Пантелеймон Романов - Рассказы

А Катерина, подойдя к столу и развернув лежавшие на нем бумаги, посмотрела в них и сказала:

- Господи, ничего-то не понять. И как это вы разбираетесь?..

Перед сном Катя выслала Андрея из комнаты. Он надел фуражку и вышел.

- Ну, вот, теперь ложитесь,- сказала Катя с тою же застенчивой улыбкой, обращаясь к Катерине, и указала ей на свою постель, на которой только что переменила белье.

И Катерина, чувствуя, что нужно сказать что-нибудь вежливое, проговорила:

- Да зачем вы беспокоите-то себя, я бы на полу легла. Не привыкать.

- Нет, нет, зачем же...

Катерина сняла башмаки и порадовалась, что не надела лаптей, потом скинула через голову сарафан и, стыдясь своей грубой деревенской рубахи, торопливо легла.

А Катя достала из шкапчика кислоты и, подсев к Катерине, стала нерешительно перышком мазать бородавки, а та учила ее и помогала.

Потом Катя тоже разделась. Катерина со странным жутким любопытством невольно посмотрела на ее худенькие ноги и живот, которые имели близкое отношение к ее, Катерининому мужу. И опять у нее потемнело в глазах.

"И на что ж он польстился? Она, Катерина, одних помоев свиньям целую лоханку снести осилит, а эта кубан с молоком не поднимет".

- Ну, вы, разобрались, что ли? - послышался из-за двери голос Андрея.

- Входи, входи,- крикнула Катя.

Андрей вошел, повесил фуражку на гвоздик и, оглянувшись по комнате, сел на складную кровать и сказал:

- Огонь тушить, что ли?

- Туши.

В комнате стало темно. Слышно было, как скрипнула под ним кровать, и он лег.

Катерина, редко моргая, смотрела в темноту, в ту сторону, где была его постель, а в голове ползли неуклюжие, неумелые мысли о нем, о Кате, о Лыске.

IV

Наутро Катерина уезжала домой. Катя и Андрей провожали ее. Катя догнала их, когда они уже вышли, и сунула Катерине какой-то узелочек, сказавши:

- Ребятишкам... гостинчика...

- Ну, зачем вы беспокоитесь?

- Нет, как же, надо! - сказала Катя и прибавила: - А то погостили бы еще.

- Дома некому,- отвечала Катерина. А сама думала: неужели она уйдет и не поговорит с Андреем? Но что ему сказать, как поговорить? Сколько она ни придумывала, что ему сказать, все на язык почему-то подвертывалась Лыска. Привязалась эта Лыска. Да еще думала о том, что у нее денег всего одиннадцать копеек. Сам он даст или придется просить?..

Андрей, шедший молча, вдруг обратился к Кате и сказал:

- Иван Кузьмин в город едет, пойди-ка напиши записку в кооператив.

Катя поняла, что он хочет остаться один с женой, подала свою худенькую ручку Катерине и, пожелав ей счастливой дороги, пошла. А потом издали помахала платочком.

Катерина шла рядом с мужем по мягкой мшистой тропинке между редкими высокими соснами и, обходя по дороге пни, ждала, что, может быть, он сам заговорит с ней о самом главном. Прожили вместе двенадцать лет,- неужели у них не найдется, что сказать друг другу в такую минуту?

Но Андрей, дойдя до перекрестка, откуда должен был повернуть назад, ничего не сказал того, чего она ждала и, остановившись, только проговорил:

- Ну, так ты того... если что нужно, пиши, а в уборку сам приеду помогнуть.

Он дал Катерине два протершиеся на сгибе червонца и поцеловал ее.

Катерина неловко обняла его за шею левою рукой, зажав в правую червонцы, и тоже поцеловала его.

- Ну, прощайте пока... Лыску-то приезжайте посмотреть.

- Прощай. Приеду.

Она пошла. Отойдя на несколько шагов, Катерина оглянулась. Андрей стоял на том же месте, и видно было, что у него осталось что-то недоговоренное и жаль ему было отпустить жену, ничего не сказав ей на прощанье.

Она, замерев, остановилась и вся подалась вперед.

Андрей постоял несколько мгновений, как бы ища слова, потом, махнув рукой, крикнул:

- За Лыской-то поглядывай!..

- Погляжу,- ответила, вздохнув, Катерина.

Андрей повернулся и пошел.

И когда он скрылся и Катерина осталась одна на тропинке под соснами, ее вдруг обожгла и кинулась горячим стыдом в щеки пришедшая ей мысль:

"Обстряпали бабочку... Приняли ласково, рот замазали, она и языка протянуть не сумела. На деревне спросят: "Что же, ты мужу беспутному голову намылила? Его шлюхе в косы вцепилась? Стекла побила?" А она - не то, что стекла бить, а еще черных лепешек в гостинец принесла ей. И самой вот узелок ребятишкам сунули да двадцать целковых денег дали. Небось теперь молодая-то смеется над ее черными лепешками: ей белых не поесть... на ее четыреста пятьсот рублей".

Катерина даже остановилась, как бы готовясь вернуться. Но ей почему-то вспомнились тоненькие, слабенькие руки Кати, ее виноватая, ласковая улыбка, и Катерина, махнув рукой, перекрестилась и пошла своей дорогой.

ОПИСЬ

После описи скота, часть которого потом отобрали на мясо по разверстке, из города опять приехали какие-то люди и, созвав собрание, объявили, что требуется составить списки на детей дошкольного возраста. Мужики переглянулись, стоя в темной, закопченной, как баня, школе.

- Это как же?.. Ребят описывать?

- Не описывать, а составить списки,- ответили приезжие.

- Один черт.

- Заезжают...- сказал кто-то сзади.

Все беспокойно оглянулись назад.

- То на скотину накинулись, а уж теперь к ребятам подобрались.

- Что ж, ребят, что ль, теперь отбирать будете? - сказал сзади насмешливый голос.

Приезжие, занятые своими бумагами, ничего не ответили.

- Отбирать не отбирать, а теперь чего-нибудь жди.

- Списки составлять так...- сказал один из приезжих, взяв со стола лист бумаги и глядя на него.

Все замолчали, подобрались и тесной толпой подались вперед, как бы боясь пропустить объяснение.

- ...До пятилетнего возраста отдельно, до семилетнего - отдельно. А остальных вовсе не надо. Поняли?

Все стояли молча.

- Впрочем, будем обходить по дворам и записывать на месте, а то нагородите черт знает чего, и не разберешься потом. Объявляю собрание закрытым.

- А позвольте спросить, на какой предмет необходимости это требуется? спросил лавочник, член сельского комитета.

- Для отобрания сведений на предмет обеспечения, статистики и педагогических целей, а там последуют дальнейшие распоряжения,- сказал человек с листом, не взглянув на лавочника, и стал собирать бумаги со стола, как собирает их судья, только что произнесший приговор, не подлежащий ни кассации, ни апелляции.

- Опять отобрание... Когда ж это кончится?..

- Можете идти. Ребятишек приготовить сейчас же.

Бабы, выскочив из школы, бросились по выгону к своей улице с таким ошалелым видом, что проезжавшие в телегах мужики, придержав лошадей, испуганно посмотрели вверх и по сторонам, как смотрят при звуке набата.

- Вот очумела и не знаю, куда его девать!.. - послышался бабий голос из одних сенец.

- Да, уж не знаешь, с какого бока укусит.