Лев Толстой - ПСС. Том 27. Произведения, 1889-1890 гг.

Прочтя «Крейцерову Сонату» вы говорите, что не можете хорошенько уяснить себѣ тѣхъ соображеній, которыя тамъ дѣлаются относительно брака. Между тѣмъ этотъ вопросъ, пишете вы, для меня въ настоящую минуту весьма интересенъ и даже важенъ. И вы просите меня сообщить вамъ основную мысль этой повѣсти съ краткими поясненіями. Вы пишете, что мой отвѣтъ можетъ отразиться на всей вашей жизни, давъ ей другое направленіе. Но какъ мнѣ отвѣчать вамъ?

<���Очень жалѣю, что вы не указали прямѣе на то, въ чемъ мои взгляды на бракъ могутъ вліять на васъ: въ чемъ вашъ личный вопросъ. Мнѣ бы тогда легче было отвѣчать вамъ. Вы, можетъ быть, молодой человѣкъ, неженатый, и вопросъ представляющiйся вамъ, состоитъ ли въ томъ, жениться ли вамъ вообще или жениться ли вамъ на этой извѣстной дѣвушкѣ; вы, можетъ быть, и женатый человѣкъ, чувствующій себя счастливымъ или несчастнымъ въ бракѣ и для котораго представляется вопросъ, какъ ему дальше вести свою женатую жизнь. Въ обоихъ случаяхъ рѣшеніе вопроса зависитъ не отъ васъ однихъ, а [и] отъ той женщины, съ которой вы только хотите <���соединиться> или уже соединились. Такъ что отвѣчать я долженъ такъ, чтобы мой отвѣтъ относился и къ вамъ въ различныхъ положеніяхъ и къ той женщинѣ, съ которой вы соединились или хотите соединиться, что я и попытаюсь сдѣлать, такъ какъ послѣ распространенія «Крейцеровой Сонаты» въ рукописи я слышалъ и читаю сужденія и получаю письма, выражающія совершенно превратное пониманіе того, что тамъ сказано. И отвѣтъ мой на ваши письма могъ бы служить и разъясненіемъ того, что, не скрываясь за вымышленной личностью Познышева, думаю я о главномъ предметѣ этаго рассказа, <���о томъ, въ чемъ состоитъ неправильность отношеній половъ, отъ чего она происходитъ и каковы бы они должны быть, т. е. чѣмъ долженъ руководствоваться каждый отдѣльный человѣкъ, для того чтобы поступать нравственно въ этомъ отношеніи.> Для того чтобы отвѣтить на этотъ вопросъ, необходимо предпослать ему одно общее соображеніе. Соображеніе это слѣдующее. <���Если [175] Взятое в ломаные скобки зачеркнуто поперечной чертой. В зачеркнутом еще ранее зачеркнуто по строкам следующее: cпросятъ у васъ, какъ пройти или проѣхать, положимъ, въ Іерусалимъ, зная мѣсто, въ которомъ находится Іерусалимъ, вы скажете, что Іерусалимъ на юговостокѣ и можете [?] указать линію направленія. Но это вы можете сдѣлать только тогда, когда спрашивающій стоитъ рядомъ съ вами. вы, будучи высоки ростомъ или ѣдучи верхомъ, на высокомъ экипажѣ, видите впереди себя колокольню города, въ который вы идете, и идущій съ вами по дорогѣ невысокій человѣкъ спрашиваетъ васъ, какъ пройти къ городу, вы будете неправы, если, не узнавъ того, видитъ ли вашъ спутникъ колокольню, которую вы видите, опредѣлите для него направленіе, по которому ему надо идти, колокольней, которую вы видите. Прежде всего надо узнать уровень зрѣнія того, кто спрашиваетъ. Тоже самое и во всѣхъ нравственныхъ вопросахъ, опредѣляющихъ направленіе жизни, и тоже самое очевиднѣе всего въ вопросѣ отношенія половъ.>

Идеалъ, къ которому стремится человѣчество въ отношеніяхъ половъ, <���идеалъ бесконечно отдаленный, можетъ быть, недостижимый (это вопросы, до насъ не касающіеся)>, есть цѣломудріе. Что идеалъ человѣчества именно такой, подтверждается 1) судомъ совѣсти: всякое приближеніе къ цѣломудрію одобряется и всякое удаленіе отъ него осуждается ею, 2) движеніемъ <���прогрессомъ> въ этомъ отношеніи человѣчества: вездѣ и постоянно человѣчество отъ наибольшей распущенности въ половомъ отношеніи, отъ полнаго смѣшенія половъ переходило къ наложничеству, многоженству и наконецъ къ единобрачiю; и 3) свидѣтельствомъ Евангелія, которое исповѣдуютъ такъ называемые христіанскіе народы, въ которомъ безусловно и безповоротно идеаломъ поставлено цѣломудріе, бракъ же только допускается для тѣхъ, которые не въ силахъ достигнуть идеала цѣломудрія. Идеалъ, къ которому влечетъ человѣчество и внутренній голосъ, и историческій ходъ, и откровеніе истины, есть цѣломудріе <���Цѣломудріе есть та колокольня изъ того царства Божія, къ которому стремится человѣчество, колокольня, указанная намъ Христомъ и видная намъ съ высоты его ученія. При этомъ надо замѣтить, что идеалъ цѣломудрія истиненъ не потому, что Христосъ намъ указалъ его, а Христосъ потому указалъ намъ его, что это есть истинный идеалъ человѣчества. Цѣломудріе есть идеалъ, видный съ высоты ученья Христа>, и въ этомъ никогда ни для однаго христіанина не было сомнѣнія.

Так смотрѣли на отношенія половъ первые христіане, такъ смотрятъ и теперь всѣ люди, истинно проникнутые духомъ христіанства, такъ смотрятъ на это [176] Зачеркнуто: монахи люди, посвятившіе свою жизнь на служеніе Богу по ученію Христа. <���Такъ cмотритъ на это неиспорченная человѣческая природа.> Во всѣхъ катихизисахъ при опредѣленіи того, что есть бракъ, сказано, что по ученію Христа состояніе дѣвственности лучше, чѣмъ состояніе брака. (Изъ катехизиса выписка), т. е. что не надо жениться, но не погибъ и тотъ, кто женился. Идеалъ есть цѣломудріе. И какъ ни недоступенъ этотъ идеалъ для людей, теперь называющихъ себя христіанами, ненадо принижать идеалъ для слабости людской, а надо, продолжая держать идеалъ во всей его чистотѣ, поднимать людей до высоты его. Таковъ идеалъ цѣломудрія для христіанъ, признающихъ христіанство не въ буквѣ, а въ духѣ его. Для людей же, номинально признающихъ христіанство, только по буквѣ, и для людей, которыхъ очень и очень много, вовсе не признающихъ его, идеалъ цѣломудрія не существуетъ. И говорить такимъ людямъ о томъ, что ихъ идеаломъ, то есть руководителемъ ихъ поступковъ въ половомъ общеніи должно быть стремленіе къ полному цѣломудрію, все равно, что человѣку, съ своего низкого уровня не видящаго колокольню, указывать на нее какъ на руководительство въ его направленіи. Для такихъ людей хотя идеалъ наибольшаго достижимаго цѣломудрія остается тотъ же, должна быть указана видимая имъ цѣль въ этомъ направленіи, должно быть указано видимое имъ дерево, стоящее на той же линіи, какъ и колокольня. Вотъ то соображеніе, которое нужно предпослать отвѣту на вашъ вопросъ. И потому, прежде чѣмъ отвѣчать, нужно знать, о чемъ именно спрашивается: объ общемъ ли идеалѣ человѣчества и всѣхъ людей или о частномъ случаѣ извѣстнаго человѣка въ извѣстномъ положеніи. И если спрашивается о частномъ случаѣ, то надо знать, на какой высотѣ сознанія находится спрашивающій.

<���Если спрашивающій не видитъ идеала цѣломудрія, не видитъ того, что его благо и потому благо всѣхъ тѣмъ ближе осуществится, чѣмъ ближе онъ достигнетъ цѣломудрія, ему нельзя указывать идеалъ стремленія къ цѣломудрію.>