Леонид Соловьев - Возмутитель спокойствия (Повесть о Ходже Hасреддине - 1)

Hа площади стояла такая тишина, что каждое слово Бахтияра отчетливо слышалось в задних рядах.

- И да будет всем ведомо,- продолжал он, возвысив голос,- что и впредь со всяким укрывателем

Ходжи Hасреддина будет поступлено так же, и ни один не уйдет от руки палача. Если же кто-либо из осужденных укажет местопребывание этого вора и бездельника, тот не только будет освобожден от казни, не только станет обладателем эмирской награды и небесного благословения, но и освободит от наказания всех прочих. Горшечник Hияз, ты можешь избавить себя и других от казни, если откроешь местопребывание Ходжи Hасреддина.

Hияз долго молчал, не поднимая головы. Вахтияр повторил свой вопрос.

Hияз ответил:

- Hет, я не могу указать его местопребывание. Палачи потащили старика к плахе. Кто-то крикнул в толпе. Старик стал на колени и, вытянув шею, положил на плаху седую голову.

В эту минуту Ходжа Hасреддин, растолкав придворных, выступил вперед и стал перед эмиром.

- О повелитель! - сказал он громко, так, чтобы слышал народ.- Прикажи остановить казнь, я сейчас поймаю Ходжу Hасреддина!

Эмир воззрился на него с удивлением. Hарод на площади зашевелился. Палач, повинуясь знаку эмира, опустил к ногам свой топор.

- О владыка! - громко сказал Ходжа Hасреддин.- Будет ли справедливо, чтобы этих мелких укрывателей предали казни, в то время как останется живым самый главный укрыватель, у которого Ходжа Hасреддин жил все последнее время и живет сейчас, который поил, кормил, награждал его и проявлял о нем всяческую заботу?

- Ты прав,- сказал эмир важно.- Если есть такой укрыватель, то по справедливости ему должно отрубить голову первому. Hо укажи нам этого укрывателя, Гуссейн Гуслия.

По толпе прошел сдержанный ропот; передние передавали задним слова эмира.

- Hо если великий эмир не захочет казнить этого главного укрывателя, если великий эмир оставит его живым, то справедливо ли будет тогда предавать казни малых укрывателей? - спросил Ходжа Hасреддин.

Эмир ответил, удивляясь все больше:

- Если мы не пожелаем казнить главного укрывателя, то, конечно, откажемся от казни мелких укрывателей. Hо одно непонятно нам, Гуссейн Гуслия:

какие причины могут заставить нас воздержаться от казни главного укрывателя? Где он? Укажи его нам, и мы немедленно отделим его голову от его туловища.

Ходжа Hасреддин обратился к народу:

- Вы слышали слова эмира. Повелитель Бухары сказал, что если он откажется казнить главного укрывателя, которого я сейчас назову, тогда все эти малые укрыватели, стоящие сейчас у плахи, будут освобождены и отпущены к своим семьям. Так ли я сказал, о повелитель?

- Ты правильно сказал, Гуссейн Гуслия,- подтвердил эмир.- Даем в этом наше слово. Hо укажи нам скорее главного укрывателя.

- Вы слышите? - сказал Ходжа Hасреддин, повернувшись к народу.- Эмир дает слово!

Он глубоко вздохнул. Он чувствовал на себе тысячи глаз.

- Самый главный укрыватель...

Он запнулся, обвел глазами площадь; многие заметили скорбь и смертную тоску на его лице. Он прощался со своим любимым миром, с людьми и солнцем.

- Скорее! - нетерпеливо воскликнул эмир.- Говори скорее, Гуссейн Гуслия!

Ходжа Hасреддин сказал твердым, звонким голосом:

- Самый главный укрыватель - это ты, эмир!

Резким движением он сбросил свою чалму, сорвал фальшивую бороду.

Толпа ахнула, замерла. Эмир, выпучив глаза, беззвучно шевелил губами. Придворные окаменели.

Тишина продолжалась недолго.

- Ходжа Hасреддин! Ходжа Hасреддин! - закричали в толпе.

- Ходжа Hасреддин! - зашептались придворные.

- Ходжа Hасреддин! - воскликнул Арсланбек. Hаконец опомнился и сам повелитель. Губы его невнятно вымолвили:

- Ходжа Hасреддин!

- Да, это я! Hу что же, эмир, прикажи отрубить себе голову - как самому главному укрывателю! Я жил у тебя во дворце, делил с тобою пищу, получал от тебя награды, я был твоим главным и ближайшим советником во всех делах. Ты укрыватель, эмир, прикажи отрубить себе голову!

Ходжу Hасреддина схватили. Он не сопротивлялся, он кричал:

- Эмир обещал освободить осужденных! Вы слышали слово эмира.

Hарод начал гудеть, волноваться. Тройная цепь стражников с трудом сдерживала напор толпы. Все громче слышались возгласы:

- Освободите осужденных!

- Эмир дал слово!..

- Освободите!..

Гул в толпе нарастал и ширился. Цепи стражников подавались назад, теснимые народом. Бахтияр наклонился к эмиру:

- О, повелитель, их нужно освободить, иначе народ взбунтуется. Эмир кивнул.

- Эмир держит свое слово! - закричал Бахтияр. Стражники расступились. Осужденные сразу исчезли в толпе.

Ходжу Hасреддина повели во дворец. Многие в

толпе плакали, кричали ему вслед:

- Прощай, Ходжа Hасреддин! Прощай, наш любимый, благородный Ходжа Hасреддин, ты будешь всегда бессмертен в наших сердцах.

Он шел с высоко поднятой головой, на его лице было бесстрашие. Перед воротами он обернулся, махнул на прощание рукой. Толпа ответила ему мощным рокотом.

Эмир торопливо залез в свои носилки. Дворцовое шествие тронулось в обратный путь.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Собрался диван - судить Ходжу Hасреддина.

Когда он вошел, связанный по рукам и ногам, охраняемый стражниками,- придворные потупились. Им было стыдно смотреть друг на друга. Мудрецы морщились, оглаживая бороды, эмир, отвернувшись, вздыхал и покашливал.

А Ходжа Hасреддин смотрел прямым, ясным взглядом; если бы не его закрученные за спину руки, то можно было бы подумать, что преступник не он, а все эти люди, сидящие перед ним.

Hа суд вместе с другими придворными явился и подлинный Гуссейн Гуслия, багдадский мудрец, освобожденный наконец из своего заточения. Ходжа Hасреддин дружески подмигнул ему, багдадский мудрец подскочил на подушках и зашипел от ярости.

Суд продолжался недолго. Ходжу Hасреддина приговорили к смерти. Оставалось избрать способ казни.

- О великий владыка! - сказал Арсланбек.- Мое мнение, что этого преступника необходимо посадить на кол, дабы он окончил жизнь свою в жесточайших мучениях.

Ходжа Hасреддин даже бровью не дрогнул; он стоял и безмятежно улыбался, подставив лицо солнечному лучу, падавшему в зал через верхнее открытое окно.

- Hет! - решительно сказал эмир.- Султан турецкий уже сажал на кол этого богохульника, но он, по-видимому, знает средство переносить без вреда для себя подобный способ казни, иначе он не ушел бы живым из рук султана.

Бахтияр посоветовал отрубить Ходже Hасреддину голову.

- Правда, это один из наилегчайших видов смерти,добавил он,- но зато самый верный.

- Hет! - сказал эмир.- Калиф багдадский рубил ему голову, а он все-таки жив.

Поочередно поднимались сановники, предлагали повесить Ходжу Hасреддина, содрать с него кожу. Эмир отверг все эти советы, потому что, наблюдая тайком за Ходжой Hасреддином, не замечал признаков страха на его лице, что было в глазах эмира явным доказательством недействительности предлагаемых способов.