Александр Башкуев - Призванье варяга (von Benckendorff) (части 3 и 4)

Истории "об актрисках" нарочно раздувались во Франции, чтоб... объяснить мое столь частое появление при дворе. В реальности же...

Как я уже говорил, - Бонапарты - корсиканцы до мозга костей. Долгие войны дали им колоссальные прибыли, но не научили их - организации хозяйства в награбленных землях. (Возможно, что, будучи корсиканцем, Наполеон сам о том был без понятия - Корсика самый отсталый и бедный кус Франции.)

Экономика же Французской Империи - трещала по швам и все эти земли, дворцы и замки не приносили дохода, но напротив - загоняли несчастных в чудовищные долги. А сбыть их с рук...

"Сам" как раз перед этим выгодно "загнал" Луизиану - Америке. Луизиана с Калифорнией и Техасом была отнята им у Испании и выставлена на продажу.

Сумма сделки была такой, что у "янки" попросту не нашлось таких денег. Уговорились на том, что американцы заплатят сразу, как соберут средства. Деньги за Техас с Калифорнией нашлись к 1815 году, Бонапарт на них вооружил "армию ста дней", но, пока суд да дело, стряслось Ватерлоо, а испанцы от всего отказались. Это они зря, - деньги плачены и на стороне американцев Закон.

Что будет, если все начнут отказываться от своих обязательств? (Ведь продажа случилась в Америке, а те земли вне компетенции Венского соглашения!) Хороши же мы будем, коль наплюем на священное Право Собственности!

Но раз уж Император занялся продажей награбленного, чего хотеть от его простодушной родни?

Я сразу вошел в ее положение, подыскал покупателей и - дело пошло. Одним из условий сих сделок стал уговор не рушить чужого имущества "в ходе Войны". Другим - если выиграют якобинцы, они нам выплатят "страховые". Дело обернулось иначе и платим мы.

Любопытно, что жандармерия, не зная подноготной сих дел, сперва пыталась намекнуть собственным хозяевам, что со мной - не все чисто, но на них так цыкнули, что несчастные вообще сняли с меня всякую слежку.

Буквально через неделю после моего знакомства с этой семьей нам с Элен пришло приглашение "на охоту". Впрочем, с классической охотой в ее русском, прусском, или даже старофранцузском понятии - сие не имело ничего общего.

Бонапарты прекрасно усвоили урок Революции и не пытались шокировать обывателя пышностью выездов, иль размером потрав.

Охота "нового образца" - больше смахивала на пикничок с выездом на природу, причем известная функция сего пикничка была не в том, чтобы потешить высшее общество, - сколько наоборот - возможно приблизить нынешнюю монархию к народу, его чаяниям и обычаям. С другой стороны - зевакам любо смотреть на кураж и удаль аристократии, так что хоть и не предполагалось истребление многих животных, - охотников нарочно подбирали так, чтоб не ударить в грязь пред простыми людьми.

Из этого и вышла заминка. Элен не каталась верхом, да и вообще недолюбливала лошадей. Поэтому ее обязанности "на охоте" были ясны, оживлять пейзаж и ухаживать за охотниками, чуток ослабелыми в боях со "змием", и вообще - собрать на стол, подрезать закуски и далее.

В "Новой Франции" слуг не было - по-крайней мере так пытались внушить обывателю. А что милее глазу простого люда, чем - аристократка, нарезающая краюху? Народ победил - да здравствует Революция!

Но по замыслу устроителей всего этого для полного счастья - требовались "амазонки". Своих наездниц французы благополучно гильотинировали, а жены и любовницы новой формации не умели ездить верхом. В лавках, да "реальных" школах сему не учат. (Элен не умела ездить по той же причине.) А гарцующих дам не хватало, вот я и предложил мою сестру в обществе Нессельрода. (Вот и пустили всех нас - в огород!)

День был на зависть, - только во Франции и возможно такое буйство, все искрится и сияет, как будто во всем по капельке Солнца - сего покровителя "la Douce France". Дашка была в приподнятом настроении и забавлялась - по-всякому.

Она гарцевала рядом со мной в ее любимом офицерском мундире ливонской армии, (Дашка дослужилась у матушки до капитана - в абвере, разумеется) и все мужчины только слюнки утирали - так соблазнительно смотрелась сия валькирия нового времени. А ее мужское седло и сама манера езды, к коей приучают воспитанниц самых этаких пансионов, приводили охотников - в состояние животного исступления.

Я ж, к вящему удовольствию буржуа, перескочил на коне через пару изгородей, удовлетворил интерес по моему поводу и спешился - подкрепиться.

У столиков меня ждал Талейран, коий сразу стал извиняться за давешнее. Я милостиво махнул ему рукой со словами: "Бог простит", - и мы дружно с ним рассмеялись. Тогда сей лис спросил у меня, какого мое впечатление от Бонапартов, на что я, обнаружив немало слушателей, - (причем из обоих лагерей французской политики), пожав плечами, ответил:

- "Корсиканцы!"- и все кругом сопроводили мои слова смехом и возгласами. (Обе партии записали меня в свои сторонники, - своим ответом я угодил как солдатам, так и католикам.) Те и другие услыхали то, что хотели услышать, а я заслужил репутацию человека... "понятливого".

Тут из толпы раздались свисты и улюлюканье. Сестра играючи перемахнула через ровик, куда до того шлепнулись пара молодых буржуа, - без комментарий.

Я с изумлением разглядел, как разрумянились щечки моего визави, коий глаз не мог оторвать от ливонской валькирии. Одной ногой там, - а - туда же!

Я хлопнул старика по плечу и задушевно спросил:

- "Интересуетесь? Я могу - познакомить!"

Старый сатир покраснел, как маков цвет. Мысли и желания раздирали его, но в сих делах "клиент" сам решается на нисхождение в ад. А то, что Дашка умела помучить...

Наконец, борьба разума с глупостями в Талейране кончилась тем, чем она обычно кончается, и старик робко промямлил:

- "Коль Вас не затруднит..."

Через пять минут я снял вспотевшую Дашку с ее кобылы и подвел к бывшему министру иностранных дел Франции. Старичок приложился к руке амазонки и с замиранием сердца спросил:

- "Как вам не страшно - так ездить, милая?" - он не успел продолжать, как "милая" отмахнулась, как от докучливой мухи:

- "Мне сие нравится. Передняя лука моего седла изогнута на манер... Так что я - получаю от этого особое удовольствие. Разве сие - не заметно?" - я чуть не провалился сквозь землю от таких слов, но она произнесла это так, будто объясняла - как проехать до соседнего кладбища.

Двадцатилетние девицы любят поиздеваться над стариками, коль примечают кой-что - во взглядах старого козлетона.

На любую старуху бывает проруха. Многие потом говорили несчастному, что над ним издеваются. Но умнейший человек Франции был будто бы - не в себе.

Когда сестра дала ему, наконец, отставку, Талейран был совершенно разбит. Он часами мог просидеть в карете под окнами нашего дома и (вы не поверите!) знать не желал, что Доротея (увы!) забеременела (от меня). (Сие - Проклятье фон Шеллингов - наши женщины рожают только от близких родственников...)