Федор Раззаков - Исповедь графомана

Параллельно увлечению историей (на этой почве я даже после армии поступлю на исторический факультет МОПИ), я продолжил свои литературные (или графоманские) опыты. Только теперь я решил уйти от эпических жанров и увлекся малыми формами, в частности - стихами. В армии их было написано мною около трех десятков. Темы были совершенно разные: о войне, о современности, даже пара-тройка политических. Но больше всего я любил писать юморные стишки, под любимого мною Владимира Высоцкого. В качестве примера приведу одно из таких, родившееся из под моего пера за два с половиной месяца до "дембеля" - 4 марта 1983 года. Название у него длинное: "Письмо крестьянина Ивана Запашного в Комитет советских женщин Валентине Терешковой".

Дорогая Валентина! Я пишу тебе письмо,

чтобы с тяжбой моей было все разрешено.

Я хотя мужик отменный и широк в плечах,

но беда пришла и ноне силы нет в руках.

Я буквально весь извелся, мне ни встать, ни сесть,

дети малые по лавкам плачут: "Тятя! Есть!"

Я ж от горя к "бормотухе", на работу - нет!

Помоги мне, Валентина, дай скорей ответ.

Время ноныче такое, славные дела,

наши шустрые ракеты - шмыг под облака.

И спортсмены, и поэты, да и прочий люд,

все хотят своей державе как-то подмогнуть.

И в то время как повсюду помощь делом, словом,

тут моя супруга Клавка блудит с Харитоном!

Валентина! Не брешу я! Не хочу я зла!

Я вчерась их обнаружил на задах двора.

Шел я мимо, слышу в сене переброс словами,

глядь, а он ее, бесстыдник, лапает руками.

Платье рядышком лежит, вот божуся вам,

лишь исподнее на ней прикрывает срам.

Харитон змеей обвил выступы ее,

а она сопит под ним и вторит: "Яще!"

Валентина, я не знаю, как бы вел себя,

муж ваш, если бы застал вас посередь двора,

и не просто нагишом, а в блудливой позе...

Извиняйте, если груб в этой своей просьбе.

Ну, а как извольте быть мужу и кормильцу,

если грудь твоей жены мнет чужое рыльце?

Если ты пришел домой после стольких дней,

глядь, жена лежит бревном и мужик на ней.

Вот и я тогда взревел, как ведьмедь в лесу,

гаркнул им обоим: "Встать! Смирно! Удавлю!"

Но, с собою совладав, и, сглотнув слюну,

я сказал ей: "Сука ты!" - и пошел в избу.

Я ведь чую это все с Клавкою не вдруг,

Степанида ей дала книжку "Милый друг".

Только как же в соцстране этакий обман?

Мало что там написал ентот Мопассан?

Эту книжку бы изъять, и подобно ей,

чтоб не портил зарубеж нашенских кровей,

ведь скотина Харитон тоже, небось, чтец,

на чужой жене теперь мастер и игрец!

Валентина, объясни, что же вы за племя?

Нет Христа на вас, иль в вас живо блуда семя?

Или только у моей нрав такой блудливый,

ведь, по правде, Харитон соплеист плешивый.

Я пишу тебе письмо, сам к скамье примерз,

на бумаге этой капли от мужицких слез.

Рядом малые шумят: "Тятя, мамка где?"

Валентина, подскажи, что ответить мне?!

Таких "писем" у меня было написано несколько и все они пользовались бешенной популярностью среди моих однополчан. Они прекрасно ложились под гитару и мы горланили их и даже тайком записывали на магнитофон. Если бы эти записи попались на глаза офицерам, нас могли ждать крупные неприятности, поскольку подобное творчество в те годы каралось весьма сурово. О чем говорить, если слушать записи Высоцкого в армии было запрещено. А тут какой-то солдат строчит песни на его манер, да еще всуе поминает Комитет советских женщин во главе с самой первой женщиной-космонавтом Терешковой. Но страха у меня не было абсолютно никакого и я кропал стихи направо и налево. Приведу еще одно, не менее юморное "письмецо", легшее на бумагу 24 марта 1983 года. Автором письма выступала та самая супруга Ивана Запашного Клавдия, которая блудила с Харитоном. Честно говоря, я не помню когда было написано это письмо - то ли до блуда, то ли после - всяком случае из него следовало, что в семье Запашных все "о' кэй". Клавдия писала его из Москвы, уда они с Иваном отправились за покупками. В роли адресата выступает та самая Степанида, которая снабжала Клавдию запрещенной литературой.

Дорогая Степанида! Мы уже в Москве.

Целый день вчера катались с Ваней на метре.

Как доехали? Нормально. Живы да здоровы.

Степанида, как надои у моей коровы?

Красна площадь правда красна. ГУМа рядом с ней.

Это вроде наш сельмаг, лишь поздоровей,

в нем народу, будто в клубе, когда фильм индийский.

Я купила панталоны и пиджак англицкий.

Я от Вани ни на шагу, ну а он же мне

все названия читает магазинные.

Были с Ваней в "Продуктовом", не волнуйся ты,

я купила всей родне в палках колбасы.

Были в "Тканях", все прилавки ломятся шелком.

Там мы с Ваней потеряли рубиль с пятаком.

Ваня долго сокрушался, был так недовольный,

мы ж могли купить бутылку выгодно-плодовой.

Степанида, ты же знаешь, Ваня муж отличный.

Я ему за это тут же выбила "Пшеничной".

И в скверочке, мы без всяких, дорогая верь мне,

прямо с горлышка напились, как у нас в деревне.

Я, подруга, здесь на людях пользуюсь успехом,

на холщовую рубаху смотрят с интересом.

Патрикеевне скажи, что она в бесславии,

у меня теперь есть мыло из самой Италии!

А вчераси, Степанида, случай был обидный,

приставал ко мне мужчина, правда дюже видный,

предлагал он мне, охальник, пока муж в отъезде,

чтоб я шла с ним целоваться у него в подъезде.

Ты, подруга, меня знаешь, я ж не Пелагея,

вот для той мужчина нужен для срамного дела.

Ты же омнишь как весной Еремей постанывал,

это я его граблями, чтобы не подглядывал.

А в Москве такие бабы, ну, никуда не годно!

Все в цегейках и тулупах, говорят, так модно.

Ну, а Ваня рот раззявил и уставил бельма...

Я обиделась и ночью спали мы раздельно.

Вот зашли с ним в "Детский мир", тут еще хужей,

как в нутрях я не искала, не нашла детей.

Мужики одни да бабы кучами столпились...

Пять часов мы здесь плутаем, видно, заблудились.

Я сижу на чемодане, Ваня выход ищет.

Степанида, как там Васька, зубы утром чистит?

Алексею передай, что он был скотиной,

коли так и не вернул три рубля с полтиной.

Бабам также расскажи, что я написалаю

Марфе кукиш покажи, чтоб не приставала.

Если выберусь отсель и себя избавлю,

в нашей церкви все места свечками заставлю.

В мае я "дембельнулся", а спустя пару недель уже опять взялся за перо. На этот раз я увлекся пародиями. В те годы был очень популярен поэт-пародист Александр Иванов (он вел на ТВ передачу "Вокруг смеха") и влияние его творчества сказалось и на мне. Несколько своих пародий я отослал в "Литературную газету", но оттуда пришел ответ (на официальном бланке), что им это не подходит, но мне надо продолжать в том же духе (то бишь писать). Чтобы читателю стало понятно, что из себя представляли мои пародии, возьму на себя смелость процитировать некоторые из них. Так что запаситесь терпением.