Александр Стеклянников - Предназначение

x x x

Они ушли от людей. Куда?.. Они долго шагали просто вдаль, дни и ночи. Они шли. Это было все, чем они занимались. Неистовая, изматывающая гонка, марафон длиною в поиск еще не созданного. Временами нужно было выныривать и, отдышавшись и замерев на мгновение, оценивать свое состояние с высоты надчеловечьего полета. Затем вновь погружаться в то, в чем лишь великая Любовь создать сможет нечто, искореняющее пошлость в ее зародыше, но в чем пока еще пребывала великая Скорбь.

Когда, когда это произошло?.. Они обнаружили себя: кто-то - он и она шли лесами, полями, болотами, продирались очертя голову зарослями ограниченного существования органической субстанции, и она временами рвала цветы, создавая дивные букеты, а он порою застывал, уйдя в восход. А вот они же - он и она - и в маленьком домике на опушке, старом, ветхом, но очень уютном. Живут они здесь уже много лет, но поселились только вчера. Года убегали вереницей, и он недоуменно смотрел им вслед... Как давно это было!.. Он видел могилы Феба и Лин...

- Саах, ты знаешь, там тебя какой-то человек спрашивает. - Йу вошла и тревожно прошелестела к печке, приложила озябшие вдруг ладони к теплой кирпичной кладке. - Говорит, его имя Свет.

- О, Господи! - только и вымолвил Саах, встал, бросил изумленный взгляд на Йу, быстро вышел.

Свет сидел на веранде, подперев щеку кулаком, все тот же и... Убогая человеческая развалина с трясущимися руками и бородой, и горящими вопреки распаду глазами. Он встал, вынырнул из глубин своего взгляда, протянул руки, и они заключили друг друга в объятья небывалой силы и нежности, как два кусочка одного астероида, внезапно встретившиеся на путях межзвездных, вероятность чего исчезающе мала, как и ужасающе велика невозможность сей встречи.

Закат едва тлел.

- Ты посмотри, посмотри на меня, сколько лет прошло! - рубил Свет, тряся седой бородой. - А ты... ты все тот же! Что происходит?!. Где реальность?.. Как-то, очень давно, я жил в одном поселке. Люди, уцелевшие после Перехода, кажется, так ты это назвал. Тот, кто все это создал, состроил, собрал всех в одном месте, его звали... Фа-.., Фу-.., Феб. Этот поселок... О, Боже, как давно это было...

- ... Мы пришли оттуда только вчера. - еле слышно прошептала Йу. Саах чуть заметно кивнул, пронизав блеск ее глаз.

- ... Поселка теперь нет, с месяц назад я проходил мимо него, там остались одни кирпичные коттеджи, да и те рассыпаются. Пусто! Никого!.. Они, то есть жители, боролись с каким-то врагом. Не знаю, похоже они победили. Феб мне только сказал, что этот враг в нас, это наше невежество, наша тьма. пустота, смерть нашей жизни, и еще что-то абстрактное. Но, знаешь, люди умирали от этого врага очень конкретно! Саах, я ничего не понимаю! Я подвешен в своей некомпетентности, как муха в паутине. Что происходит? Где я? Что? Как? А, может быть, я не Свет? Но кто? Скажи! Саах, скажи!!

Свет скочил, потряс ладонью перед носом Сааха, заглянул в его зрачки.., это он зря! Все равно, что окунулся в прорубь, утонул в отблесках закатного солнца, растворился в сверкающей снежной белизне; быстро восстановилась нарушенная тишина, и неподвижность монолитно опустилась на разгоряченный лоб, отпустив все зажимы, развеяв все импульсы. Свет глубоко вздохнул, расслабился, медленно сел; плети рук мягко опустились на стол, ладонями вниз. Он не отрывал взгляда от Сааха. Застыв, они сидели так, пока небо россыпью звезд не притянуло, разъединив, их взгляды к безднам дальних миров. Свет был спокоен, словно, устав, остыв, заснул действующий вулкан... Ночь прокатилась волной прозрачной черноты и сгинула за горизонтом... Рассвет медлил, боясь спугнуть уединенность двух бессмертных: один в кровати, другой у изголовья. В дыры окон улыбались звезды.

- Я скоро умру. - Свет глядел на Сааха слезящимися глазами. - Не надо ставить плиту на могилу, она будет давить мне грудь. Не надо слез на поминках, они будут держать меня у земли, тянуть назад. Не надо вообще ничего. Обидно, что жизнь осталась нереализованной. Моей целью были поиски счастья; я забыл, что в мире, каков он есть, счастье невозможно, что цель человеческой жизни: найти Божественное. Это сказала мне Мать...

Саах встрепенулся, выпрямился, впился взглядом в блестевшие в темноте глаза друга... О, Она была там; Ее Милость была безгранична! Что ж поделаешь, если мы умеем воспринять от этой Милости лишь соразмерно нашей вере в нее... Мать была и там.

- ... да, Мать. О, как жаль, свет меркнет в сознании Света, и немощно все существо его. Саах, любовь - это безграничная свобода; не верь тем, кто желает ее опошлить. Ах, они низводят ее до уровня секса, либо сентиментальных завихов прогнивших эмоций. Они делаю из нее мешок Санта Клауса, ввергая себя в пучину лжи. О!.. Мать, прости, что я узнал о тебе слишком поздно... - Свет повернулся к стене и перестал дышать.

Блеснул луч светила; но не успело еще оно оторваться от кромки дальних гор, а Саах и Йу уже были далеко от хижины, забывая обратный путь навсегда, заметая следы, веря лишь в будущее.

"...не единожды я пошлю тебе неисчислимые горести, трудности, испытания. Не единожды ввергну тебя в океан несознания, тьмы, жестокости и ограниченности. Но человек, обладающий величайшими достоинствами, не тот ли, кто в-прошлом обладал величайшими недостатками. И не тотальность ли всех проявлений будет наградой..." Вероятно, даже стремление не является тем, что мы сами творим в себе, но даром Высшего. А кто же тогда ты? Канал, по которому пламенным напитком благоговения изливается любовь к Высочайшему от одного его полюса - в тебе, в твоих глубинах, к другому - пребывающему в высшей славе горнего величия? Ты - взгляд, в котором бесконечность отражает сама себя...

Они легли под куст и заснули, даря друг другу тепло собственных тел.

- Где ты, Сейчас? О! Где ты, Теперь?! Свет разума моего угас, задуло ветром страдания чувства и вмиг обесценились вещи близкие, уже ставшие родными... - голосило что-то. Саах как бы вдруг проснулся, взглянул издалека в это то, что было его частью, что большинство людей называют всем собою, не ведая о других, более обширных, частях себя; он глядел, и это замолкало, растворялось, становилось сознательным, расширялось. Это был последний вопль умирающего Стерха, смакующего свои страдания... А кто из нас в этом не преуспел?.. Но вопль затихал.

Возможно, кто-то перестал существовать; возможно, даже, его друг Свет... Абсурд! Сколько он ни пытался, он не мог увидеть отличия жизни от смерти. Что до Сааха, то он и сейчас преспокойно общается со Светом, когда ему вздумается; и Феб протягивает ему руку и улыбается лучезарно... Этого нет? Нет. И это есть. А как же иначе? Это ведь только ум разделяет: либо то, либо это. Для него есть лишь "или", и ум не знает по самой своей природе, что такое "и". Значит, все есть и ничего нет. Все абсолютно гармонично, но должно быть изменено, так как не является гармонией в сути своей...