Николай Курганов - Краткие замысловатые повести

Не тратит ничего, по смерть живет убого,

Чтоб только при конце сказать: осталось много.

Некто разумный человек, не находясь ни при какой должности и проведав, что имеется порожнее место, просил об оном своего государя. Царь отказал ему в том наотрез, нисколько его не обнадежа. Проситель, поблагодаря весьма униженно царя, пошел вон. Но государь, ведая, что он человек ученый, подумал, что, конечно, он не понял того отказа, и, возвратя его, спросил: "Хорошо ли ты выслушал то, что тебе сказано?" -- "Очень внятно, ваше величество",-- отвечал он. "Что же я тебе сказал?" -- примолвил царь. "Вы мне изволили отказать в той надобности, о которой я ваше величество утруждал".-- "Для чего ж ты меня благодарил?" -- спросил он. "Для того, что вы мне скоро отказали и не принудили меня более беспокоиться как утруждением, ваше величество, так и ласканием себя тщетною надеждою". Царь так был доволен его ответом, что тогда ж пожаловал его в ту должность.

Некий философ взял за себя жену весьма малого роста. Приятели его спросили у него, для чего он, будучи человек разумный, выбрал себе такую карлицу. "Друзья мои! -- сказал он им.-- Я, признав за надобность жениться, заблагорассудил выбрать сколько возможно из зол самое меньшее".

Италианец, будучи вопрошен французом, у кого бы он лучше хотел быть в подданстве, у короля ли французского или у ишпанского: "Я бы желал видеть одного, повешена на кишках другого".

Простяк, очень болящий одним глазом, спросил шута, не знает ли он, чем оный пользовать. Тот отвечал: "У меня прошлого году болел зуб, то я велел его вырвать и тем вылечился, так советую и вам употребить то же лекарство".

Престарелая вдова, любя одного шляхтича, подарила ему богатую деревню. А другая, молодая госпожа, будучи той своя, спорилась с ним о том подарке, не по правам ему доставшемся. "Государь мой! -- ему сказала она в суде.-- Вам досталась эта деревня весьма за дешевую цену". Шляхтич ей отвечал: "Сударыня! Я вам ее уступлю, буде вы изволите, за такую ж цену".

Откупщик сказал своей жене, что он слышал, будто все мужья в их посаде почитаются за рогоносцев, выключая только одного. "Как бы ты думала, душенька, кто бы таков это был?" -- спросил он ее. "Его трудненько узнать, друг мой",-- отвечала она.

Генрих VIII, английский король, будучи в ссоре с Франциском I, королем французским, назначил отправить к нему послом одного епископа с весьма грубым и угрозительным выговором. Епископ ему представлял, что-де мне живому не быть, ежели толь гордому государю повеленное выговорю, и просил от того увольнения. "Не бойся ничего,-- сказал ему Генрих,-- ежели он тебя сказнит, то я ему отплачу головами многих французов, кои у нас находятся".-- "Я тому верю,-- сказал, усмехаясь, епископ,-- да изо всех тех ни одна ко мне так хорошо не пристанет, как эта",-- указывая на свою.

Претолстая попадья случилась на пиру сидеть за столом возле сухощавого старика, который, будучи ею потеснен, сказал: "Матушка! На что вам такое тело?" -- "Для прикрытия ваших костей",-- отвечала она.

Некоторый поп, будучи болен и за неимением своих денег, послал занять у достаточного богадельника. Приятель ему сказал: "Как не стыдно занимать у такого человека?" -- "Нет, ничего, это для платы лекарю". Каковы деньги, таковы и люди.

Арлекина, любящего одну худощавую кокетку, спросили, что его привязало к такой сухопарой, мог бы найти потельнее. "Когда она суха,-- отвечал он,-- то ближе к ее сердцу и короче туда дорога".

Некоторый господин не любил одного из своих сыновей, который был малорослее и дурнее других. Некогда оное дитя, видя своего отца, с презрением на него смотрящего, сказал: "Батюшка! Ведь карла разумный предпочитается глупому и грубому великану, не все, что толсто и велико, то драгоценно. Овца мала, да мила, а слон велик, да гадок".

Знатный чужехват, приехав в лавку и выбрав богатую шляпу, сказал купцу: "Эй, брат! Я эту шляпу возьму, а ты деньги получишь после". Купец отвечал: "Нельзя, сударь". А тот: "Как ты смеешь мне не верить в такой безделице".-- "Не погневайтесь, сударь,-- молвил купец,-- мне нужда в деньгах, и притом я не привык всякий день бродить на поклон к моей шляпе".

Купец, получа великий убыток в торгу, заказал своему сыну никому о том не сказывать. Сын, обещаясь то исполнять, спросил его о пользе сего молчания. "Та,-- отвечал отец,-- что вместо несчастия не понесем трех: одно есть наш ущерб, второе -- лишение кредита, а третье есть порадование наших завистников".

Некто, будучи вопрошен от своей жены, для чего он не сходит в лотерею и не положит что-нибудь, отвечал: "Друг мой! Там одни рогоносцы бывают счастливы".-- "Ах батюшка! -- вскричала она.-- Пожалуй, отведай своего счастия, я крепко надеюсь, что нам хороший лот выйдет".

Некоторый епископ обличал одного короля, что он в своей должности поступает более политически, нежели христиански. Король ему на то: "Я вижу, батюшка, что вы читали только Священное писание, а не Книгу царств".

Волокита, разговаривая наедине с одною молодою и пригожею вольнодумкою, вздумал для объявления ей своего желания положить себе червонец на один глаз, а на нее смотреть другим. Она, узнав его намерение, сказала ему: "Государь мой! Любовь -- вещь не кривая, но слепая".

Господин Дидерот продал свою библиотеку за 15 000 ливров императрице российской. Сия государыня приказала его просить оную хранить и быть ее библиотекарем во Франции и за то получать 1000 ливров пенсии. Но как он чрез полтора года ничего не получил, то вскоре потом она отписала к нему так: "Желая, чтоб вы никогда не терпели такого замедления в вашей пенсии, указала оную за пятьдесят лет вперед вам выдать".

Некий грубого свойства кавалер, увидя дорогой алмаз на руке пригожей госпожи, сказал: "Для меня перстень приятнее руки". Дама, смотря на него, отвечала: "А мне нравится ольстра лучше скотины".

Француз, славный питух, никогда не любил пить воды, но при смерти попросил большой стакан ее, говоря, что теперь должно проститься с своими неприятелями. Марциал описывает пьяного старика Аппия так:

На белых волосах у Аппия зима

И лето на глазах, горящих от вина.

Как пьет, то по носу фиалки расцветают,

И точно тем весны средину представляют.

Как в осень щеки все брусники полны зрелой,

Не всяк ли видит -- год изображен тут целый.

Принц Мавриций для битвы, учиненной под Нью-портом, приказал отвесть от берега свой флот, который мог бы служить убежищем его войску. И после, ведучи оное к сражению, сказал: "Храбрые мои воины, видите, что позади вас стоит неприятельский Ньюпорт, по левую руку у вас море, по правую -- река, а впереди -- неприятели, итак, остается вам одна дорога, коя состоит в таком затруднении, чтоб пройти напролом сквозь нее". Сей ободрительною речью выиграл он победу, коя была спасением республики.