Святослав Рыбас - Что вы скажете на прощанье

Вадим изумленно глядел на яркую солнечную поляну; ее теплые цветочные запахи, ее шорохи и жужжание были ему странны. Он чувствовал, что все это живет. Для восемнадцатилетнего человека с его грубыми и конкретными представлениями о жизни нынешнее ощущение было новым. Разве стояли рядом жизнь человеческая и существование степной травы?

Вадим смутился и вернулся в машину. Он нажал на сигнал. Ясный бессмысленный звук несся над поляной.

"Я умру, а все будет по-прежнему, - думал Вадим. - Как нелепо устроено!"

Но умирал не он, а его отец, и Вадим почувствовал себя виноватым.

Он завел мотор и тронулся. При виде встречных грузовиков Вадима брал страх. Прежде с ним такого не бывало.

Он взбежал на больничное крыльцо, толкнул его и остановился. На стене висел список больных, отец был последним. "Очень тяжелое состояние". Вадим рванулся по лестнице вверх. Санитарка крикнула, чтобы взял халат.

Палата была в самом конце темного пустого коридора.

Отец повернул к нему голову. Он водил правой рукой перед глазами, словно что-то пытался снять.

- Это я, - тихо сказал Вадим. - Я - Вадим.

Отец продолжал водить рукой перед глазами. Вадим сел на кровать и тронул отца за плечо. Отец нащупал его руку и прижал к своей щеке.

Пришла Маркова, за ней - дежурная из санпропускника.

- Вот! - сказала санитарка. - Прется! Не слухает.

- Принеси халат, - отослала ее Маркова. - Здравствуйте, Вадим... Вот видите - уже улучшается.

Отец повернулся на ее голос и сжал рот.

- Ничего, ничего... Поставим вас на ноги! Вадим, зайдите потом ко мне.

Голос ее был бодр и лжив.

Но к Марковой Вадим входил с надеждой.

Врач избегала его взгляда и рассеянно перелистывала тонкую тетрадку с историей болезни.

- Мы должны быть готовы ко всему... Поймите, Вадим. Давление не спадает, мозговые сосуды травмированы и долго не выдержат...

- Может, его надо в Москву?

- Он умрет в самолете.

- Но что же делать?!

- Будем ждать... Мы вводим магнезию. Это должно помочь.

Она жестко посмотрела на Вадима, седая женщина, полустаруха, и он понял, что она тоже устала, а Вадим ее утомлял. Он отвел глаза.

- Что с вами? - спросила Маркова. - Успокойтесь, Вадим... Если он и выживет, то останется инвалидом. Слепым, парализованным инвалидом.

* * *

Вадим поехал в институт, в другой конец города. В отцовском кабинете Неплохов принимал иностранную делегацию. Он предостерегающе поднял маленькую костлявую руку, но Вадим взмолился:

- Позвоните в Москву! Отец умирает!

- Знакомьтесь, господа... Карташев-младший.

Иностранцы улыбались. Они ничего не знали о слепоте, о Марковой, о Валькове - чужие люди. И они улыбались не отцу, и тем более не Вадиму, а просто так.

Неплохов сидел за отцовским столом, какого черта? Ему была на руку скорая смерть Карташева, он мог надеяться перебраться в этот кабинет. "О, чтоб вы все провалились!" - воскликнул про себя Вадим.

Неплохов подошел к нему и зашептал, давя рукой на плечо, наклоняя к себе:

- Вадь, в Москву я позвоню... Ты извини, это иностранцы. Они не поймут, что у нас на душе.

Он сделал упор: "у нас".

- Подожди полчасика. Я на шахту с ними, так и быть, не поеду, и мы потолкуем.

- Ладно... Я вечером вам позвоню.

Он медленно вышел.

* * *

Дома что-то произошло. Какая-то перемена была даже в запахе - пахло духами. Из отцовской комнаты вышла женщина.

Он не шелохнулся, когда она поцеловала его, только чуть повел головой, чтобы не в губы. Она отстранилась, и он увидел, как мать постарела. Сквозь пудру ее лицо светилось желтизной, волосы поредели и были плохо покрашены.

- Вон ты какой... - сказала она и не договорила до конца.

По ее тону он догадался, что она имеет в виду. "Большой, незнакомый, чужой".

- Я виновата перед вами, - вымолвила она и заплакала.

Он пошел умываться. Долго плескал водой, бесцельно набирал ее в пригоршни и сливал. Войдя в свою комнату, увидел мать. Она смотрела на фотографию Кассиуса Клея, лежавшую под стеклом письменного стола.

- Ты зачем приехала? - спросил он. - Отец при смерти.

- Я знаю, - перебила она. - Я буду ухаживать за ним.

- А, - сказал Вадим.

- Но я вернулась! Я пойду в больницу, он меня простит...

Она замолчала, глядя на Вадима униженно и нежно. Он дрогнул. Он ощутил, что не может возразить, что у него нет ни мужества, ни сил стать судьей ее жизни с отцом.

Ему хотелось обнять мать и утешить; он не сдвинулся с места.

- Мне надо идти, - сказал Вадим. - Ты поешь... В холодильнике там все есть. - Он кивнул и быстро вышел.

Из отцовской комнаты он позвонил Неплохову.

- А я собрался тебе звонить, - сказал тот. - Должны из Москвы прислать хорошего нейрохирурга.

- Я сейчас приеду, - проговорил Вадим и дал отбой. Мать стояла в коридоре и молча глядела на него.

- Я скоро вернусь, - сказал он.

- Ты в больницу? - спросила она. - Я с тобой...

Ее голос звучал безнадежно. По-видимому, сейчас мать не верила, что Вадим возьмет ее.

Вадим отвел взгляд.

- Я с тобой, - решительнее повторила она.

Он покачал головой.

- Я еду к Неплохову.

Он услышал свой неуверенный, фальшивый голос и растерялся от мысли, что его слова прозвучали лживо, и мать наверняка не поверила.

* * *

У Неплоховых дверь ему открыла высокая черноволосая девушка. Вадим настороженно поглядел на нее. Он не думал, что у Неплохова есть дети.

- Вы дочь? - спросил Вадим у девушки.

- Я Дарья, Даша, - улыбнулась она. - Ты Вадим? Папа тебя ждет. - Она пригласила его в свою комнату. - У нас маленькая квартира. Там - мама, тут я, а ему и негде...

Дарья почему-то показала на большую семилинейную керосиновую лампу с зеленым абажуром, стоявшую на журнальном столике. Столик был старый, темный, местами протертый до светло-желтой древесины.

- Вот вы где! - сказал Неплохов, войдя в комнату. - Здравствуй, Вадим... Даша, это Вадим Карташев... Он заканчивает горный техникум. Хороший спортсмен... Вот так.

- Шахта? - произнесла Даша. - Бедный Йорик...

- Почему же Йорик? - спросил Вадим.

- Это из "Гамлета".

- У нее вот-вот выпускные экзамены, - объяснил Неплохов. - Погоди, Даша. Нам с Вадимом надо поговорить.

Девушка оставила их одних. Неплохов одернул выпущенную поверх брюк летнюю сорочку и строго сказал:

- Нейрохирург будет.

- Я хочу забрать в институте отцовские вещи, - ответил Вадим. - Я хочу, чтобы мы поехали сейчас.

- Зачем такая спешка? - пожал узкими плечами Неплохов. - Пусть пока лежат.

- Пока! - усмехнулся Вадим. - Что такое "пока"? Моя мать приехала. Завтра она пойдет в больницу...

- Вот как? - не сразу ответил Неплохов. - Что же делать?

Он подошел к окну и поглядел на улицу.

- Ты на машине?

- Да.

- Ее нельзя допускать в больницу. - Неплохов, не поворачиваясь, по-прежнему смотрел в окно. - Прости, Вадим, не наше это с тобой дело. Но он беспомощен, и решать должен ты. Если она там появится, он может переволноваться. Все может случиться... - Неплохов повернулся. - Звони дежурному врачу. Скажи, чтобы никого не пропускали.