Валерий Попов - В городе Ю (Рассказы и повести)

- Слушай меня внимательно и запоминай: никогда, нигде и ни за что ничего не делай! Так будет значительно легче и тебе и мне!

- Вот это мне нравится! - Она радостно подскочила.

Быстро же улетучилось ее расстройство!

Но главные неприятности этого дня, оказывается, были впереди. Часа примерно в три раздался звонок. В дверях стоял хмурый человек с мешком.

- О! Приехали наконец-то, - проговорил он. - А то мы дверь у вас хотели ломать.

- Зачем же дверь-то ломать? - растерялся я.

- Сейчас увидите! - ответил он. И, подойдя к телефонной розетке, вырвал ее из стены и положил вместе с телефоном в мешок.

- В чем, собственно, дело? - дрожащим голосом произнес я.

- Вовремя надо платить! - ответил он и хлопнул дверью.

Я посмотрел на моих домочадцев.

- Наверное, это из-за того счета, - очаровательно смутившись, проговорила жена.

- Какого того?

- Вот, - потупясь, она протянула мятый листок.

- Симферополь? Это зачем?

- Это я Дийке звонила. Они тогда с Лешкой поругались, и она к матери уехала. Могу я поддержать свою подругу? - нахально пытаясь перейти в наступление, сказала жена.

- Да... но не за пятнадцать же рублей!

- Это я согласна, - кивнула она.

- И это ведь в марте еще было, чего ж ты раньше-то не сказала?

- Я боялась, ты ругаться будешь, - потупилась она.

- Да? А теперь не боишься? Странно.

- Боюсь.

- Но ведь, наверное, и повторные напоминания присылали?

- Присылали. А я их прятала, - с некоторым упрямством, упрямством отчаяния, повторила она.

- Ну, и чего ты добилась? - я кивнул на то место, где была раньше телефонная розетка.

- Добилась! - повторила она. Я махнул рукой.

- Так что же теперь делать? - через некоторое время спросил я.

- Надо на телефонную станцию обратиться-, - рассудительно сказала дочка.

- Ну, и кто пойдет? - Я посмотрел на жену.

О! Трет уже кулачками под глазками! Надо же, как трогательно! Картина Пикассо "Любительница абсурда".

- Мне, видимо, выпадет это счастье?

- А хочешь, мы тебя проводим? - сразу же развеселившись, проговорила жена.

Вместе с собачкой они отправились провожать меня до автобуса. Солнце сверкало в лужах, глаза от блеска и ветра слезились.

- Кто последний? - входя на телефонный узел, задал я привычный вопрос.

- Я! - кокетливо поворачиваясь, ответила старушка в панамке и, обратившись к своей собеседнице, продолжала: - Нет, телефон у нас есть. Ни одного дня без телефона я не жила! И до войны, когда мы у отца жили, он концертмейстером был Мариинского театра, имелся у нас телефон, и после того, как он скончался, телефон остался. В блокаду, правда, ненадолго отключили, но после снятия ее сразу же восстановили. Только я заявление подала, буквально в тот же день поставили телефон. - Она произнесла "тэлефон".

"Чего же она делает тут, если телефон есть у нее?" - отвлекшись от своих тяжких мыслей, подумал я.

- Правда, четыре года назад, когда мы от коммунальной квартиры отгородились, телефон в той половине оставили жильцам. Как они устроили эту мерзость - их дело. Но муж в тот же день, он техник был крупного завода, надел все свои награды, пошел в исполком - и нам буквально через месяц установили телефонный аппарат!

"Ясно, - вдруг понял я. - Просто надыбала старушка место, где она счастливей, удачливей других, и хвастается. Все правильно!"

- Ладно, - повернулся к ней, - так уж и быть, давайте ваш телефон.

- В каком смысле? - надменно проговорила она.

- Ну, в смысле - номер ваш. А то телефон-то у вас есть, да никто, видимо, вам не звонит?

- Ну, почему же? То брат, то племянник!

- Ну, тогда хорошо.

Все остальные в очереди молча сидят, с нетерпением глядя на дверь в кабинет. Надеются, что с катушкой оттуда выскочат, помчатся, на ходу разматывая телефонный шнур. Но получается, скорее, наоборот. Красные выходят оттуда, расстроенные, бумаги свои, на которые такие надежды возлагали, в портфель обратно суют, не попадают.

Скоро и мне. Мандраж некоторый бьет, не скрою. Это когда-то я считал, что все на свете могу. А теперь... кислота жизни всех разъедает. Жизень!

- Нет, - снова старушкин голос прорезался, - я без телефона ни одного дня не жила!

Молодец!

Лампочка загорелась над кабинетом. Я пошел.

Чего только я не делал перед тем начальником! И бумаги предъявлял, что я являюсь несусветным гением и красавцем, и генеалогическим деревом своим тряс, и чуть не плясал!

- Ничего не могу поделать, - только повторял он, - такое положение: через неделю после последнего уведомления телефон отключается.

- Ничего, значит?

- Я уже говорил. И кнопку нажал.

- Сейчас как дам по лбу! - трясясь от ярости, выговорил я.

В коридоре, как и все, я пытался засунуть свои бумаги в портфель.

За что я ненавижу свою жену - за то, что она меня все время в ситуации такие толкает, где я так остро несостоятельность свою чувствую! И главное, чувство это останется на всю жизнь, на другие мои дела распространится! Вот так.

Вернулся домой, стал из кувшинчика цветы поливать. Даже такие вещи, про которые принято говорить: "Да это так, жена балуется", - и те целиком на мне!

- Какие у тебя дальнейшие планы? - спрашивает жена.

- Побриться, - отвечаю, - постричься, сфотографироваться и удавиться! О-о! Заморгала уже...

- А белье кто в прачечную отнесет?

- Никто!

И все! Кулачками глазенки свои трет. Поглядел я на крохотные ее кулачки с синенькими прожилками и вдруг подумал: "А ведь загонит она меня этими вот самыми кулачками в могилу!"

Впервые ясно так это почувствовал!

... В прачечной такая же юркая старушка обнаружилась, как на телефонном узле. Стояла поначалу за мной, потом заметила женщину впереди, к ней перекинулась... Вот чем теперь загружен мой мозг!

- ...училище закончил, устроился. Форму носить не надо, оклад двести тридцать, как у научного работника. Говорю ему: "Зачем ты тогда училище-то кончал?" - "Мама! - говорит. - Не учите меня, как жить!" Теперь женился. Бабу свою к нам привел. Техникум у нее кончен, на фабрике "Светоч" работает. И с первого дня у них - симоны-гулимоны, дома и не увидишь. Дочка растет - им хоть бы что. "Посмотрите, мама, за Викоч-кой!" - и хвост трубой. Но дочка, правду сказать, такая уж умница да красавица! В первый класс в прошлый год пошла, одни пятерки только домой приносит...

Гляжу потом - к другой уже бабе, поближе к цели перебралась.

- ...но зато, - слышу оттуда, - такая умница да красавица, в четвертый класс осенью пошла!

Вот оно как! Уже в четвертый!

Сунула в окошко свой узелок и, резко смолкнув, ушла.

Потом самодовольный без очереди сдал. Вошел важно в помещение женщины льстиво заговорили, повернувшись к нему:

- Вот это, сразу видно, мужчина, мне бы такого! И дела, чувствуется, идут у него - будь-будь! И вот жене помогает, не дает ей в квартирное помело превращаться, как другие мужья. И курточка-то какая славная у вас, всю жизнь себе мечтала такую достать...