Николай Лейкин - Актеры-любители

— Вели горничной снять со стѣны вотъ этотъ образъ да пойдемъ къ шалопаю-то. Пріѣхалъ ужъ… Надо объявить ему наше рѣшеніе да благословить ихъ, сказалъ онъ.

Дарья Терентьевна по-прежнему сидѣла надувшись, хоть и раскладывала гранъ-пасьянсъ.

— Не пойду я. Что мнѣ идти? отвѣчала она. — Ты затѣялъ противъ моей воли, ты и ступай. Сердце у меня обливается кровью, что Люба выйдетъ замужъ за проходимца.

— Ну, полно, какой-же онъ проходимецъ! Бѣдный, ловкій, искательный человѣкъ, а ужъ проходимческаго ничего въ немъ нѣтъ. Нахаленъ немножко, но вотъ за нахальство-то мы его и накажемъ тѣмъ, что выдадимъ за него дочь безъ приданаго.

— Поди ты! Выдашь безъ приданаго, а потомъ расчувствуешься и дашь, махнула рукой Дарья Терентьевна.

— До бѣдности. конечно, ужъ дочь не допущу. Если будутъ большіе недостатки у нихъ, помогать буду, а капитала не дамъ.

— Помогать! Шутка сказать: помогать! Обстановку квартиры дашь, за уши его по службѣ въ банкѣ потянешь, а ему только этого и надо. Онъ тебя насквозь раскусилъ.

— Обстановку я дамъ имъ только тогда, ежели ты попросишь объ этомъ.

— Я? Чтобъ я за него просила? Ни за что на свѣтѣ!

— Не за него, а за дочь.

— И за непокорную дочь просить не стану. А его, этого самаго Плоскова, его и принимать у себя не стану. Пусть одна дочь ходитъ.

— Примешь.

— Андрей Иванычъ, не раздражай меня!

— Да я и не раздражаю, а только говорю, что будешь. Нельзя-же принимать дочь и не принимать ея мужа. Ну, пойдемъ, послушай, какъ я ему прочту нотацію.

— Сказала, что не пойду и не пойду, упрямилась Дарья Терентьевна.

— Однако, должны-же мы оба благословлять ихъ.

— Когда придетъ время благословлять, тогда и позовешь меня, а бесѣдовать съ нимъ вовсе не желаю.

Андрей Иванычъ тяжело вздохнулъ и отправился въ гостиную одинъ. Плосковъ сидѣлъ въ гостиной рядомъ съ Любой в. держа ее за руку, жарко съ ней разговаривалъ. Онъ и на этотъ разъ былъ во фракѣ. При входѣ Андрея Иваныча онъ быстро всталъ и покорно склонилъ голову. Андрей Иванычъ остановился на значительномъ разстояніи отъ него и старался напустить на себя строгость.

— Не ждалъ я, не гадалъ, молодой человѣкъ, что вы за всѣ мои хлопоты объ васъ по банку, за все, что я сдѣлалъ для васъ, будете сманивать мою дочь бѣжать изъ родительскаго дома и вѣнчаться съ вами тайно. И это дѣвушку изъ хорошаго семейства,

Плосковъ все еще стоялъ опустя голову и только слегка приподнялъ глаза на Андрея Иваныча и развелъ руками.

— Безумная любовь моя… отчаяніе — заставили это сдѣлать, пробормоталъ онъ.

— Въ безумную любовь я не вѣрю-съ. Кто безуменъ, тотъ въ сумасшедшій домъ садись, а не подъ вѣнецъ сбирайся, отчеканилъ Андрей Иванычъ. — А ежели дѣвушка нравится, то нужно другимъ какимъ-нибудь способомъ домогаться ея руки, выжидать, а не подговаривать ее бѣжать. Вѣдь это все равно, что кража. Такъ только воры дѣлаютъ.

— Папенька… прошептала Люба, стоявшая въ отдаленіи отъ Плоскова, и сдѣлала шагъ къ отцу.

— Молчи. И тебѣ стыдно. Ты уже всякій стыдъ потеряла, перебилъ ее отецъ. — Вотъ хотъ-бы и сейчасъ… Я призываю его къ себѣ, призываю по-дѣлу, призываю, чтобы сдѣлать выговоръ за ту непріятность и переполохъ. Что онъ сдѣлалъ въ нашемъ домѣ, а ты первая къ нему выскакиваешь и ужъ чуть не вѣшаешься къ нему на шею.

— Да вѣдь женихъ…

— Женихомъ будетъ тогда, когда я благословлю васъ. И не стоите вы, чтобы я благословлялъ васъ, но дѣлаю это, оберегая свой домъ, оберегая имя дочери, которая мнѣ все-таки дочь, боясь скандала и огласки.

Плосковъ въ это время опустился на одно колѣно.

— Встаньте, молодой человѣкъ, здѣсь не театръ. Слушать можно и стоя! — возвысилъ голосъ Андрей Иванычъ и, когда Плосковъ поднялся, объявилъ:- Хорошо-съ, я отдаю за васъ мою дочь, потому что извергомъ никогда не былъ и не буду, чтобы мѣшать счастью, да-съ… но знайте, что вы берете невѣсту-безприданницу.

— Мнѣ ничего не надо, Андрей Иванычъ! — воскликнулъ Плосковъ. — Я имѣю руки и надѣюсь…

— Пожалуйста, безъ театра. Здѣсь не театръ, опять оборвалъ его Андрей Иванычъ и прибавилъ:- Ну-съ, такъ вотъ… И знайте, что и потомъ ничего за ней не будетъ. Вы теперь вотъ стоите и думаете: «дескать, мягкій человѣкъ… говоритъ, что ничего не дастъ, а потомъ смилостивится». Нисколько не смилостивлюсь.

Люба въ это время взглянула на Плоскова и улыбнулась.

— Не улыбайся, не улыбайся. Я твердъ, подхватилъ отецъ. — Благословлю и, кромѣ подвѣнечнаго платья, ничего не дамъ. Берите въ томъ, что у ней есть.

— Мнѣ ничего не надо, Андрей Иванычъ, опять произнесъ Плосковъ.

— А вотъ посмотримъ, такъ-ли потомъ запоете. Иди, Люба, къ матери и скажи ей, чтобъ она шла сюда съ образомъ,

Но идти Любѣ не пришлось. За дверью раздались рыданія Дарьи Терентьенны и сама она вышла въ гостиную съ образомъ.

— Вотъ бери… Благословляй… — проговорила она, передавая мужу образъ.

— Да и ты становись со мной рядомъ… Надо вдвоемъ…

Дарья Терентьева не возражала и встала около мужа.

— Ну, а теперь вы вотъ можете на колѣни… отнесся Андрей Иванычъ къ Плоскову.

Плосковъ взялъ за руку Любу, подвелъ ее къ родителямъ и вмѣстѣ съ ней опустился на колѣни. Андрей Иванычъ благословилъ образомъ и передалъ образъ Дарьѣ Терентьевнѣ. Та благословляла, плакала и говорила:

— И только ничего имъ не давай, Андрей Иванычъ, ничего… Не стоютъ они приданаго.

Благословивъ, Дарья Терентьевна обняла дочь и заплакала навзрыдъ. Плакала и Люба.

— Непокорная, непокорная… твердила Дарья Терентьевна.

Къ ней подошелъ и Плосковъ.

— Не стоило-бы васъ цѣловать, да такъ ужъ только, что будущій зять. И то только по слабости отца, а ужъ совсѣмъ не по моей волѣ. Не люблю я такихъ… пробормотала она и сухо поцѣловала Плоскова.

Обнялъ дочь и Плоскова Андрей Иванычъ и тутъ-же прибавилъ:

— Садитесь на диванъ. Вина-то подать, что-ли, чтобы поздравить?.. спросилъ онъ жену.

— Какъ хочешь. Ты затѣялъ, ты и распоряжайся.

Андрей Иванычъ велѣлъ подать вина. Хлопнула пробка бутылки шампанскаго и начались поздравленія. Дарья Терентьевна и тутъ говорила:

— Помимо моей воли это, рѣшительно помимо.

Объявили о женихѣ и прислугѣ и сказали, чтобъ и та поздравляла.

Когда поздравленія кончились, Плосковъ спросилъ Андрея Иваныча:

— А мнѣ поцѣловать невѣсту теперь позволите, папашенька?

— Да ужъ цѣлуй. Теперь невѣста. Все-таки, не за угломъ.

Плосковъ просидѣлъ у Битковыхъ до полуночи. Онъ чай пилъ и ужиналъ. За чаемъ Дарья Терентьевна перестала дуться на Плоскова и подробно распрашивала его, сколько онъ получаетъ жалованья, награды и вообще сколько зарабатываетъ. Андрей Иванычъ дѣлалъ смѣту примѣрныхъ расходовъ своего будущаго зятя при женатой жизни. За ужиномъ Дарья Терентьевна была уже отчасти ласкова съ Плосковымъ и даже положила ему сама кусокъ кушанья на тарелку. Андрей Иванычъ потребовалъ еще бутылку шампанскаго. Говорили о томъ, когда назначить свадьбу. Плосковъ слегка шутилъ. Люба была весела. Они радовались. Они достигли того, чего желали.