Валериан Скворцов - Сингапурский квартет

Мой источник из Вашингтона. Попытку российской внешней разведки прибрать к рукам калифорнийские банки, в которую вовлечен бывший сингапурский делец Амос Доуви, едва удалось сорвать принятием соответствующего закона. Два демократа от Нью-Йорка, а именно сенатор Дэниэл Мойнихен и член палаты представителей Чарлз Шумер, выступили с законопроектом. Он стал откликом на сообщение о потрясающей операции русской внешней разведки. О самой этой операции пронюхали журналисты "Нью-Йорк таймс". Законодательную инициативу поддерживает управление контрразведки, входящее в ФБР. Управление и стало источником сведений для публикации.

Согласно "Нью-Йорк таймс", российский агент попытался скупить акции трех банков в Северной Калифорнии и подбирался к четвертому. Агент осуществлял часть плана русских по проникновению в коммерческие и технологические секреты.

В настоящее время в США нет препятствий для покупки иностранцами четверти акций финансовых или банковских компаний, что равносильно фактическому приобретению их в собственность. В законопроекте предусматриваются требование о предоставлении в этом случае сведений относительно национального происхождения средств покупщика и наказание за ложные данные.

Проведено расследование, из которого следует, что контрразведывательным службам США подкладывается следующая версия.

Некто Амос Доуви вознамерился приобрести акции нескольких американских банков. Средства на это он получил в виде кредитов от представительства российской холдинговой группы "Евразия" в Сингапуре. Фактическим распорядителем кредитов является Петраков, генерал бывшего КГБ, ныне высокопоставленный оперативник службы внешней разведки России. Сначала Доуви перевел полученные им лично от Петракова 118 миллионов долларов в Панаму, где открыл счет в "Пасифик Атлантик бэнк". Оттуда он отправил эти деньги в "Юнион бэнк", Нашвилл, штат Теннесси. Приехав в Нашвилл, Доуви перевел свои миллионы в Сан-Франциско. Появившись в этом городе, он и развернул операции по скупке акций "Пенинсула нэшнл бэнк", "Ферст нэшнл бэнк оф Фресно", "Тахо нэшнл бэнк" и "Камино Калифорниа", выдавая себя за нашвиллского дельца.

Затем - арест Доуви в Сан-Франциско по розыскному запросу из Гонконга, его побег из-под стражи и повторный арест в Лондоне с последующим судом.

Клифф Палевски, адвокат Доуви, заявил, что не может быть сомнений в чистосердечности признания его клиента в работе по принуждению на российскую внешнюю разведку. Другой его адвокат, Эфраим Марголин, сказал на суде, что, если бы банки попали в руки Москвы, это распахнуло бы ей ворота к секретам оборонных предприятий в Силиконовой долине. Доуви, утверждают его адвокаты, - невинная жертва интриг Петракова. Приговор о мошенничестве должен быть отменен, и клиента следует выпустить на свободу.

Однако суд счел недостаточными доказательства правдивости утверждения Доуви о его принудительной вербовке службой внешней разведки России.

Позиция русских.

Петраков, известный в финансовых кругах Сингапура предприниматель из России, в частных беседах отрицает причастность Москвы к действиям Доуви в США. Тем не менее он признает выдачу частями 118 миллионов долларов в качестве кредитов по рекомендациям Доуви, работавшего советником у Петракова. Гарантом по кредитам выступал "Ассошиэйтед мерчант бэнк".

"Ассошиэйтед мерчант бэнк" объявил банкротом своего клиента, некоего Ли Тео Ленга. Это имя - деловой псевдоним Амоса Доуви, которым он пользовался для собственных сделок с фирмами, пользовавшимися его рекомендациями в отношениях с русскими партнерами. Ведущая из этих фирм "Лин, Клео и Клео", владелец Клео Сурапато. Посредничество обеспечивало бангкокское отделение Индо-Австралийского банка.

Русский директор, формальный начальник Петракова, был отозван из Сингапура в Москву, где против него возбудили дело по обвинению в коррупции, халатности и растратах. Однако осужден он не был и сейчас занимает высокий пост в одной из естественных монополий России. Это стало основным поводом для утверждений адвокатов Доуви, что Петраков действительно манипулировал Доуви, который и стал невольной жертвой московских интриг".

- Слушаю, патрон, - сказал в телефон приторным голосом Крот, когда Жоффруа позвонил ему в приемную. - Мы как раз беседуем здесь с господином Севастьяви...

- Когда "Ассошиэйтед мерчант бэнк" подал в суд о банкротстве Ли Тео Ленга в Сингапуре?

- Два месяца назад, патрон.

- А когда судебное заседание?

- Через четыре месяца и неделю, патрон.

Жоффруа бросил трубку и включил трансляцию разговоров в приемной.

- Финансирование совместных предприятий, - говорил по-английски почти без акцента русский, - одно из основных наших занятий. Сойдемся в деталях, сойдемся и в принципиальной договоренности.

- Значит, совместные кредиты тоже? - спросил Крот.

- Почему нет? У нас есть опыт в этой области.

- Вы, кажется, работали в прошлом с господином Петраковым?

Жоффруа придержал палец, лежавший на кнопке выключения системы прослушивания.

- Да, работал.

Услышав ответ, Жоффруа надавил на кнопку.

Пора было ему самому появиться в приемной.

Спускаясь по мраморной лестнице в операционный зал, к которому примыкала гостиная, Жоффруа испытывал чувство тревоги. Отец считал секретность в делах одним из решающих условий успеха. А оказывается, что сведения об одной из самых темных связей Индо-Австралийского банка, банка его отца, - связи с Ли Тео Ленгом, то есть Амосом Доуви, через Клео Сурапато - заложены этой всезнайкой Барбарой Чунг в банк данных известной газеты.

Жоффруа почувствовал себя актером в театре теней, где зрители по ошибке расселись с закулисной стороны занавеса, а его отец, Клео Сурапато и он сам, Жоффруа Лябасти-младший, не подозревая этого, разыгрывают перед ними подсчет денег, манипулируя раскрашенными клочками бумаги.

С тем большим радушием Жоффруа протянул руку русскому.

- Господин Севастьянов! Спасибо, что позвонили!

- Я только что узнал печальную весть, - скромно перебил Крот. Господин Петраков, которого мы все хорошо знали и высоко уважали, оказывается, скончался несколько дней назад. Невосполнимая утрата!

Сокрушенно ссутулившись, Крот встал и поклонился.

- Прошу извинить, господин Севастьянов. К исходу дня копятся заботы... С вашего разрешения, патрон...

Крот переиграл и Севастьянова, и хозяина. Уходом он показал, что не интересуется предложениями посетителя, а если у того есть другие, более серьезные идеи, их следует адресовать иным людям, и при этом не Лябасти-младшему. Отсутствие преемственности в беседе показало Севастьянову, что новый партнер по разговору откуда-то подслушал её начало.