Валерий Попов - В городе Ю (Рассказы и повести)

- Детсадик тут делаем! - счел нужным объяснить он.

Молотобоец шел за нами, скребя молотом по земле.

На каком-то сооружении, похожем на покосившуюся столовскую раздачу, стоял черный мутный телефон.

- Завтра пойдешь к нему! - Прижав трубку ухом к плечу, Фил кивнул на меня и стал щелкать диском, набирая цифры. Молотобоец не среагировал. И Фил, что характерно, моего адреса не назвал. Может, он считает, что я так популярен, что адрес не нужен?

- Аппликациями все обклеить хотим, - обводя рукой голые стены, произнес молотобоец.

- Лучше - облигациями, - продолжая накручивать диск, усмехнулся Фил.

Молотобоец побрел обратно, и скоро опять послышались зверские удары. Фил снова накручивал диск. Я вдруг почувствовал, что причина всех наших блужданий в том, что Филу просто неохота появляться у ее на рабочем месте, где уже ждут, свернувшись, как змеи, груды надоевших проблем, а также несколько новы заботливо приготовленных Иришкой.

Брякнув трубкой, Фил двинулся прочь. Я, как верный секундант, следовал за ним. Фил все больше мрачнел - видно, какие-то мысли все крепче одолевали его.

- Тысячу рам привезли, и все кривые! - с каким-то торжеством прокаркал бросившийся к Филу тип плетеном строительном шлеме.

- Так и ходите! - прохрипел Фил.

Вестник, явно ликуя, удалился. Удивительное свойство, которое, наверное, можно встретить только у нас: упоение масштабами разрухи. Поразительное злорадство, обращенное на себя - пусть нам хуже, а в равно приятно! "... Что твои пятьсот миллионов! Тьфу! Вот у нас строили комбинат - девятьсот миллион коту под хвост!" Рассказчик застывает в мрачном упоении, а собеседник буквально дрожит от нетерпения, что выпалить данные об убытках гораздо более мощные. Да, трудно при таких настроениях быть созидателем.

Мы вошли в контору.

- Филиппа Клементьича нет!.. Понятия не имею! звонко-торжествующе отчеканила Ирина, и торжество ее было понятно: да, мол, нет уважаемого начальника на рабочем месте, и где он находится, неизвестно, вряд ли по делу!

Когда мы приблизились, Ирина вскрывала почту нетерпеливо вспоров большой конверт с каким-то официальным грифом, быстро прочла бумагу, мстительно удовлетворенно произнесла "мгм" и тут увидела нас. Фил молча и неподвижно смотрел на нее, она же поднимала голову все более независимо и надменно. Господи, на что уходят силы!

Повернувшись, мы пошли по коридору - как сквозь строй: вдоль стен почему-то стояли женщины, причём исключительно с детьми, и ели нас глазами, как врагов.

- Дружок его, - услышал я сзади зловещий шепот. - С ним все средства и просаживают!

Я невольно дернулся. Мое какое-то слишком стремительное восхождение до ближайших друзей Фила несколько смущало меня. Сам шел молча, не реагируя. Ира с полученным письмом в руке скромно шла сзади. У самых дверей кабинета, положив руки на папку кожзаменителя, сидел милиционер - судя по очкам с выпуклыми стеклами, из ОБХСС. С ним Фил поздоровался, но крайне сухо и зайти не пригласил.

- Еще в апреле должен был детсадик сдать, а у него там конь не валялся, знай только керосинит со своими дружками! - Видимо, не в первый уже раз, но сейчас специально для нас прокричала здоровенная бабища с усами.

Отрубив гвалт тяжелой обитой дверью, мы вошли в кабинет.

Фил медленно прошаркал к своему столу, мрачно сел. Ирина торжествующей, почти танцующей походкой подошла к столу и пришлепнула свежеполученную депешу прямо перед носом шефа - видно, в ней содержалась какая-то крепкая плюха моему другу! Да, видно, он немного пережал, и победительная его наглость, всегда приносившая ему успех, наконец вызвала бунт особенно страшный - женский: когда дело касается детишек, детсадика, тут тигрицы обретают невиданную отвагу!

Дверь со скрипом отворилась, а за ней показалась группа, опять же состоящая, в основном, из женщин, но с агрессивным старичком во главе.

- Комиссию вы вызывали? - обратился старичок к Ирине.

Ирина с некоторой опаской глянула на Фила, но потом надменно проговорила:

- Я!

Фил с ослепительной улыбкой поднялся из-за стола, и направился к ним, как бы желая прямо на пороге обнять долгожданных гостей. Дойдя до двери, он взялся за ручку и яростно захлопнул дверь прямо перед носом комиссии. Комиссия, что интересно, больше не возникала - видно, с ходу направилась в вышестоящие нстанции.

- Спасибо, Ирина Евгеньевна! - усмехнулся Фил. - За мной не пропадет!

Ириша, оставшись без поддержки, чуть дрогнула, но заговорила еще более надменно:

- Скажите, Филипп Клементьич, а когда будут материалы для детского садика?

- ... Сегодня, - безжизненно обронил Фил.

- Вы уже полгода говорите - сегодня!

- Я сказал. Сегодня, - еще более безжизненно произнес он.

Он медленно застегнулся - плаща он так и не снял - и уверенно двинулся к двери. Я неуверенно двинулся за ним... Видно, наступит когда-то этап, когда он займется и моими делами?

Баб в коридоре уже не было: видимо, вслед за комиссией умчались в верха. Остался только недвижный милиционер.

- До свидания, - сказал ему Фил.

Не оборачиваясь, Фил (и я за ним), вышел прочь. У подъезда стоял синенький пикапчик. Из задней дверцы высунулся молотобоец.

- Я нужен, Филипп Клементьич?

- Кому ты нужен? - мрачно пошутил Фил.

Молотобоец оскалился. Фил, сгорбившись, полез внутрь. Я тоже забрался... Наверное, на этом пути мне не светит ничего, но на других-то тем более!!

- Куда, Филипп Клементьич? - оборачиваясь с переднего сиденья, спросил шофер.

- На склад, - веско обронил Фил.

- М-м-м! - радостно-удивленно произнес шофер и захрустел рычагами. Видно, эта поездка была радостной неожиданностью, я смутно чувствовал, что происходящее как-то связано со мной, но как именно - не мог сообразить.

- Филипп Клементьич! - вежливо обратился к шефу молотобоец. - Японец звонил, завтра бой заберет, но ему нужно целых восемьдесят тонн!

- Так делай! - яростно рявкнул Фил.

Я вроде бы разгадал эту хитрую шараду: какой-то японец, как это теперь модно, скупает у нас всяческий бой и строймусор - и Фил со своими помощничками усердно поставляет его. Я только испугался, что Фил с его неукротимым упорством превратит в строймусор все окружающее!

Примерно так оно и выходило. По обеим сторонам дороги шла абсолютно разоренная жизнь: разрушенные дома, какие-то задранные кверху ржавые конструкции - ну просто мечта японца, любителя утиля!

Вот мелькнул красивый, отдельно стоящий дом - может быть, в прошлом даже вилла. Сейчас у нее не было стекол и крыши, а на крыльце красовался транспарант: "Опасная зона". Что значит - опасная? Кто сделал бывшую зону комфорта и отдыха опасной? Для чего? Для того, может, чтобы скрыть от глаз все, что там происходит?

- Да... надеюсь... с японцем этим... официально все сделано? - выйдя из задумчивости, проговорил я.