Александр Солженицын - Двести лет вместе (Часть 1 - В дореволюционной России)

Но с какой вальяжной солидностью и обещательностью входит в сознание интеллигентской России - марксизм! Наконец-то революция приобрела и научное основание и полную неизбежность выводов и предсказаний!

Среди молодых марксистов - и Юлий Цедербаум, виднейший будущий лидер меньшевизма Мартов; вот он вместе со своим ближайшим другом Лениным создаёт сперва "Союз борьбы за освобождение рабочего класса" (всероссийского), только, не имея ленинской протекции получить для ссылки благодатный Минусинский край, отбывает 3 года в Туруханском. Затем, в паре с тем же Лениным, замышляет "Искру" и готовит для неё сеть распространителей.

Но ещё прежде, чем сотрудиться с Лениным над созданием всероссийской социал-демократической партии, тот же Мартов, поселенный в Вильне, около 1895 года составил идеологические и организационные основы "Всеобщего Еврейского Рабочего Союза в Литве, Польше и России". Идея Мартова была: отныне - не пропаганда в кружках, а агитация в еврейской массе; а чтобы приспособить социалистическую агитацию к массе - "надо сделать её более еврейской", и в том числе, значит, перевести на идиш. В своём программном докладе Мартов обосновывал новый Союз так: "мы всего ожидали от движения русского рабочего класса и на самих себя смотрели только как на придаток к общерусскому рабочему движению... мы позабыли удержать связь с еврейской массой, не знающей русского языка". Но между тем "мы незаметно для себя подняли еврейское движение на такую высоту, какой русское движение ещё не достигло". Теперь пришло время освободить самосознание еврейского рабочего движения "из-под умственного гнёта, которому его подвергает буржуазия" еврейская, являющаяся "самой жалкой и низкой буржуазией в мире", "создать специально еврейскую рабочую организацию, которая явилась бы руководительницей и воспитательницей еврейского пролетариата". "Национальный характер нашего движения" Мартов рассматривал как победу над буржуазией, а при этом "мы вполне застрахованы от... национализма"87. Уже в следующем 1896 году Плеханов на конгрессе Социалистического Интернационала назвал еврейское с-д движение "авангардом рабочей армии в России"88. Оно и стало - Бунд (Вильна, 1897), на полгода раньше создания РСДРП. И дальше: I съезд РСДРП, уже по эстафете, состоялся в Минске (где и была резиденция ЦК Бунда) в 1898. Еврейская энциклопедия сообщает, что "из восьми делегатов... пятеро были евреями: представители киевской "Рабочей газеты" Б. Эйдельман, Н. Вигдорчик... [и] Бунда - А. Кремер, А. Мутник, Ш. Кац. [Ещё были Радченко, Петрусевич и Банковский.] В образованный на съезде центральный комитет партии в составе трёх человек вошли А. Кремер и Б. Эйдельман"89. Так: РСДРП родилась - в ближайшем родстве с Бундом. (И: ещё до "Искры" редактирование газеты Бунда предлагали взять на себя - Ленину90.)

Не случайно Бунд создался именно в Вильне. Вильна была - "Литовский Иерусалим", Вильна всегда имела значительную еврейскую интеллигенцию, через Вильну же текли с Запада и все транспорты нелегальной литературы в Петербург и в Москву91.

Но вот Бунд, вопреки своей интернациональной идеологии, "стал национализирующим фактором еврейской жизни", хотя "руководители его чурались национализма, как проказы". (И как русские с-д успешно чурались до конца.) Но хотя Бунд стал получать крупную денежную помощь от состоятельных еврейских кругов из-за границы, он проводил принцип, что больше нет единого еврейского народа, отвергал идею "мировой еврейской нации"92, - а существуют-де и в еврействе два враждующих класса. (Бунд опасался, как бы национальные еврейские настроения "не затемнили классового сознания пролетариата".)

Однако собственно еврейского пролетариата в наличии было мало: евреи крайне редко шли в фабричные рабочие. Это объясняет Ф. Кон: "Евреи считали позорным для себя не быть самостоятельными хозяевами", хоть самым скудным - да ремесленником, хоть подмастерьем: есть надежда открыть свою мастерскую. "Между тем переход на фабрику лишал его [еврея] всех иллюзий относительно того, что он когда-либо будет самостоятельным хозяином: поэтому переход на фабрику считался унижением, считался позором"93. (Правда, тут была и та помеха, что фабрикантам невыгодно было набирать рабочих с отдыхом в субботу, а не в воскресенье.) Тогда Бунд объявил "еврейским пролетариатом" - и ремесленников, и мелких торговцев, и купеческих приказчиков (ведь по Марксу "пролетарий" всякий, кто работает по найму), и даже торговых посредников. И вот теперь их всех можно и надо было революционизировать и бросить против самодержавия. И даже объявил Бунд, что евреи - "лучшие пролетарии в мире"94. (Впрочем, Бунд не снимал с себя задачи и "усилить работу среди христианских рабочих".)

Далёкий от социалистических симпатий Г. Б. Слиозберг пишет по этому поводу: огромная пропаганда со стороны Бунда и отдельные выступления его "приносили вред и, в особенности, непосредственный вред еврейской торговле и начинавшей развиваться промышленности". Бунд натравливал 14-15 летних ремесленных подмастерий на обучавших их мастеров; бундовцы выбивали стёкла "в еврейских домах более или менее зажиточных". Вот "в день Иом-Кипура бундистская молодёжь толпою ворвалась в большую синагогу [в Вильне], стала мешать продолжению молитвы и устроила невероятный дебош, распивая пиво..."95.

Но несмотря на весь свой классовый накал, Бунд всё более попадал и в струю всемирную, свойственную и буржуазному либерализму: "Всё более распространявшаяся в культурном мире мысль, что национальная идея играет выдающуюся роль в пробуждении человеческого самосознания, принудила и теоретиков пролетарских кругов к более широкой постановке национального вопроса", и в Бунде "ассимиляционные тенденции стали постепенно вытесняться национальными"96. - Это подтверждает и Жаботинский: "Бунд... по мере своего роста, заменяет космополитическую идеологию национальной"97. - Абрам Амстердам, "один из первых видных деятелей Бунда", рано умерший, "пытался согласовать марксистское учение с идеями национализма"98. - В 1901 на очередном съезде Бунда один из будущих лидеров Семнадцатого года Марк Либер (М. И. Гольдман), тогда 20-летний юноша, говорил: "Мы были до сих пор в большой мере космополитами. Мы должны стать национальными. Не надо бояться этого слова. Национальное не значит националистическое". (Усвоить бы это нам хоть через 90 лет.) И хотя резолюция того бундовского съезда высказалась против "раздувания национального чувства, ведущего к шовинизму", но одновременно и за национальную автономию евреев, "независимо от обитаемой [ими] территории"99.

Этот лозунг национальной автономии Бунд ещё несколько лет потом развивал в общественной агитации, и на банкетной кампании 1904, хотя вряд ли кто точно себе представлял, что значит автономия без территории. Например, стояло там право любого еврея пользоваться только еврейским языком в сношениях: с местным самоуправлением и с государственными учреждениями, - как это можно осуществить? (Тогда ведь и для члена любой другой национальности - тоже?)