Василий Шукшин - Позови меня в даль светлую

Витька у себя в горнице похоже передразнил дядю Во-лодю.

-- Да нет, пойду... А то темно станет, хулиганов полно на улицах... Гусь-Хрустальный.

-- Ну, приходите... Не забывайте, -- слышалось из боль-шой комнаты. Мать говорила.

-- Ладно, ладно -- приду, -- опять изобразил Витька не-навистного ему гостя. -- В воскресенье приду. Может, в суб-боту... Явлюсь, так сказать.

И стал дядя Володя являться. По субботам и воскресе-ньям.

Раз явился:

-- Здравствуйте. Немного все же похолодало. Чувствует-ся. Лист уже пожелтел.

Два явился:

-- Здравствуйте. Сегодня потеплей. Но все равно скоро -- конец. Лист только до первого ветра: слетит.

Три явился:

-- Слетел. Голенькие стоят. Пора...

Один раз мать с Витькой откровенно поговорили.

-- Уроки выучил?

-- Выучил.

-- Ну-ка, сядь -- поговорим. Как тебе дядя Володя-то?

Витька хотел увильнуть от ответа. Пожал плечами, как он делал, когда не хотел говорить прямо.

-- Что? -- спросила мать.

-- Ничего...

-- Не глянется?

Витька опять пожал плечами.

Мать кивнула головой, подумала... И вдруг засмеялась милым своим, ясным смехом.

-- Ох, и но-ос!.. На семерых рос, одному достался. А, Витька?.. Вот так нос!

Витька моментально осмелел, затараторил:

-- Да он этим своим носом всю мебель нам посшибает! Это же не нос, а форштевень!

-- Руль, -- коротко определила мать. -- Но... Витька... дружок: нам не до жиру -- быть бы живу. Так, сына. Дело на-ше... неважнецкое.

-- Да что, с голоду, что ль, помираем?

Мать засмеялась.

-- Да нет, что же?.. Нет. Немолодая уж я, сынок, -- выби-рать-то. Вот штука-то. Время мое ушло. Ушло времечко... -- Мать вздохнула. -- Десять бы годков назад -- этот бы дядя Володя... -- И не стала досказывать. А стала говорить совсем другое -- может, себя убеждала:

-- Да он неплохой -- так-то... Вон какой рассудительный. Не пьет.

-- Не пьет, а по бутылочке всегда приносит.

-- Да это ж... что ж? Разве это пьет? Так-то пьет -- это не страшно.

-- С бутылочки все и начинается, -- стал тоже рассуждать Витька.

Мать опять засмеялась.

-- Нет, у него тоже уж теперь -- не начинается. Сам не молодой. Нет, так-то... зачем же зря человека хаять? Не надо. Не витязь, конечно, но...

-- Какой уж там витязь -- гусь!

-- Не надо так! -- строго велела мать. -- Разговорился! Малой еще -так разговаривать. Ишь ты... Подрасти сперва, потом уж рассуждай. А то... больно языкастые нынче стали.

И опять пришел дядя Володя.

Витька увидел его раньше, в окно.

-- Идет! -- крикнул он.

-- Кто?

-- Ну, кто?.. Хрустальный!

-- Витька! -- сердито сказала мать. -- Ну-ка, отойди отту-да, не торчи.

Витька отошел от окна.

-- Играть, что ли?

-- Играй, какую-нибудь... поновей.

-- Какую? Может, марш?

-- Да зачем же марш-то? Генерал, что ли, идет? Вот, ка-кую-то недавно учил...

-- "Венок Дуная"? Мы его еще не одолели. Давай "Смеш-ное сердце"?

-- Играй. Она грустная?

-- Помоги-ка снять... Не так чтобы очень грустная, но за душу возьмет. Ручаюсь.

Мать сняла со шкафа тяжелый баян, поставила Витьке на колени.

-- Там есть, например, такие слова: "Смешное сердце, не верь слепой надежде: любовь уходит..." Куда уж грустней -- зареветь можно.

-- Да уж...

Витька заиграл "Смешное сердце".

Вошел дядя Володя, аккуратненько отряхнул шляпу у по-рога и тогда только сказал:

-- Здравствуйте.

-- Здравствуйте, Владимир Николаич, -- приветливо от-кликнулась мать.

Витька перестал было играть, чтоб поздороваться, но увидел, что дядя Володя не смотрит на него, отвернулся и продолжал играть.

-- Дождик, Владимир Николаич?

-- Сеет. Пора уж ему и сеять.

Дядя Володя говорил как-то очень аккуратно, состоя-тельно, точно кубики складывал. Положит кубик, посмот-рит -- переставит. За время, пока он сюда ходил, он осмелел, вошел во вкус единоличного говорения -- когда слушают.

-- Пора... Сегодня у нас... что? Двадцать седьмое? Через три дня -октябрь месяц. Пойдет четвертый квартал.

-- Лист облетел? -- спросил Витька.

-- Весь. Отдельные листочки еще трепыхаются, но... скоро и эти слетят.

Дядя Володя прошел к столу, вынул из портфеля бутылку шампанского. Поставил на стол.

-- Все играешь, Витя?

-- Играет! -- встряла мать. -- Приходит из школы и начи-нает -- надоело уж... В ушах звенит.

Это была несусветная ложь; Витька даже приостановился играть, изумленно глянул на мать... и продолжал играть. Во-обще Витьку удивляло, что мать, обычно такая живая, острая на язык, с дядей Володей во всем тихо соглашалась.

-- Хорошее дело, -- похвалил дядя Володя. -- В жизни пригодится. Вот пойдешь в армию: все будут строевой шаг отрабатывать, а ты -- в Красном уголке на баяне трениро-ваться.

-- На баяне не тренируются, -- сказал Витька. -- Трени-руются на турнике.

-- А на баяне что же делают?

-- Репетируют.

Дядя Володя снисходительно посмеялся... Посмотрел на мать, показал глазами на Витьку.

-- Все знают.

-- Ну, они нынче...

Витька тоже посмотрел на дядю Володю... И ничего не сказал. Продолжал играть "Смешное сердце".

-- Садитесь, Владимир Николаич. Садитесь.

-- Если талант есть -- большое дело, -- продолжал дядя Володя, сев за стол. -- С талантом люди крепко живут.

-- Наоборот, -- опять не выдержал Витька. -- Юрка гово-рит: талантливым всегда первым попадает.

-- Витя!..

-- Какой Юрка?

-- Да мальчик тут один... по соседству, -- пояснила мать. -- Давайте, Владимир Николаич...

-- С плохими товарищами не знайся, -- сказал дядя Во-лодя.

-- Да он хороший мальчик... учится хорошо. На квартире здесь живет. Витя, ты если сел играть, играй.

-- Играю.

-- Попадает, Виктор, не талантам, попадает... неслухам, грубиянам -этим попадает, верно. А талант... -- это талант. Ну, и учиться, конечно, надо -- само собой.

-- Вот учиться-то... -- Мать строго посмотрела на Вить-ку. -Лень-матушка!.. Вперед нас, видно, родилась.

Витька поддал на баяне.

-- Витька, смори маленько. В ушах, правда, звенит.

-- Плохо с учебой, Виктор?

-- Чего только не делаю: сама иной раз сяду с ним: "Учи! Тебе ведь надо-то, не мне". Ну!.. В одно ухо влетело, в другое вылетело. Был бы отец-то... Нас-то много они слушают!

-- Отец-то пишет, Виктор?

-- А чего ему писать? -- отвечала мать. -- Алименты свои плотит и довольный. А тут рости как знаешь.

-- Алименты -- это удовольствие ниже среднего, -- заме-тил дядя Володя. -- Двадцать пять?

-- Двадцать пять.

-- Стараться надо, Виктор. Маме одной трудно.

-- Понимали бы они...

-- Ты пришел из школы, сразу раз -- за уроки. Уроки приготовил -поиграл на баяне. На баяне поиграл -- пошел погулял.

Мать вздохнула.

Витька играл "Смешное сердце".

Дядя Володя открыл бутылочку шампанского.

-- Как она у нас -- пук! -- засмеялся он, довольный.

-- Надо наклонять, -- встрял Витька, -- тогда и "пук" не будет.

-- Шампанское должно пу... стрелять, -- авторитетно сказал дядя Володя. -- Прошу вас, Агриппина Игнатьевна. -- И дядя Володя опрокинул шампанское в большой рот.