Алексей Смирнов - Место в мозаике

- Я не могу, - говорил он с явным усилием. - Если все получится как надо, вы сами поймете, почему я молчал.

И он остался непоколебим - все старания его спутников были напрасны. Видя, что спорить бесполезно, те угомонились.

Хануман искоса взглянул на Брана и произнес:

- Если у него есть какое-то знание, способное вселить надежду, это оставляет нам лазейку. Мы можем рискнуть - положиться на его чутье и отправиться к Радужному Мастеру, не предавая Добра.

Бран хотел пожать плечами, но тело Робота еще не очень хорошо ему повиновалось, и он лишь скрипнул шарнирами.

- Пусть будет так, - сказал он нехотя. - Мне не нравится, когда от меня что-то скрывают, но выхода нет. По мне, так легче было бы податься к Пепельному Озеру, припереть Бартамона к стенке, забрать Сандру с черным осколком и лететь к Радужной Мозаике. Когда ее достроят, мы попробуем вылечить Сандру. . . - Бран умолк, понимая, что такого лекарства нет. - Но, раз у нашего нового друга иные соображения, так тому и быть.

На том они и порешили - к удовольствию Пса, Кота и Слона, которым уже надоело бездельничать и хотелось куда-нибудь пойти - главное, подальше от загаженных, угрюмых полей.

Что до Сандры, то она и представить не могла, какие нелегкие решения приходится принимать ее друзьям. Мгла по-прежнему обступала ее со всех сторон, а щелчки и бульканье - то следовавшие одни за другим, то надолго стихавшие - начали раздражать.

- Долго еще? - спросила она, не выдержав, и поежилась, не услышав эха.

- Самая малость, - с готовностью квакнуло яйцо. - Сударыня утомилась? Я глубоко сожалею, но - потерпите еще, вы будете вознаграждены.

- Хочется верить, - сказала Сандра высокомерно, поддерживая в Лидерце иллюзию ее склонности к пороку вообще - в том числе и к высокомерию. Роль ей удавалась, Лидерц видел низость и ничуть не сомневался, что в том и состоит великая истина о черных человеческих душах. Это было так привычно, знакомо ведь не станешь сомневаться, видя дерево, улицу, площадь: никому не придет в голову, что нас хотят провести. Вот и он, сталкиваясь с чем-то внешне родным, все принимал за чистую монету.

Делать, однако, было совершенно нечего. От скуки Сандра даже ухитрилась забыть, что сильно боится, и занялась расспросами:

- Почему ты прикинулся Змиуланом, когда мы летели из Святопавловска? Мы сейчас летаем сами по себе!

- О, ты многого еще не знаешь! - провизжало яйцо . - Хочешь сказать, что кто-то из вас взял бы меня под мышку? Другого способа перемещаться нет! Но вообще между мирами тьма-тьмущая троп и дорог, и каждая требует своего вида транспорта. Когда весь мир ляжет к твоим ногам, тебе откроется тысяча тайн, и. . .

- Что-то я не помню насчет мира у моих ног, - заметила Сандра коварно.

- Да? . . - осекся Лидерц. - Не помнишь? Но как же! - Он уже успел подзабыть, о чем соврал, о чем пока нет - ему казалось, будто каждому на свете он пообещал владычество над вселенными. - Непременно ляжет - к стопам, к кончикам пальцев. . . - Он затрещал, сея россыпи нелепых, несбыточных даже в сказке обещаний. Сандре сделалось обидно: неужели ее принимают за такую дуру? Еще немного, и она бы не сдержалась, но неожиданно в удушающей пустоте наметились провалы - темные рваные ямы. Они множились, сливались под ногами, открывая доступ к черному космическому бархату.

Яйцо вдруг выскользнуло из-под мышки, и Сандра охнула, думая, что сию секунду куда-нибудь упадет и разобьется. Но Лидерц с мелодичным звоном лопнул, превращаясь в добродушного и улыбчивого Аластора Люта, который тут же подал ей пухлую руку. Мигом позже под ногами Сандры была незнакомая земля, а черное звездное небо отдалилось, затуманившись серым дымком. Сандре, застань она рассвет на мусорной планете, могло бы сейчас показаться, будто они никуда не улетали, настолько похож был небосвод на тот, унылый, что созерцали в это время Хануман, Бран и Патрик. Однако земля, открывшаяся ей, выглядела иначе. Здесь были рощи, луга и холмы, высились вдалеке какие-то строения, горбатый кирпичный мостик - почти игрушечный - одиноко выгибался над мирной речушкой. Теплый воздух дремал, не стремясь обернуться ветром. Стояла гнетущая тишина, все замерло, и замерло давно, без ожиданий и надежд. Сандра пригляделась и увидела липкий серый налет, покрывавший все вокруг - листья, траву, розовый гравий дорожки, неподвижные лужи. Налет был и в воздухе - в виде мельчайшего порошка, пыли; стоило Сандре поднести к глазам ладонь, как она обнаружила, потерев пальцы друг о друга, что пыль уже скаталась в мелкие комочки, наподобие скверной косметике. В этом застывшем мире не приходилось рассчитывать на встречу с прохожим, никто никуда не шел и не ехал, все пути были пройдены, все мечты позабыты.

Сандра гневно сверкнула глазами:

- Куда ты меня привез? - спросила она, стараясь сдерживаться, а пыль между тем продолжала бесшумно оседать на ее белоснежных волосах, делая их седыми.

Аластор предупредительно вскинул руки:

- Всего лишь маленький привал, крохотная остановка, не больше. Скоро, вот увидишь, мы продолжим путь.

- Ты вздумал обмануть меня? - наступала Сандра. - Ты решил, что я поверю, будто здесь живет Черный Мастер? Зачем тебе это понадобилось?

Любой враль приходит в восторг, получая шанс доказать, что в настоящий-то момент он говорит правду, и искренне возмущается, если доказать не может: дескать, как могли о нем такое подумать? он вовсе не имел в виду и так далее.

- Что ты говоришь? ! - вскричал Аластор оскорбленно. И действительно он не собирался выдавать Пепельный Край за берег Черного Мастера. - Ты слова не даешь мне молвить! Мы находимся в Пепельном Краю - одном из самых примечательных мест во всех вселенных.

- И чем же он примечателен? - спросила Сандра подозрительно.

- Я отвечу тебе, - сказал Аластор торжественно. - Но прежде повтори мне еще разок: почему в конечном счете ты решилась отправиться со мной?

- По-моему, с этим все ясно, - дернула плечиком Сандра. - Я хочу, чтобы после всех испытаний мой мир не знал никаких забот в вечности.

Аластор едва подавил злобный смешок и поспешно прикрылся локтем. Взяв себя в руки, он возвестил:

- Да будет по-твоему. Но у тебя ничего нет, кроме моих слов. Я не такой уж дурак и знаю, что ты не очень-то мне доверяешь, а потому я доставил тебя сюда. Здесь, в водах Пепельного Озера, ты познаешь вечность как она есть и решишь сама, стоит ли побороться за место в ней.

Конечно, Аластором Лютом руководили другие соображения. Да, девчонка согласилась достроить Мозаику Зла, но ею двигала любовь, а это чувство было глубоко ненавистно Бартамону. Она постигнет вечность, но не ту, о которой мечтает. В Пепельных Водах она обнаружит, что вечна лишь одна истина, гласящая, что ничего вечного нет, что непрерывны лишь небытие и забвение. Такое открытие сломает ее, и Сандрина рука вручит Мастеру черный осколок не для того, чтобы кого-то спасти, а потому, что ничего, кроме смерти, не останется в мире для Сандры, и она рассудит, что чем спасать свой мир, полезнее будет дать ему кануть в вечную погибель и утешиться мыслью, что не было его, нет и не будет, и в этом выборе - высшая справедливость.