Юрий Слезкин - Столовая гора

В каждом уголке, в каждом укромном закоулке этого города слышна неумолкаемая живая песня Терека, а в воздухе смешаны все запахи, какими только дышат земля, травы, цветы и деревья.

Солнце не устает сыпать на город свои золотые колосья. Золотая арба, влекомая белыми буйволами, медленно катится по небу с востока на запад — изо дня в день, изо дня в день…

Изредка ее заслоняет густая, отягченная туча, и тогда проносится ливень — с неба обваливается водяная лавина и, соревнуясь с Тереком, мчится по улицам, тропам, сточным трубам, чтобы через час испариться, впитаться в землю, живоносными соками подняться от корней до вершин деревьев и растаять в воздухе цветочной пылью.

От первых дней весны до глубокой осени пестрит тучная долина всеми живыми благоухающими красками: они сменяют друг друга или сливаются в один пестрый ковер, расшитый цветами и плодами и брошенный к подножию гор, как дар правоверных к стопам аллаха.

Все дома окружены деревьями, тонут в глухой зелени — весь город замкнут тесным кольцом садов, всползающих на предгорья.

По улицам, медленно ступая, плывут верблюды — эти гордые животные, пренебрегающие пищей, точно делающие снисхождение людям, неся их на своих горбах. Они приходят из кубанских и астраханских степей, где никого нет выше их,— и вот перед ними караван гигантских, неподвижных существ, вздымающих горбы свои к самому небу.

Верблюды останавливаются, закидывают круглые головы на лебединых шеях и кричат отрывисто и резко. В их голосе слышен голос пустынь, бескрайних горизонтов, дорог, уходящих неведомо куда. Они тоскуют — глаза их становятся печальными. Мальчишки-папиросники {2} 2 Мальчишки-папиросники — обычное явление в годы Гражданской войны, нэпа и Великой Отечественной войны. У мальчишек, торгующих папиросами, их можно было купить дешевле (поскольку зачастую их товар был ворованным) и поштучно, то есть не целую пачку, а несколько штук (Примеч. Ст. Никоненко). (Здесь и далее такой пометой снабжены комментарии и примечания (как цитируемые, так и перефразированные) Ст. С. Никоненко, заимствованные из публикации романа «Столовая гора» в кн.: С л е з к и н Ю. Л. Разными глазами. — М.: Совпадение, 2013.— Libens .) бросают в них каменья.

Время от времени гуськом по окраинному переулку семенят персиянки в цветных шелковых чадрах, скрывающих их стан и головы и подхваченных у маленьких проворных ног. Женщины не переставая говорят — выщелкивают короткие слова, не понижая, не повышая голоса, все на одной и той же металлической ноте. Точно большие, жирные, в райском оперении птицы. Черный глаз нет-нет да и блеснет из-за яркого убежища, из-под прямой брови.

Под солнцем улицы сонно валятся друг на дружку, одурев от запахов, ползут то вверх, то вниз, переплетаясь, похожие на спутанный моток суровых ниток, кинутых на ковер.

Но все они ведут к базару — этому главному нерву города.

Разноязычный говор вместе с пылью, терпким запахом баранины, черемши и брынзы колышется над низкими рядами, камышовыми навесами кэбавен {3} 3 Кэбавня (от кебав, кебаб) — шашлычная. и духанов, арбами и корзинами. Осетины, терские казаки, татары, персы, армяне, кабардинцы, ингуши, беженцы-турки, красноармейцы из Ярославской, Тульской, Рязанской губерний продают и покупают, покупают и продают — меняют одно на другое, торгуются, клянутся, ругаются, призывают в свидетели бога, черта, аллаха, джина. Мальчишки-папиросники снуют между ног, перекликаются друг с другом, ныряют в толпу, как пловцы.

Пузатые русские самовары клубят белый пар на длинных столах, русские бабы-казачки в платках с розанами подают чай. Масленые, жирные солнечные пятна плывут по их потным, круглым, румяным лицам, по самоварной меди, по стаканам и чашкам, по красным звездам буденовок, по рыжим папахам.

Во фруктовых лавках над пирамидами алой клубники, розовых, лакированных черешен, скороспелой янтарной айвы, в густом приторном дыхании плодов, поджав ноги, сидят персы, перебирают четки, кивают мимо идущим.

Распялив ноги, вниз головой висят освежеванные туши баранов, капля за каплей падает наземь пунцовая кровь,— вьются над ними черной стаей овода и мухи, особенные, жирные, блестящие изумрудные мухи, точно родившиеся из густой бараньей крови. Старый, тощий пес сидит в стороне, из открытой пасти его свешивается голодная, мутная слюна.

А над базаром, над людьми, над плодами и травами, над кровлями города, над белыми шапками гор катится неизменно золотая арба, влекомая белыми буйволами,— с востока на запад вращает она свои огненные колеса и никогда — с запада на восток.

Один день сменяет другой.

Лето цветет все пышнее, все ярче. Оно приходит к своему зениту.

Плоды наливаются, зреют и опадают — соки земли возвращаются земле.

Арбы, нагруженные фруктами, медленно двигаются к городу — за ними летит пчелиный рой.

Янтарным медом насыщен воздух. По вечерам медовое солнце покоится на горах, медленно льет свои лучи на дубовые рощи, птицы начинают перекликаться между деревьями. Медвяная роса ложится на скошенный луг.

И над степью, над солью, полынью и мятой подымается налитая, бронзовая луна — медленно и величаво, как престарелая султанша, которой скучно.

Теперь на высотах из-под снега бегут ручьи. Все выше уходят овечьи отары, и пастухи слышат песню Гейлюна.

Она звучит все радостней, все звонче, а в иные дни доносится до аулов, лежащих в расселинах.

Гейлюн всегда начинает свою песню в пору созревания плодов, когда земля как буйволица с сосцами, полными молока.

В одно раннее утро ветер касается оборванных струн его лиры, и она начинает петь. Ручьи бегут по камням, между корнями деревьев и упадают в бездну. Так рождается песня Гейлюна.

Из года в год, когда соты до краев наполняются медом, она звучит сызнова.

И так будет до конца дней.

Гейлюн был сыном аварского уцмия {4} 4 Уцмий (усми) — наследственный титул правителя Кайтага (историческая область в Дагестане), начиная с XIV в. В 1820 г. титул уцмия был ликвидирован генералом А. П. Ермоловым, возглавлявшим военную и гражданскую власть на Кавказе. Гассана-Али. Он родился от самой молодой из жен его в последней четверти месяца — медовой — и так был красив, что старшая жена Гассана-Али не могла стерпеть и убила его мать, чтобы называть его своим сыном.

На пятом году его отдали в аталыки {5} 5 Аталык — ребенок знатных родителей, по распространенному на Кавказе феодальному обычаю отданный новорожденным в семью вассалов или слуг на воспитание до достижения им определенного возраста. к Мамсудину Холотийскому из Кайтака. Ему подарили лучших лошадей из табуна и лучшее оружие.