Александр Солженицын - Двести лет вместе (Часть 1 - В дореволюционной России)

Однако эта "приличная" ассимиляция никак не была полной и даже подлинной: многие поспешливые молодые люди оторвались от своей почвы, но и не вросли в русскую, они остались вне наций и культур - тот самый материал, который так и нужен для интернационализма.

А так как еврейское равноправие оставалось одним из главных лозунгов всероссийского революционного движения, то в голове и в груди каждого такого еврейского юноши, пошедшего в российскую революцию, сохранялось, что он продолжает служить интересам еврейства: занимаясь революцией, он тем самым борется и за еврейское равноправие. Парвус выдвинул, всегда отстаивал, внушал молодым тезис (и взял его себе задачей на всю жизнь): освобождение евреев в России может осуществиться только свержением царской власти.

И такое понимание поддерживалось влиянием пожилой, состоятельной, устойчивой, вовсе не авантюрной части российского еврейства: её настроение было с конца XIX в. - постоянное раздражение против российского образа правления, - и в этом идеологическом поле воспитывалась молодёжь ещё и до своего отпочкования от еврейства. Отмечал и видный бундовец М. Рафес, что на рубеже XIX-XX века "еврейская буржуазия выявляла свои чаяния и надежды, которые она возлагала на развитие революционного движения... симпатии должны были занять место прежнего отрицательного к нему отношения"78.

Г. Гершуни на суде объяснял: "Это - ваши преследования загнали нас в революцию". На самом деле объяснение уходит корнями и в еврейскую, и в русскую историю, и в их пересечение.

Послушаем Г. А. Ландау, видного еврейского публициста. Уже после 1917 он писал: "Много ли было таких еврейских буржуазных или мещанских семей, где бы родители, мещане и буржуи, не смотрели сочувственно, подчас с гордостью, и в крайнем случае безразлично на то, как их дети штамповались ходячим штампом одной из ходячих революционно-социалистических идеологий". Да они и сами "смутно тяготели к идеологии, восстававшей против притеснителей вообще, не разбирая, в чём заключается протест и в чём притеснение". И так "постепенно установилась в еврейском обществе гегемония социализма... - отрицание гражданского общества и современного государства, пренебрежение к буржуазной культуре и к наследию веков; от этого последнего евреям тем легче было отказаться, что от своего наследия они в значительной части уже раньше отрешились в процессе своей европеизации". Революционные идеи "в еврейской среде... были... дважды разрушительными" - то есть и по отношению к России, и по отношению к самим себе. А "по интенсивности еврейская среда прониклась ими относительно полнее русской"79.

Киевский ювелир Маршак (украшавший и киевские церкви своими изделиями) свидетельствует, что "даже в буржуазии, большой, я заразился [революционерством]"80. - Да это же видим мы и по тому душевно-динамичному заряду, который вырос в молодом Богрове в его юности в богатейшей семье. Отец, богач-либерал, - давал полную свободу сыну-террористу. - И террористы братья Гоцы вышли из родов двух московских еврейских крезов Гоца и Высоцкого, чайного фабриканта, несметного миллионера, и деды не только не удерживали внуков, но жертвовали эсеровской партии сотни тысяч рублей.

"Ряды социалистов были переполнены евреями", - продолжает Ландау81. - А. И. Гучков в одной из своих думских речей (1909) привёл свидетельство молодой эсерки; между другими причинами своего разочарования "она указывала, что всё революционное движение захвачено еврейством и что в торжестве революции еврейство видит своё собственное торжество"82.

Революционные увлечения захватили еврейство по всей вертикали, указывает И. О. Левин: "Власти революционной стихии поддались не только низшие в социальном отношении слои еврейского населения в России", но это движение "не могло не охватить и значительных кадров полуинтеллигенции и интеллигенции в еврейском народе" (каковая полуинтеллигенция, пишет он, к 20-м годам "принадлежит несомненно к наиболее активным агентам советского режима"). "Ещё больше было их среди тех "экстернов" всех рангов", "от зубоврачебных до университетских, добывавших себе... право жительства вне черты оседлости. Эти элементы еврейского народа, утратившие культурное содержание старого еврейства, в то же время оставались чуждыми не только русской культуре, но и вообще какой бы то ни было культуре. Эта духовная пустота, скрывавшаяся под лишь поверхностно усвоенной европейской культурой, делала евреев, уже в силу своего преимущественного занятия торговлей и промышленностью склонных к материализму, крайне восприимчивыми к материалистическим политическим учениям... Столь свойственное евреям рационалистическое мышление... располагает их к усвоению доктрин вроде революционного марксизма"83.

Соавтор того же сборника B. C. Мандель отмечает: "Русский марксизм в чистом его виде, списанный с немецкого, никогда не был русско-национальным движением, и революционно настроенной части русского еврейства, для которой восприять социалистическое учение по немецким книжкам не составило никакого труда, естественно было принять значительное участие при пересадке этого иностранного фрукта на русскую почву"84. - Ф. А. Степун выразился так: еврейская молодёжь смело спорила, цитируя Маркса, в каких формах русскому мужику надо владеть землёю. Марксистское движение в России и началось с еврейской молодёжи в черте оседлости.

Развивая мысль, В. С. Мандель припоминает ""Протоколы сионских мудрецов"... эт[у] нелеп[ую] и злостн[ую] фальсификац[ию]". Так вот "эти евреи усматривают в бреднях протоколов злой умысел антисемитов искоренить еврейство", но ведь они "сами в большей или меньшей степени не прочь устроить мир на новых началах и верят, что революция есть шаг по пути осуществления царства Божия на земле и они, уже не в осуждение еврейского народа, а в похвалу, приписывают ему роль вождя народных движений за свободу, равенство и социальную справедливость, вождя, для достижения этой высокой цели, конечно, не останавливающегося перед разрушением существующего государственного и социального строя". И приводит пример крайнего выражения в книге Фрица Кана "Евреи как раса и народ культуры": "Моисей за 1250 лет до Христа первый в истории провозгласил права человека... Христос заплатил смертью за проповедь коммунистических манифестов в капиталистическом государстве"; а "в 1848 году вторично взошла вифлеемская звезда - и опять она взошла над крышами Иудеи: Маркс"85.

И так, "из этого общего лона благоволения к революции... выделяются отдельные течения еврейской общественности, безнадёжно-фантастические, ребячески притязательные и именно потому неудержимо тяготеющие к смуте, не к русской даже только смуте, а к смуте века вообще"86.