Григорий Рейнгольд - Один день Григория Борисовича

Новобрачные начинают дуться друг на друга, потом ссориться, потом всплывают неизвестные факты их биографий, потом заводят себе любовников и через полгода начинают разбираться в своих чувствах. Потом разводятся и опять влюбляются с первого взгляда и на всю жизнь...

А проблем то наших у них нет. Си Си не надо беспокоиться, получит ли он вовремя зарплату, не обидят ли его дифнадбавкой, София не пошлёт его деньги занимать. А как они едят? Совсем почти не едят. Сядут дома или в ресторане за шикарный стол, пощипают чуть-чуть, потом поругаются, салфетки бросят и выйдут все из-за стола, всё оставив! Григорию Борисовичу особенно тяжко такие сцены смотреть. Вот умора, сразу видно что толком не работают, рабочий человек не так ест. Рабочий человек всё съест и ещё добавки попросит. Да и пьют не так, как у нас. Русский человек стопку водки опрокинет от души и ещё одну нальёт, а американец будет один бокал вина сухого целый вечер смаковать, не столько пить, сколько нюхать, да так и не допьёт... Кто-то неожиданно выстрелил в Си Си, но Мэйсон успел его закрыть своим телом, опять криминал. На этом серия и закончилась. Хорошо, вроде и ерунда, чушь собачья, а после трудового дня встряхнуться помогает, ну прямо как рюмка водки.

Как у Твардовского сказано: "хорошо, когда кто врёт, весело да складно!" Сколько времени?

21 час ровно.

Маша рядом сидит, задумалась о чём-то, загрустила. Отец спрашивает у неё:

- Маша, у тебя всё в порядке? Давно ты мне о своих делах ничего не рассказывала.

- Да тебя почти дома не бывает или некогда, тетради проверяешь, планы пишешь, - в голосе обида, - я уже неделю ни как не могу тебе свои новые стихи почитать, всё тебе некогда...

- А что же ты не стала читать, когда Петя просил?

- Я сначала тебе хочу, а потом уж другим, да и времени уже много было:

У отца подступил комок к горлу. Он обнял дочь.

- Ты права, но сама посмотри, что я могу сделать? Я бы и рад работать меньше, да ведь зубы на полку положим, хотя и так, что толку с моей работы, права бабушка,.. - и замолчал.

- Нет, не права! Ты, папа, не переживай. Всё у меня нормально и с учёбой, и вообще... Я понимаю всё, но так, иногда хочется просто поговорить с тобой, просто посидеть,.. - в глазах Маши блеснули слезы, без тебя так тоскливо. Да, кстати, в драмтеатре "Ромео и Джульета" идёт. Давай, всей семьёй сходим.

- Давай, в каникулы.

В театр сходить это здорово. Да только всей семьёй в театр сходить это тысяч сто надо. Из семейного бюджета эту сумму взять никак нельзя, там и так пусто. Где бы можно эти деньги заработать?.. Опять помолчали немного, но вспомнил Григорий Борисович, что Аня его ждёт.

- Слушай, Маша, давай стихи завтра, хорошо? Пойду посмотрю, что там у Ани с учёбой не клеится.

- Да не беспокойся, я сама помогу.

- Нет, я обещал.

Прибежали младшие дочки:

- Папа, мы расставляем, с кем ты вперёд играть будешь?

Он отвечает:

- Мне ещё надо с Аней позаниматься, подождите.

- Ну ты скорей, пока нас спать не отправили, мы пока расставим.

Выходя из зала, увидел газету губернскую, "Прибайкальскую правду", надо будет потом почитать.

Он зашёл в детскую комнату. Она по площади как зал, восемнадцать квадратных метров, прилично. Письменный стол стоит, шкаф, две двухъярусные кровати и диван.

На стене часы висят.

21 час 6 минут.

Все стены картинами и рисунками увешаны работы Ани. Не комната, а художественная галерея. Очень уютно в ней.

За столом Аня сидит, учебник по истории читает при свете настольной лампы. Отец говорит:

- Ну, показывай, что там у тебя не выходит, - и рядом сел.

Она ему показала листок с проверочной работой. Маленький такой листочек в полстранички. Пять маленьких примерчиков на нём. Так, за что тут тройка? В двух примерах ошибки, да не ошибки даже, а ошибочки. Пустяковые совсем! Ход решения правильный, да в конце арифметика не в порядке. В одном ответе минус пропал, в другом квадрат у икс потерялся. Торопилась видать Аня. Ну ладно, уже то хорошо, что в целом ход решения ей понятен. Тема ведь важная очень, для дальнейшей математики фундамент, приведение подобных. Так то она соображает неплохо, но невнимательна порой, отвлекается. Задумается о чём-то на уроке и что-то важное пропустит. Вообще это у многих бывает, и у Григория Борисовича по молодости случалось...

- Ты сама то разобралась, за что тройка?

- Да, конечно.

- А примеры неправильные переделала?

- Нет ещё.

- Переделай обязательно и мне покажи! А домашнюю по математике решила уже?

- Нет, у нас завтра математики не будет.

- А что будет?

- География, русский, литература, история, труды.

- Ну и как, ты всё уже сделала?

- Всё.

Тут он вспомнил, что давно дневник у Ани не смотрел. Да вот он тут же и лежит.

Так, что тут у нас? Да вполне прилично, четвёрки в основном, пятёрки не в диковинку, порой и тройки случаются. Аня говорит:

- Папа, давай я тебя нарисую! Владимир Викторович говорит, что дома постоянно тренироваться надо.

- Ну ладно.

Аня быстро поставила мольберт, закрепила на нём лист ватмана, взяла карандаш.

Потом усадила отца на диване и сказала:

- Сиди так, не двигайся!

Чтож, раз надо, значит надо. Украдкой на часы посмотрел:

21 час 12 минут.

Нелёгкий это труд позировать, но на ком-то ведь и учиться надо. Интересно, как там получается?

- Папа, не шевелись! У нас скоро будет выставка в школе на третьем этаже.

Аня с третьего класса в художественной студии занимается. Пришёл тогда к ним в школу Владимир Викторович, художник молодой, учителем рисования и художественную студию организовал. Человек пятнадцать ребятишек у него из разных классов, коллектив. По три дня в неделю занимаются. В музейных выставках участвуют. Таких бы коллективов в школе штук двадцать, и воспитательная проблема была бы решена.

Хотя, нет, двадцати мало. Двадцать это триста, ну четыреста человек, а в школе полторы тысячи детей. Чтобы всех занять во внеурочное время, хотя бы шестьдесят различных кружков надо. Хотя и это возможно:

- Папа, сиди правильно, а то у меня плохо получится!

- Сижу.

Аня работает вовсю. То чего-то резинкой подотрёт недовольно, то к отцу поближе подойдёт, посмотрит, то отойдёт подальше. Видно, что не очень довольна своей работой. Григорий Борисович хотел было у неё спросить, правильно ли она предварительную разметку сделала, да не стал вмешиваться. Пусть самостоятельно работает. Самостоятельно работать научиться это, пожалуй, самое главное.

Владимир Викторович старается на своих занятиях дать детям именно самостоятельно поработать, талант свой открыть. Ведь детей можно и так заучить, что от таланта и следа не останется. Техника выработается, а талант будет загублен: Тяжело, конечно, позировать, но ничего, потерплю. Владимир Викторович говорит, что в художественном училище натурщикам немалые деньги платят: