Федор Сологуб - Мелкий бес

В приведенном списке перечислены прежде всего главные герои и персонажи второго ряда, его можно дополнить упоминанием о сечении гимназистов по навету Передонова (Крамаренко, Бультякова и т. д.). В черновом автографе романа сообщается также, что высекли

«десятилетнего второкласника Платона Прейса, дядя которого, баварский немец, управлял имениями князя Телепнева; — четырнадцатилетнего Ивана Мурина, сына того помещика, что льнул к учительской компании; — двенадцатилетнего Василия Вторникова, того самого, к отцу которого однажды уже заходил Пер(едонов) недавно; — двенадцатилетнего Шмуля Совранского, отец которого был один из самых богатых купцов в нашем городе; того же возраста Генриха Кашевского, сына частного поверенного; — еще нескольких других, и все они были наказаны родителями в течение нескольких дней, т. к. Пер(едонов) успевал каждый день побывать в двух-трех домах». [215] Сологуб Федор. Мелкий бес. Роман. Черновой автограф И ИРЛИ. Ф. 289. Оп.1. № 96. Л. 218.

(В этом фрагменте названы фактически все основные этнические группы европейской части России — немцы, русские, евреи, поляки; образно говоря — высекли Империю). Черновому автографу «Мелкого беса» предшествует список персонажей — всего 63, в котором перечислены те, кто назван в романе собственным именем; больше половины действующих лиц были «пересечены» или «недосечены» (словечки Помяловского), или кого-то высекли сами.

Полный текст педагогической штудии Сологуба, однако, не дает и малейшего основания заподозрить его в желании иронизировать по поводу телесных наказаний или в цинизме. Об этом свидетельствуют автобиографические реминисценции на полях рукописи:

«Скажу из своего опыта: когда мать наказывает меня розгами, она во все время сечения, обыкновенно неторопливого, не только бранит меня, но, главным образом, делает мне соответствующие наставления, — в точном смысле учит меня. Так было и тогда, когда я был мальчиком, так и теперь». [216] Сологуб Федор. О телесных наказаниях. С. 48.

В отличие от В. В. Розанова, открыто высказавшегося в пользу сечения в сборнике «Сумерки просвещения» (1899) (в это время он уже закончил педагогическую деятельность), Сологуб не решился напечатать свой труд. Помимо фактического признания в стремлении к флагелляции, под предлогом отстаивания так называемой автором «христианской» системы воспитания, была и другая причина сокрытия статьи: она была написана около 1893 года, когда тридцатилетний учитель Тетерников хлопотал о повышении по службе — об «инспекторском месте». Появление в периодике столь одиозного текста в разгар кампании за отмену телесных наказаний могло бы повредить карьере педагога и начинающего писателя. Вполне очевидно, что высказанные им педагогические воззрения не могли вызвать сочувствие или поощрение у современников.

В 1902 году в журнале «Образование», издававшемся известным педагогом А. Я. Острогорским, Сологуб напечатал статью «О школьных наказаниях», в которой осуждал жестокость учителей и полицейский режим русской школы, а также ратовал за гуманные принципы воспитания. [217] Сологуб Федор. О школьных наказаниях // Образование. 1902. № 11. С. 69–75.

Таким образом, он всецело «отрекся» от убеждений десятилетней давности. В перспективе обнародования только что законченного романа об учителе-садисте статья «О школьных наказаниях», по-видимому, виделась автору некоей «охранной грамотой», способной защитить его от неблаговидных подозрений.

В марте 1895 года в столичной прессе появились подробные репортажи из Лондона о сенсационном процессе Оскара Уайльда, находившегося в то время в зените европейской славы. Газета «Новое время», в частности, сообщала: «28 февраля 1895 года Вильде (побуквенная транскрипция фамилии Уайльда, Wilde. — М. П. ), придя в свой клуб, нашел карточку маркиза Квинсбери, на которой тот написал оскорбительные для него, Вильде, слова, обвиняя его в возмутительно-безнравственном поведении. Маркиз домогался во что бы то ни стало разрыва между сыном своим, молодым лордом Альфредом Дугласом, и писателем, с которым тот связан был узами самой нежной дружбы. Вильде почел себя оскорбленным и подал жалобу в суд, маркиз был арестован и привлечен к ответственности». [219] [Б. п.] Дело Оскара Вильде // Новое время. 1895. 27 марта (8 апр.). № 6852. С. 2. Однако в ходе заседаний судебное разбирательство неожиданно пошло по иному сценарию: маркиз Квинсбери был оправдан, а Уайльд из истца превратился в ответчика. Помимо сомнительных отношений с лордом Альфредом Дугласом, ему вменялась в вину связь с неким Тэйлором, знакомившим его с другими молодыми людьми. Показания так называемых «друзей» писателя и их вызывающий внешний вид, — утверждали репортеры, — еще больше компрометировали Уайльда и, в конечном результате, способствовали его осуждению.

Отпущенный на свободу, он, тем не менее, не воспользовался возможностью скрыться, а продолжал веселиться в компании с братьями Альфредом и Гэвином Дугласами, несмотря на запрещение и угрозы их отца маркиза Квинсбери. За этим занятием Уайльд был арестован.

«Преступление, в котором обвиняется Вильде, — сообщали газеты, — по английским законам стоит только одною ступенью ниже убийства. Следовательно, если виновность Вильде будет доказана, то он может быть приговорен к очень тяжелому наказанию — к каторжным работам сроком на 10 лет и даже без срока. Ему будет грозить такое же наказание, но сроком от трех до десяти лет, если он будет уличен лишь в попытке к совершению названного преступления». [220] [Б. п.] Судебное разбирательство по делу Оскара Вильде // Там же. 28 марта (9 апр.). № 6853. С. 2.

Скандальный процесс и двухлетнее тюремное заключение (он был освобожден в мае 1897) возбудили повышенный интерес к вождю английского эстетизма, особенно среди сторонников «нового искусства». Имя Уайльда было известно в кругу символистов, главным образом благодаря пропагандистской деятельности 3. А. Венгеровой (ей принадлежала одна из первых статей о творчестве писателя в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона — 1892. Т. 6 — и ряд других статей) и, отчасти, ставшему популярным исследованию Макса Нордау «Вырождение», в 1894 году переведенному на русский язык. [221] О вхождении имени О. Уайльда в русскую печать и восприятии его творчества в России (в том числе о значении статей 3. Венгеровой) см.: Павлова Т. В. Оскар Уайльд в русской литературе (конец XIX — начало XX в.) // На рубеже XIX и XX веков: Из истории международных связей русской литературы. Л., 1991. С. 77–128; Bershtein Evgenii. The Russian Myth of Oskar Wilde // Self and Story in Russian History Edited by Laura Engelstein and Stephanie Sandler / Cornell University Press, 2000. Pg. 168–188.