продолжала жить так, как считала нужным. Слабость Адриенны Сергеевны - люди талантливые и красивые, их она особенно баловала. Шура Ширвиндт был ее любимцем из любимцев: "Как хорош, ну до чего красив!" Помимо всего их связывало дело, которое называется "капустник". Шура был одним из главных закоперщиков, но практически все организовывала и вела спектакли "капустного" театра только она. Чертыхалась при этом ужасно, каждый раз говорила, что сегодня она это делает в последний раз. А когда ребята разгримировывались, словно обо всем позабыв, на прощание говорила как бы между прочим: "Послезавтра у нас два представления, в 7 и в 10, попрошу никого не опаздывать и не доводить меня до инфаркта. Старушка Адриенна еще может вам пригодиться, вы поняли меня, надеюсь?"

Все участники "капустника", кроме Шуры, говорили Адриенне Сергеевне "вы". С Шурой они были на "ты", впрочем, я не знаю, с кем Шура общается на "вы". Во всяком случае, Утесову и Эскину, что годились ему если не в деды, то в отцы, он тоже говорил "ты".

Когда в 1967 году в Кремле вручали награды группе деятелей литературы и искусства, среди других медалью "За трудовое отличие" была отмечена и Адриенна Сергеевна. Притом что человеком она была нетщеславным, видели бы вы, как счастлива она была в тот день.

Конечно, разные люди получали разные награды. Одним и вешать их уже было некуда... Адриенна Сергеевна впервые в жизни удостоилась тогда такой чести. Безусловно, если сравнивать все, что сделала какая-нибудь известная актриса, такое сопоставление, вероятно, будет не в пользу Адриенны Сергеевны. Но с другой стороны, в любом деле, в том числе и в искусстве, без таких, как Шеер или Борисова, ничего настоящего создать невозможно. Я знаю и иных, таких же верных, преданных своему делу людей. И не только в театре. Да и они ведь не только театру служили. Иначе как объяснить Комсомольск-на-Амуре, военные годы, работу в самодеятельности Трудовых резервов?

Отчего же она всегда была там, где в ней больше всего нуждались? Ведь никто не неволил, могла бы жить спокойно. Но такой уж у Адриенны Сергеевны был беспокойный характер. Плюс особое чувство ответственности. За себя, за другого, за дело. И хотя в двенадцать лет девочка стала атеисткой, помогал ей все-таки Бог!

Впрочем, если действительно есть загробная жизнь, уверен, Адриенна Сергеевна, покинувшая нас почти два десятилетия назад, и там нашла себе занятие по душе. Такой уж она уродилась, такой прожила достойную жизнь, такой и ушла из нее в вечность. Как говорят в подобных случаях, пусть земля ей будет пухом!..

На букву "ш" у нас есть еще один дорогой номер телефона.

ШПИЛЛЕР

Дачный поселок НИЛ (наука, искусство, литература) расположен в Истринском районе у станции Ново-Иерусалимская. Станция названа в честь грандиозного Ново-Иерусалимского монастыря (точной копии Израильского подлинника), стоящего с новыми позолоченными куполами, ибо после полного разрушения во время войны довольно быстро по нашим меркам восстанавливается. На купола ушло всего сорок семь лет после окончания Великой Отечествен-ной войны, и я думаю, что если Истринский район не захочет с оружием в руках отделяться от Волоколамской области, мои правнуки увидят храм "в сборе". Аборигены Нового Иерусалима в бытовых беседах отбрасывают для беглости речи приставку "Ново", и их беседы для неискушенных иногородних звучат абсолютно потусторонне: "Мань! Мань! В Иерусалиме яйца выбросили!" Расшифровка названия нашего дачного поселка как "наука, искусство, литература" имела под собой основание в период его создания в конце тридцатых годов. Действительно, здесь поселились А.Дикий, М.Блюменталь-Тамарина, Л.Леонидов, Б.Захава, В.Политковский, И.Рапопорт, Д.Журавлев, И.Эренбург, И.Попов (для непосвященных - автор легендарной пьесы "Семья" про В.И.Ленина, в которой ваш покорный слуга играл кучку меньшевиков в пенсне в спектакле Театра имени Ленинского комсомола, в постановке С.В.Гиацинтовой, по совместительству игравшей мать Ульянова), академики В.Веснин и В.Семенов, на даче которого я и пишу эти строки, будучи женатым на его внучке. С годами название осталось, а содержание постепенно выветривается. Из артистов сохранились, пожалуй, я и Игорь Ойстрах, купивший когда-то осиротевшую эренбурговскую дачу.

С литературой в нашем районе еще жиже, если не считать, что в Истринской больнице врачевал Антон Павлович Чехов.

Последним из могикан нашего поселения является Наталия Дмитриевна Шпиллер. Всеми силами своего существа она пытается сохранить в своей и нашей жизни атмосферу покоя, интеллигентности, уютного, несуетливого мирского пребывания. Если задуматься и попробовать одним словом охарактеризовать облик Наталии Дмитриевны, точнее всего сказать: мудрость. Она была мудра, когда мы Бог знает что делали вокруг нее в молодые годы (а мы - это ее дочь, моя подруга и однокашница по Театральному училищу имени Б.Щукина Мария Святославовна Кнушевицкая - артистка Театра имени Моссовета, в миру Мирка; это муж Мирки - мой незабвенный покойный друг Михаил Рапопорт - режиссер Театра оперетты). Наталия Дмитриевна была мудра, когда появились наши дети и мой любимый "нильский" детеныш Андрюша, ее внук, разносил в клочья дачный поселок. А сегодня, оставшись единственным мужчиной в своей разновозрастной дамской семье, благодаря ее терпению и мудрости превратился в самого трогательного и заботливого человека, которого я знаю из этого непредсказуемого поколения. Она была мудра и спокойна, когда начались баталии в Большом театре, и гордо существовала "над схваткой", оставаясь самой собой. Она была спокойна, когда в консерватории сгустились тучи над уникальным виолончелистом, ее мужем Святославом Кнушевицким, и не позволила ему погибнуть под напором "новой волны" консерваторских реформаторов-виолончелистов во главе с Ростиславом Ростроповичем (оказалось, что не всегда гении человечески идеальны). Она сегодня с легкостью перелетает, допустим, в Саратов и сидит во главе вокального конкурса, придавая своим именем и видом высокую престижность данному "мероприятию".