Бахыш Бабаев - Тутанхамон

Во имя справедливости я послал гонца в Сирию с предупреждением. Мы не нападаем на них врасплох, мы дали им возможность подготовиться к сражению. Сегодня мы должны положить конец их притязаниям на наши земли. И, наконец, заверяю - каждого египетского воина ожидает слава на Родине. Так будем же беспощадны к врагам наших предков.

Громогласно "ура", бурные одобрительные возгласы слились со звуками барабанного боя и литавров и сотрясли воздух. Слава Небхепруре, скандировали египтяне, слава Египту. Фараон поднял руку.

- Стойте!

Издалека стремительно приближался всадник на гнедом скакуне. Подскакав к правителю, он лихо соскочил с коня и, отвесив поклон, испуганно отчеканил:

- Они выступают, мой фараон. Они уже давно готовы к этому сражению.

Эйе, стоявший рядом с Тутанхамоном, нагнулся к нему.

- Они твердо были уверены в том, что мы попытаемся отомстить за прошлое поражение.

Тутанхамон жестом отпустил гонца и повернулся к заместителям войска.

- Какую тактику ведения боя предлагаете вы?

Вперед вышел седеющий военачальник.

- Мой фараон, я участвовал в том позорном походе на Сирию при Эхнатоне. Их ударная сила - копьеносцы, которых они в то время разместили по флангам. В центре находились колесничие, выстроенные острым треугольником. Они и вклинились молниеносно тогда в наши ряды и поселили панику. Наши растерялись и были атакованы копьеносцами. Потом за дело взялись лучники и перестреляли наших, как куропаток.

Кушский царь, кашлянув, обратил на себя внимание.

- Я предлагаю, - начал он, - выстроиться нам именно так, как выстроились тогда они.

- Мне кажется, начинать надо лучниками, - мрачно предложил фараон.

- И это неплохо, - не осмелился возразить военачальник.

- Фланги укрепить лучниками, а центр предоставить копьеносцам. А впрочем, тебе виднее.

Воин покорно поклонился и встал в строй.

- Идут, - тревожно возвестил кто-то.

Все разом повернулись к крепости.

Сирийцы шли молча, в шахматном порядке, глядя прямо перед собой. Впереди на белом коне, в сопровождении личной охраны, ехал царь. Это был крепкий мужчина лет сорока, полный решимости и самоотверженности.

- Приготовиться, - скомандовал Небхепрура.

Египтяне заняли исходные позиции согласно решению фараона.

Противник приближался.

Выступление без сопроводительной музыки должно было психологически воздействовать на врага, посеять в нем неуверенность в своих силах. Это незамысловатый прием был известен Небхепруре по рассказам участников предыдущего похода.

Сирийцы остановились у небольшого косогора. Царь и его свита взобрались на него и выжидательно уставились на египтян.

Неписаное правило выступления - прошел первый, так и начинай первым.

Небхепрура пристально вгляделся. Конь нетерпеливо топтался под ним, натягивая поводья, словно рвался в бой. Эйе едва заметно кивнул. Фараон поднял руку и, переждав несколько секунд, опустил её.

- Вперед, - воскликнул он и первым ринулся в атаку.

Небхепрура дрался ожесточенно и рьяно, орудуя мечом в правой руке и копьем в левой. Телохранители прикрывали его, не спуская глаз с отважного фараона, за которым след в след сражался кушский царь. Теплая красная жижа словно приклеила руки к оружию. Разгоряченный, повелитель Египта не замечал этого, нанося вправо и влево смертоносные удары. Вот подскочил лихой сириец и метнул в фараона копье. Небхепрура вовремя увернулся. Копье, миновав юного правителя, вонзилось в грудь кушского царя. Тот громко охнул и начал сползать вниз. Тутанхамон обернулся. Кушский царь корчился в предсмертных судорогах. Вражеское копье плотно сидело в его груди. Война есть война. Жертвы на ней неизбежны.

Эйе зорко наблюдал за ходом кровопролитного боя. Он стоял все там же, на небольшом холмике в окружении немногочисленного отряда лучников.

Наконец фараон обернулся и подал знак. Эйе понял. Обратил свой взор к начальнику лучников. Поймав его взгляд, верховный жрец вытянул вперед руку, означавшую направление удара. Лучники вступили в битву.

Свист спущенной тетивы слился со стонами пораженных сирийцев. Копьеносцы Тутанхамона теснили, прижимали противника назад, к крепости.

Странно приподнявшись в седле, на мгновение застыл один из личных телохранителей фараона. Затем неуклюже замахал руками и рухнул на землю мертвый, насквозь проткнутый стрелой.

Неожиданно под фараоном захромала лошадь. Сделала несколько шагов и упала, придавив ногу седока. Фараон вскрикну от боли. На помощь стремительно подскочили двое телохранителей и помогли ему высвободиться. Воин, помогший ему встать, упал в объятия фараона от вонзившегося в шею копья. Кровь брызнула в лицо Тутанхамону. Он бережно опустил на землю умирающего и в следующую минуту вскочил на его коня.

Солнце склонялось к закату. Вся равнина, на которой шла вот уже несколько часов схватка, была усеяна телами погибших.

Верховный жрец велел одному из охранников спешно разыскать и привести Ипи, который после наказания исполнял в этом походе обязанности войскового повара. Слуга помчался к длинному царскому обозу, расположенному в самом центре египетских дружин. Эйе устало зевнул и оглядел поле брани.

Тутанхамон почувствовал усталость. Кроме того, неприятно липли пальцы рук. Неожиданно развернувшись к подбежавшему сзади сирийцу, он метнул копье. Сириец однако оказался не из робкого десятка и вовремя подставил щит. Фараон сделал вид, что готовится нанести удар мечом. Нападавший ждал именно этого. Но Тутанхамон, подпустив врага, вдруг резко ударил его ногой по лицу, Сирией взвыл от боли и, уронив оружие, закрыл лицо руками. Тутанхамон поднял было меч, но в следующую минуту отказался от своего намерения. Сирией был совсем ещё мальчик и очень был похож на юного вора с площади.

Ипи подскакал к Эйе, поклонился.

- Бой подходил к концу. Дружинники и мы очень устали и хотим есть. У тебя все готово?

Поклонившись ещё раз, Ипи отрапортовал:

- Да, мой господин. У меня все готово.

- И для нас? - Эйе многозначительно посмотрел ему в глаза.

- И для вас, мой господин, - понял его повар.

- Молодец, Ипи. Сразу по приезде в Фивы буду просить фараона о твоем назначении на старое место.

Ипи благодарно кивнул.

- Да сохранит тебя Амон, мой господин! Что-то не вижу я царя Куша.

- Он мертв, Ипи! Мертв!

- Мир праху его. - Ипи был потрясен известием.

- Кстати, - Эйе поманил его пальцем. Ипи подошел ближе.

- Так, говоришь, все готово? - тише спросил жрец.

- Все, все, мой господин. И порошок всыпал.

- Кто-нибудь видел? - строже спросил Эйе.

Ипи уверенно покачал головой.

- Поклянись.

- Клянусь твоей головой и молоком моей матери.

Эйе, внимательно оглядев слугу с ног до головы, задумчиво прищурился. Все задуманное им шло как нельзя лучше.