Михаил Садовский - Под часами

"Как хорошо, что я это придумала! " -- Размышляла Наденька... она сама "выезжала" заграницу впервые. Маша сидела рядом, прикрыв глаза, ее одолевали другие мысли

-- она вспоминала, все ли внесла в список необходимых покупок для мужа, детей, родственников, знакомых и сувениров для "нужных людей"... нелегкое дело.... Она уже не первый раз совершала такие туры, одевала двух дочерей... всю семью... получалось очень выгодно... лучше, чем доставать те же вещи у перекупщиков здесь...

Вдруг, что-то неуловимое послышалось в зале ожидания... шорох... гул голосов...

движение воздуха... обе женщины повернули головы. Из одного конца зала в другой медленно и как-то обреченно двигалась темная масса: тележки так нагружены чемоданами, что не видно было идущих за ними людей... они, как самоходные груды скарба, шурша колесиками, плыли побуждаемые чьей-то волей. Выливаясь из-за поворота, эта темная лава надвигалась на свободное пространство, вытесняя из него, казалось, свет и воздух. Какая-то стена напряжения и тревоги двигалась перед ними и охватывала всех ожидающих... вот эта лавина стала распадаться на отдельные глыбы, состоящие из темно одетых людей с напряженными лицами, детей, крепко прихваченных родительскими руками, шаркающих стариков, некоторых везли на инвалидных креслах. Все шли молча, сосредоточенно, тихо преговариваясь, сгибаясь под тяжестью сумок... "как на картине "Владимирский тракт, " -- вспомнила Наденька свои уроки в Третьяковке...

Она пристально всматривалась в длинную черную реку людей. Неуправляемая тревога охватила ее, какое-то смутное воспоминание...

- Что это? -- недоуменно прошептала она

- А... эти! -- Оторвалась от своих мыслей Маша, - Это ПМЖ... - легко обронила она

- Что? -- Надежда Петровна повернулась к ней

- ПМЖ, ПМЖ... - и видя недоуменный взгляд приятельницы, разъяснила: На постоянное место жительства уезжают... эммигранты... бегут... сволочь всякая... евреи в основном... - Маша смотрела на них, и ее смутное воспоминание обретало свой адрес и форму... это была война... и они пытались попасть на уходивший эшелон, потому что сзади уже слышался грохот кононады... и она совсем маленькая девчонка... может быть, это даже не воспоминание, а позднее наслоение на рассказы матери всего виденного в кино и прочитанного в книгах, но это точно, точно оттуда... потный запах от напяленных на себя вещей, выпирающие от напряжения скулы, глаза, переставшие смотреть по сторонам и уставившиеся в одну точку, и еле сдерживаемая нервная лихорадка, сосущий червь под ложечкой и какие-то дурацкие слова "только бы пронесло, только бы пронесло"... - память, память- верная клюка времени... Надежда Петровна напряглась и даже приподнялась на своем кресле, - это была река страшного бегства... она никогда больше не видела такого со времен войны... но они бежали от фашистов, от врага... а эти? Куда и от кого они удирают... с точно такой же тревогой и с молитвой на лицах? -- И вдруг страшная мысль оглушила ее: "От нас! От нас ото всех... евреи? Неужели столько евреев? Ну да, все время же твердили: евреи захватили все вокруг, еврейский плен, еврейская мафия... они убегают с Родины, от Родины -- на такое может толкнуть только страх и отчаяние...

почему? В голове ее стали мелькать эпизоды, слова, собственные воспоминания и ощущения... муж, которого надо было устраивать на работу, выправляя анкету, жалобы, разговоры, инструктаж без свидетелей и бумаги, дотошные кадровики, суды над "тунеядцами", дворники-профессора, самиздат, циркулярные письма с "рекомендациями", и спектакль, их спектакль, построенный на страшных стихах человека, которого так и не смогли обнаружить, который боялся открыть свое имя!

-- Она села и закрыла глаза. -- Боже мой! Это они бегут от нас! От меня!.. -- Маша трясла ее за плечо:

- Что с тобой, Надежда? Пошли! Наш рейс объявили... - Надежда Петровна встала и смотрела вслед последним уходящим за своими телегами беглецам... казалось огромная воронка утягивает их в свою бездонную неизвестность... пошли, пошли... да Надежда, что с тобой -- посмотри на часы! Время! Время!

- Да, - повторила Надежда Петровна, - Время! Она вдруг представила себя на месте этих людей, несчастных... Несчастных??? -- Она вздрогнула. -- А если счастливых? Если они счастливы именно сейчас, в эти минуты, и лица их потому так напряжены, что они боятся в последний миг лишиться этого счастья, упустить его?! От счастья обретения свободы, а не тоски расставания с Родиной?!!! Что тогда? Как тогда жить, если они счастливы, можно ли нам тут оставаться счастливыми? В наше время! "Время, время, время... " - стучало у нее в висках...

И она не нашла ответа...

Ильинка -- Москва -- Нью Джерси -- Сент Луис

суббота, 16 Июня 2001 г.

Приложение

СТИХИ С. СУКИНА

x x x

Когда рвалось и грохотало, Мы знали, где передний край,

Из тех ребят осталось мало, Ты их спроси и тоже знай.

Чтобы не спутать ненароком

И боль стыдом не растравить, А память ни огнем, ни сроком

Никто не в силах истребить.

x x x

Господь, взглянув на землю

Дивился чудесам:

- И право: черт не дремлет

покуда сплю я сам! О, люди, Бог ли с вами?

Кто научил вас жить? Мне поклоняться в храме,

а дьяволу служить!?.

x x x

Грудь в орденах сверкает и искрится,

Невидимый невиданный парад Всегда ведет, гордясь собой, убийца

Под погребальный перезвон наград.

За каждой бляшкою тела и души И прерванный его стараньем род,

А он, как бы безвинный и послушный, Счастливым победителем идет.

Нам всем спасенья нету от расплаты

За дерзкую гордыню на виду, За то, что так обмануты солдаты,

И легионы мертвые идут.

И злом перенасыщена веками Земля его не в силах сохранить,

И недра восстают, снега и камни, Чтоб под собою нас похоронить.

И звездные соседние уклады

С оглядкою уверенно начать, Где не посмеют звонкие награды

Убийцу беззастенчиво венчать.

x x x

Мы все косили наравне -- Кровавое жнивье,

И, сидя всей страной в говне, Болели за нее.

Идеи перли из ушей,

И бешенной слюной Так долго нас кропил Кощей

"Великий и родной"!

x x x

Сколько стоит прямота?

Сколько стоит суета? Целую жизнь.

Сколько стоят лесть и ложь

Сколько стоит страха дрожь? Целую жизнь.

Сколько стоит правды звук.

Сколько стоит старый друг? Они не продаются...

x x x

Церковь без креста,

Земля без Христа, Не проходит даром

Счет открытый карам.

Ложью день налитый, Без веры молитвы,

Буйство и растрата, И за все расплата.

x x x

Господи, вразуми,

Как жить, Другому не делая больно

И чтобы тело было довольно, И чтоб не брать у жизни взаймы.

Чтобы себя не казнить гордыней,

Невольно дружбы не преступать, И чтобы детям вовек отныне

Обид отцовских не раскопать.

Господи, вразуми, Как не предать