Борис Зайцев - Том 8. Усадьба Ланиных

Саламатин. А выиграть должен был я.

Ариадна. Никакого аута я не делала. (Саламатин затворяет за собой дверь, но не плотно.) Право, опять было рассердилась. (Лапинской.) Постой, почему ж ты ему… отписала?

Лапинская (наигрывая, сквозь слезы) . Очень просто. Мы так и условились – жить летом порознь. Если это серьезно с его стороны, то с ним собирались вместе поселиться. Но я скоро увидела… Одним словом, очень ему нужна такая, как я. Мало он их знал? Так, забава, пустяк.

Ариадна. Да позволь, может, это фантазии просто?

Лапинская. Фантазии! Мы виделись. Он и сам не отрицает. Знаешь, то, да се, да это… Нет, я так не хочу. (Смахивает слезы.) И вот я с горьким чувством уезжаю. Разве то думала, когда ехала сюда?

Ариадна. Ах, что мы знаем… Все тайна, все судьба.

Лапинская (обнимает ее) . Ариадна, милая, ты такая милая! Сумасшедшая моя головушка! (Плачет)

Ариадна. Путь нашей жизни – тайна. Пусть сумасшедшая. Я уж такая. (На глазах слезы.) Ты к нам счастливая приехала.

Лапинская. Ну, ты тогда погибала. Теперь наоборот.

Ариадна. И еще Сергей, Даша…

Лапинская. Ах, это мне тяжело.

Ариадна. Все невольно. Все – сплетение страданий, счастья. На балкон, мимо окон, проходит Дарья Михаиловна. Лапинская видит ее.

Лапинская. Ты заметила, Дарья Михайловна вышла, когда мы вошли?

Ариадна (тихо) . Да.

Лапинская. Избегает меня. Я понимаю. Мне бы хотелось… я все собиралась до отъезда с ней поговорить. (Встает, громко) . Дарья Михайловна!

Дарья Михайловна (входит, Ариадне) . Леонид все генералу свои работы показывает.

Ариадна. Да уж пора бы и возвращаться. Скоро Лапе ехать.

Дарья Михайловна. Это, значит, автомобиль…

Лапинская (смущенно) . Вы тут на всю зиму?

Дарья Михайловна (с удивлением) . Мы всегда здесь живем.

Лапинская (совсем смешавшись) . Фу, я какие глупости говорю. (Быстро подходит и жмет ей руку.) Я просто только хотела… Я хотела вам сказать, что перед вами… одним словом…

Дарья Михайловна. Что вы, что вы.

Лапинская. Милая Дарья Михайловна, я могу вам прямо в глаза смотреть. (Припадает к ее плечу) Вы как будто ко мне…

Дарья Михайловна (полуобнимает ее, но сдержанно) . Я ничего против вас не имею.

Лапинская. Мне ужасно неприятно было б, если бы вы., ну, вы могли меня считать за какую-то распущенную девчонку.

Дарья Михайловна. И не думала.

Ариадна (Лапинской) . Это все фантазии.

Лапинская. Ничего толково не умею сделать.

Саламатин (входит из залы, Лапинской) . У вас вещи уложены?

Лапинская. Не беспокойтесь.

Саламатин. Нисколько не беспокоюсь. Опаздывать будете вы, а не я. (Подходя ближе.) Где три женщины, или две, или одна – обязательно слезы.

Лапинская. Ош-шибаетесь, молодой человек. (Длинно и дерзко показывает ему нос.) Ни м-малейших. А? Не можем мы поговорить? Слезы! Вы и плакать-то не умеете.

С балкона входят генерал и Полежаев.

Генерал. Я и тогда говорил, что смеяться над попытками культурной работы в деревне не следует. А то, что вы мне показывали, лишь сильней меня убеждает в этом. Значит, в земство? Баллотируем?

Полежаев (улыбаясь) . Истина, генерал, в земледельческом труде?

Генерал. Истина в общественности, в работе для устроения человечества, и в – разумном пользовании благами… а-ха-ха… благами жизни. Но в разумном, заметьте! Без всяких этих истерий и надсадов российских.

Лапинская (быстро вскакивает и опять делает тур по комнате) . Je traverse en bateau l'Atlantique!

Генерал (хохочет) . А? Взгляните на эту жизнерадостность!

Лапинская. Меня сейчас ваш юноша Бог знает в чем упрекал.

Генерал. И напрасно-с. Вполне напрасно вас упрекал.

Полежаев (вынимая часы) . Я только не могу понять, почему так спешат? Всего половина пятого.

Саламатин. Ничего подобного. Пять.

Полежаев (смутившись) . Ах, да… у меня по обыкновению отстают часы.

Лапинская. Ну, прощай. (Обнимает его.) Часики отстают, это уж так тебе полагается. Одно слово Полежаев, значит, на одном боку лежит. Пиши о своем Рафаэле, да яблони режь. А хочешь, я во всеуслышание тебя осрамлю?

Полежаев (целует ее в лоб) . То, что моя фамилия Полежаев, еще не столь позорно, Ну, срами.

Лапинская. Ходили это они раз, ходили с Ариадной по музею, кажется, в Берлине. Он и замучился. Говорит: иди одна, я тут посижу, у колонны. Хорошо. Она ушла. С полчаса одна была. Вернулась – он голову к колонне – и разводит. Прямо похрапывает. Ах ты, любитель искусств!

Полежаев (смеется) . Это донос.

Лапинская. Да уж теперь оправдывайся. (Целует Ариадну.) Прощай, моя Ариадна. Тебе за все спасибо.

Входит Игумнов с букетом в руке.

Игумнов. А я думал – опоздаю. (Подает ей цветы.) Это вам. На дорогу.

Лапинская (серьезно) . Благодарю вас, Сергей Петрович. (Жмет ему руку)

Игумнов. Да. (Задумчиво) . Вам на дорогу. Лучшее, что мог я найти.

Саламатин (берет фуражку) . Кажется, сентиментальные обряды кончены. Впрочем, в деревне еще садятся перед отъездом.

Лапинская (выходя, подымает над головой букет, слегка кивает им оставшимся) . Прощайте, милые, хорошие, черные и белые.

Генерал (Саламатину) . Надеюсь, что на повороте, где шоссе… а-ха-ха… не вытряхнем барышню?

Саламатин. Не беспокойся.

Лапинская. И вам, и вам! (Машет букетом в четыре угла комнаты.) И вам!

Все уходят, Игумнов и Дарья Михайловна остались Некоторое время молчат. За сценой голоса отъезжающих; слышно, как спорят из-за чемоданов Автомобиль пробует свой рожок.

Дарья Михайловна. Ты, эти цветы… где?

Игумнов. Зачем?

Дарья Михайловна. Сергей, взгляни на меня. Подыми голову.

Игумнов (подымает) . Вот я какой. Дарья Михайловна. Господи!

Закрывает лицо. Быстро выходит.

Игумнов (один) . Мое лицо ее напугало. А всего она еще не знает.

Входят Полежаев и Ариадна.

Полежаев (полуобнимает Игумнова) . Ну?

Игумнов. Та-ак! (Берет его, как борец, слегка подымает, неестественно улыбаясь. Наконец, крепко ставит на землю.) Вот.

Ариадна. Покатила наша Лапка. У самой слезы, а сама все дурачится.