Василий Шукшин - Позови меня в даль светлую

-- Кто?

-- Певица-то. Ее же нет здесь, а -- поет.

-- Так это по провода-ам.

-- Это радиоволны! "По провода-ам". По проводам -- это у нас здесь. А она, может, где-нибудь в Москве или в Ленин-граде поет -- что, туда провода протянуты?

-- Провода. Я в прошлом годе ездил к Ваньке, видел: вдоль железной дороги провода висят. На столбах. Чего ты мне говоришь-то?

Юрка махнул рукой.

-- Тебе не втолковать! Мне надо уроки учить. Все.

-- Ну и учи.

-- А вы отрываете. -- Юрка сел за стол, зажал ладонями уши и стал усердно читать.

Долго в избе было тихо.

-- Витька, а ты на кого хочешь учиться? -- спросил ста-рик.

Витьку этот вопрос застал врасплох.

-- Я пока выбираю, -- сказал он.

-- На кого он будет учиться! -- оторвался от книги Юр-ка. -- У него по арифметике плохо. Не исправил, Витька?

-- Не...

-- Что ж ты?

-- Знаешь, на кого учись? На судью, -- посоветовал ста-рик.

-- О-о! -- удивились ребятишки. -- Чего это?

-- Люди будут бояться. Скажут: вон, вон -- судья идет! Большое дело.

-- Тогда уж -- на прокурора, -- сказал Витька. -- Он пострашней.

-- Прокурор -- это не все понимают, что страшно. А вот судья... это судья. Это уже тюрьмой пахнет.

Еще помолчали.

-- Он есть на карточке? -- спросил вдруг старик.

-- Кто?

-- Тот ученый, помирал-то который.

-- Академик Павлов? Вот он.

Юрка подал старику книгу и показал Павлова. Витьке тоже показал редкостного ученого.

-- Старенький уж был, -- сказал Евстигнеич жалостливо.

-- Он был до старости лет бодрый и не напивался, как... некоторые. -Юрка отнял книгу. -- И не валялся потом на печке, не матерился...

-- Чего вы взъелись-то на меня?! -- вскричал больной старик. -- Ты гляди что -- житья не дают! Комиссары нашлись... Вам ба по тогдашнему делу -- только комиссарами быть. Они тогда молодые были... Такие же вот... молокососы заполошные. Командовали.

Юрка сел опять за учебники, а Витька стал листать книж-ку с портретами ученых.

-- Ох, мать ты моя-а!.. -- закряхтел опять старик. И полез с печки. Надел валенки, взял нож и вышел в сени.

-- Куда это он? -- спросил Витька.

Юрка пожал плечами.

-- Ну, и что этот гусь? -- спросил Юрка. -- Наверно, от-цом твоим станет?

Витька уставился на друга, точно до него только сейчас дошел истинный смысл прихода дяди Володи в их дом.

-- Отцом? -- переспросил он.

-- Ну а кем же? Не родным, конечно, но жить-то у вас бу-дет.

Вошел старик... Нес в руке добрый кус сала.

-- Нате поешьте... ученые. А то, пока дойдете до своих хирургов-то, -загнетесь.

-- Зачем? У меня есть -- мне Витька принес...

-- Ешьте! "Витька принес"... У Витьки у самого... зад сверкает. Безотцовщина. Ешьте, это доброе сало, не базар-ное.

-- Нам дядя Коля привез из деревни -- тоже доброе, -- вступился Витька за свое сало.

-- В деревне теперь разучились солить. Не разучились, а... не хотят. Тоже все на базар норовят: как попало посолил, лишь бы вид сохранить. -Старик опять полез на печку. -- Ох, язви ты в душеньку!.. Как ляжешь, так опять подступает.

-- Давай, мы сбегаем за четвертинкой? -- еще раз предло-жил Юрка.

Старик помолчал.

-- Не надо, -- сказал. -- Перемаюсь как-нибудь.

Ребятишки достали хлеб и принялись за сало.

-- Ну и как мне его теперь, папкой, что ли, звать? -- спро-сил Витька негромко.

Юрка пожал плечами.

-- К нам, когда папка помер, тоже приходил один... я его дядей Сашей звал. Не мог. Я папку-то хорошо помню.

-- И я помню.

-- Ну и будешь дядей звать... Нечего их наваживать. Ста-рый?

-- Старый, -- сказал Витька, всерьез озабоченный новым "папкой".

-- А у его, что же, родных-то никого не было, что ли? -- спросил старик с печки.

-- У кого? -- не понял Юрка.

-- У того академика-то. Одни студенты стояли?

-- У Павлова? Были, наверно. Я точно не знаю. Завтра спрошу в школе.

-- Дети-то были, поди?

-- Наверно. Завтра узнаю.

-- Были, конечно. Никого если б не было родных-то, не-много надиктуешь. Плохо человеку одному. Не приведи Гос-поди!

...Мать Витькина громко засмеялась.

-- Не знаю, -- сказала она. -- Я так не думаю.

-- Уверяю вас! -- тоже улыбаясь, воскликнул слегка за-алевший Владимир Николаевич.

И дядя Николай тоже слегка заалел... Всем было хорошо, все слегка поразмякли.

-- А не спеть ли нам?! -- догадался дядя Николай. -- А? Эх, Витьки нет, он бы нам счас на баяне подобрал какую-нибудь.

-- Хорошо играет? -- спросил Владимир Николаевич.

-- Мой подарок, -- не удержался, похвастал дядя Нико-лай. -- На день рождения ему отвалил -- пускай учится.

-- Люблю музыкальных детей, -- сказал Владимир Нико-лаевич.

-- Так споем, что ли!

-- Какую? -- спросила Груша.

-- Давай какую-нибудь. Ты у нас песельница.

-- Ну, прямо!.. Нашел песельницу.

И вдруг Владимир Николаевич, прикрыв маленькие пе-тушиные глаза, зачастил не шутя, козлом:

Небо, небо, небо, небо-о!..

Хотел-то он всерьез, но так это вышло смешно и нелепо, что Николай и Груша засмеялись. Тогда засмеялся и Влади-мир Николаич -- будто он хотел пошутить.

-- Давай, Груша! -- попросил опять Николай. -- По-мнишь, про колечко как-то... Про любовь, про колечко. Ты часто пела...

Груша, справившись со смущением, вскинула голову, как-то простецки-смело глянула на "суженого", усмешливо улыбнулась и негромко, красиво запела:

Что стоишь, качаясь,

То-онкая рябина-а?

Го-оловой склоняясь

До самого тына...

Брат Николай неожиданно хорошо, в лад поддержал:

...Го-оловой склоняясь

До самого-о тына.

Они, видно, певали раньше -- славно у них вышло.

Там через дорогу... -

повела дальше Груша, -

За-а рекой-ой широкой

Та-ак же о-одиноко

Дуб стоит высокий.

Владимир Николаич заблеял было:

Та-ак же одиноко-о...

Но -- смолк. Не умел он. Стал слушать.

Брат с сестрой пели:

Как бы мне, рябине,

К ду-убу перебраться,

Я-а б тогда не стала

Гнуться и качаться-а!..

Ох, я-а б тогда не стала...

Тут вошел Витька.

Песня погибла. Мать что-то опять смутилась, вскочила из-за стола, улыбаясь, и какой-то извиняющийся тон по-явился.

-- Сынок пришел! Поесть хочешь?

-- Нет, -- сказал Витька. -- Я у Юрки поел...

-- Господи!.. "У Юрки". Он и так едва концы с концами сводит, а он объедает ходит...

-- Нам дед Ефим сала дал.

-- Витьк, ну-ка сыграй нам! -- сказал дядя Коля. -- А?

-- Я уроки не выучил, -- сказал Витька. И посмотрел на дядю Володю не очень любезно.

-- Ну, сыграл бы... -- попросила и мать.

-- Хо!.. Говорю же: уроки не выучил...

-- Что ж ты до сих пор не выучил? -- обиделся дядя Ко-ля. -- Ох, Витька, Витька... Ну, иди учи.

Матери неловко стало за столь открытую нелюбезность сына.

-- Ну, иди, иди -- учи, -- тоже сказала она.

Витька ушел в горницу.

Дядя Володя поднялся...

-- Ну, пора и честь знать, как говорят.

-- Да посиди еще! -- воскликнул Николай. -- Чего ты? Еще успеешь. Куда торопиться-то?

-- Посидите, -- сказала и Груша.

-- Да нет, пойду... А то темно станет. Включу счас телеви-зор, постановку какую-нибудь посмотрю.