Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 14. Война и мир. Черновые редакции и варианты. Часть вторая

Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, было уже 7 часов, стекла дребезжали в маленьких окнах избы. Берейтор стоял, расталкивая его, и в избе уже никого не было. Сражение уже давно началось. Когда Пьер, протирая из-под очков слипавшиеся [глаза], вышел поспешно на улицу, гул орудий оглушил его. На том месте, где он ездил вчера, везде был дым. По улице скакали [1183]адъютант с казаком, за три дома на кургане, откуда Пьер вчера смотрел на поле сражения, стояла толпа людей в блестящих мундирах. Это был Кутузов со свитой . [1184]Когда Пьер влез на курган по ступенькам, которые были сделаны на нем, он увидал толстую спину Кутузова, сидевшего на лавке, и его седой затылок, утопавший в плечи. Он передал трубу, которую держал.

— Поезжай, голубчик, посмотри, что там можно сделать, — сказал он высокому, красивому генералу.

Кутузов сидел несколько впереди у пушки, [1185]позади его и по всей батарее стояли группами генералы, офицеры, глядя вперед и влево и негромко разговаривая. Некоторые шутили, и один молодой человек засмеялся. Услыхав этот смех, Пьер решил, что он поедет с посланным генералом, который сходил под лестницу, и, не отвечая на приветствия, с которыми к нему обратились некоторые, он повернул назад и побежал вниз.

[Далее от слов: Генерал садился на лошадь, которую подал ему казак, кончая: выскакал вперед солдат, где было просторнее близко к печатному тексту. T. III, ч. 2, конец гл. XXX — начало XXXI.]

Пьер не умел ездить верхом и [1186]боялся упасть. Теперь же он, кроме лошади, горячившейся и шарахающейся от [1187]штыков и выстрелов, боялся так сильно того, чтобы ему не помешать этим солдатам, очевидно чем-то занятым, что он и не слышал звука пуль, визжавших со всех сторон, звука ядер, взрывавших землю, и лопавшихся гранат и не видел падавших людей вокруг него. Ежели он и видел, то он не понимал, отчего они падали. Сам того не зная, Пьер заехал к мосту через Колочу, который был между Горками за Бородиным и который в первом действии сражения, заняв Бородино, атаковали французы. Пьер видел, что впереди его был мост и что на мосту этом в дыму что-то делали солдаты, но он никак не думал, что тут-то и было поле сражения.

— Что ездит этот перед линией, этот-то? — крикнули на него набежавшие солдаты.

— Влево, вправо возьми, — кричали ему, и он видел, что солдаты прикладывались, и вокруг него со всех сторон затрещали ружейные выстрелы. Вправо по лощине ехало несколько офицеров. Пьер подскакал к ним и в одном из них с радостью узнал знакомого человека — адъютанта генерала Раевского.

— Эге-ге, граф, — сказал ому адъютант, — вы, видно, не робкого десятка. Этих птичек любите — какова жарня?

— Да, да, — отвечал Пьер, не понимая того, что ему говорил адъютант.

Адъютант был прислан сюда своим генералом, чтобы узнать, что делалось в Бородине, и, дождавшись того, что французов прогнали за реку и зажгли мост, он хотел ехать назад на курган. В том месте, где он стоял теперь с Пьером, беспрестанно визжали пули и били ядра, и про это-то намекал адъютант.

— Что же это было? — спрашивал Пьер. Адъютант объяснил ему значение того, что было, и пригласил его ехать с собой на батарею Раевского, ежели он хочет видеть жарню на левом фланге.

— А у нас на батарее еще сносно, — сказал адъютант.

Только возвращаясь назад по той дороге, по которой он скакал между солдатами, Пьер увидал в первый раз убитых и раненых, которых: иных несли, иных вели под руки, иных ворочали солдаты и ополченцы.

Тут только Пьер понял всю ту опасность, в которой он находился, и на него нашел ужас смерти. Всё у него в глазах вдруг померкло. [1188]

Он ничего ясно не видел. Всё представлялось ему как бы сквозь туман дыма и крови, главное крови, и он ничего не слышал, кроме пальбы и стона.

— Что ж, едете со мной или в Горки? — сказал адъютант.

— Да, я с вами, — сказал Пьер.

Не доезжая до Горок, адъютант поворотил направо, и они вместе низом поскакали по лощине к кургану Раевского. Тут не видно было раненых, а везде стояла [1189]кавалерия, мимо которой скакал адъютант. Пьер опять оживился. Лошадь его отставала от адъютанта и равномерно встряхивала его.

— Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф?

— Нет, ничего, но что она прыгает очень, — с недоумением сказал Пьер.

— Э! да она ранена, — сказал адъютант. — Правая передняя выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, — сказал адъютант, улыбаясь. [1190]

Подъехав к оврагу у кургана, Пьер и адъютант слезли и пешком вошли на батарею. [1191]

Большую часть сражения от 8 часов и до полудня Пьер провел на этой батарее, то есть на том месте на кургане (тоже старинном, как и курган Горок, насыпном), где с трех сторон было окопано канавами и где стояло десять беспрестанно стрелявших пушек, [1192]высунутых в отверстия валов, около которых было несколько человек офицеров и человек 80 солдат, беспрестанно заряжавших, стрелявших, [1193]накатывавших опять на места отскакивавшие пушки и сбегавших вниз за зарядами. С обеих сторон кургана стояли и лежали пехотные солдаты и стояли еще пушки, беспрестанно стрелявшие вперед через овраг на ту сторону, где был неприятель. Позади кургана тоже стояли и лежали пехотные солдаты с красными воротниками, еще позади этих солдат в лощине стояли ряды кирасиров или кавалергардов, передние ряды которых только видны были. Офицеры-кавалеристы беспрестанно выезжали [1194]из лощины, приглядывались к тому, что делалось, и уезжали назад. Красивый, черноволосый, плотный генерал (это был Раевский), окруженный свитой, [1195]проехал верхом по линии пехотных солдат, [1196]остановился справа от кургана, слез с лошади и пешком вошел на курган, недовольно и строго взглянул на невоенную фигуру Пьера, бросившуюся ему в глаза, и с кургана посмотрел [1197]в трубу и из-под руки на дымящееся впереди выстрелами и блестящее штыками поле и, [1198]что-то сказав генералу, шедшему за ним, сошел вниз.

Пьер был введен на курган знакомым адъютантом и представлен ширококостому, плоскому артиллерийскому подполковнику, распоряжавшемуся тут, и с той поры, усевшись [1199]на туре, по совету артиллерийского подполковника, в конце канавы, окапывающей батарею, под защитой валов, [1200]смотрел на то, что делалось вокруг него. Знакомого адъютанта он не видал больше, и, как узнал после того вскоре, после того [1201]ему оторвало руку, и он на другой день умер в Можайске.

Первое время на курган [1202]не попадали ядра и гранаты: они летали через, с боков, [1203]но из-за гула наших выстрелов, особенно крайнего орудия, недалеко от которого сидел Пьер, заглушали эти звуки, и Пьер [1204]видал тут только, как в рядах солдат изредка происходила местами суетня, выбегали из-под оврага, изгибаясь, ополченцы и с чем-то уходили назад. Легко бы было догадаться, что это были убитые и раненые, но Пьер не знал этого и не видал. Всё его внимание было обращено вперед, несколько левее, на Шевардинской курган, перед которым видны были за дымом французские войска, блестевшие штыками, и на курган с большим дубом, у которого, как ему сказали, стоит сам Наполеон, и главное налево на флеши, где шла перекатная пальба ружей и пушек, изредка слышны были дальние крики и где, [1205]очевидно, происходило что-то страшное.